Тараканий король. Глава первая: Начало, которое ложно.⁠⁠

Для начала - аннотация для дорогих подписчиков. Уже предвкушаю разочарование тех людей, которые зайдут в мой профиль и увидят вместо долгожданного продолжения что-то новое(на самом деле, довольно старое). Но убеждаю вас, что огорчаться совсем не стоит, ибо продолжение "Дома на выжженной равнине" в процессе, и этот небольшой рассказик, который будет состоять всего из семи глав - всего лишь один из моих давно написанных фанфиков, которым я решил разбавить ваше ожидание. Заявляю сразу - на написание следующей главы "Дома" он никак не влияет. Если тема зайдёт - то новые главы этого фанфика будут выходить каждую неделю, а если уж очень зайдёт - то ещё чаще;D.

И в конце-концов, кто знает, вдруг эти две отдельные сюжетные линии пересекутся?;)

Соответственно, описание: Норман расстаётся с девушкой и решается полностью изолировать себя от общества, заперевшись в своей квартире. Но в скором времени он понимает, что даже находясь в одиночестве - он не один.

Приятного прочтения, Господа!

Пусть останется с тобой

Поцелуй прощальный мой!

"Сон во Сне" Эдгар Аллан По в переводе К.Бальмонта.

Сигарета нервно задрожала в губах Нормана; он уставился на человека, который как две капли воды был похож на него. Где-то глубоко в сознании промолчало то, что должно было ужаснуться. Вопросы, обыденные для него, но необычные для прочих, сдвинулись на какое-то время. Скука и подавленность отступили перед страхом. На время темнота обволокла его глаза, всего лишь на сущее мгновенье, которое показалось ему пустой вечностью, настолько же пустой, как и ЕГО очи. Когда тьма рассеялась, он с ужасом моргнул. Перед его глазами стояла одинокая дверь.

Мираж?

Войдя в неё, он задумался о том, до чего же его довёл этот нелепый эксперимент.

Прежде чем я продолжу, я хочу рассказать в продолжении этой главы, как вообще появилась эта затея об эксперименте.

Город. Восемь часов вечера. Температура – восемнадцать градусов Цельсия.

- Милая, тебя, во сколько сегодня забрать? - спросил Норман, пафосно чавкая жвачкой в трубку.

- Норман... Я, наверное, сегодня после занятий сразу поеду к родителям... хорошо? - замялась девушка.

- Постой! Они же уехали на море?

Затем последовали неприятные для слуха гудки. Норман возмущённо посмотрел на чёрную трубку в телефонной будке, но из неё всё так же монотонно доносились дразнящие гудки. Он любил разговаривать с ней в этой будке. Хотя ею уже мало кто пользовался, потому что у каждого был мобильник, включая Нормана, но было в этих будках нечто непередаваемое и незабвенное. Норман простоял так, примерно с десять минут, а затем сел в машину и уехал от будки прочь. Словно бы пытаясь убежать от этих дразнящих гудков.

Голова опустела после этого короткого, но многозначительного разговора. Норман понимал, что он теряет её... Он словно чувствовал, как меж его пальцев летит в бездну горстка песка. Он вёл машинально, забываясь в мире, в котором гибнут такие мифы, как Любовь и Счастье. Где из фонтанов струятся слёзы, и люди скорбят о том, что их так медленно пожирает, превращает в ужасных и угрюмых существ. Норман, будучи ещё маленьким, прознал о существовании такого вот мира. Он знал, что забываться в нём не стоит. После этого он всё же потерял веру в этот мир, хотя его существование оказалось совершенно реальным.

Пару раз Норман, забываясь, совершенно случайно выезжал на встречную полосу, просекая ругань автоводителей своей скоростью и глухотой ума. Огни автострады ярко светили ему. До этого он выезжал на встречную случайно, пока он не решился ей перезвонить. Трубку, как и обычно, взяла она. Только на фоне играла музыка, слышались голоса, которые резко вскрикивали и напевали что-то. Она в этот раз просто держала телефон в руках, на связи, не прикладывая его к уху, не стараясь расслышать убитый горем голос Нормана. Спустя пару безмолвных минут он отключил звонок и забросил телефон на заднее сидение. Фары светили ему в лицо, сквозь слёзы он мало что видел - он просто ехал. Ему хватило и пару скупых слёз, чтобы пережить этот инцидент. Затем последовали попытки самоубийства, для завершения которых ему не хватило смелости. Яростные гудки встречных машин резко пробуждали его сознание к жизни.

Доехав до дома, он вышел из машины, выплюнул жвачку и провёл остаток ночи, мечтая лишиться души и способности страдать. Это желание проявилось в этот момент ярче всего, он знал, что она с ним покончила. Мог ли он оправдать себя тем, что не знал, что она с ним так поступит?

Нет.

Не мог. Он знал, что их долгие отношения висят на соплях и скоро канут в Лету. Но он винил исключительно свою человечность. С этого момента он точно решил стать жестоким "роботом", который будет справедлив и беспощаден одновременно. Он знал, как это сделать, но не знал, какова у этого цена.

Затем, пролежав так ещё долгое время в слезах, измученный горем, он заснул.

Сон, который оказался совершенно бессмысленным, приснился Норману в ту ночь. Поначалу, этот сон только неясными ритмами бился через его мозг и тело, словно отдалённая барабанная дробь, возможно; головная боль не мучила бы его этим утром, если бы на его спокойное забвение не рухнул нездоровый сон. Нога нервно упиралась в край койки, ему же начало казаться, будто он жмёт на педаль газа своей несчастной фуры; быстрые, беспощадно жрущие глаза огни били в них с такой силой, что он видел с огромнейшим трудом, сонная дымка окружала его кругозор, пожирая попутные здания и машины. Кто-то бешено вопил ему с тротуаров: "Остановись, безумец!". Но, насколько бы это не выглядело нелепым, сон всё длился и длился, он пинался во сне, машины беспокойно сигналили ему вслед, позже их пожирал Туман. Заметив это, Норман сильно перепугался не только своей скорости, но и того, что Туман пожрёт и его.

К счастью, сон прекратился, когда Норман вышиб деревянную фанеру с койки. Та громко рухнула на пол, перепугав Нормана практически до смерти. Нога дико болела, а неприятный осадок после кошмара долго гложил его и оставлял без сна. Проснулся он в три часа ночи и, когда опомнился от кошмара, вновь вспомнил о Ней. Он так несчастен и убит. Этот кошмар оставил впечатления, которые поначалу казались неизгладимыми - по-крайней мере, они глушили воспоминания убывшего дня.

Не в силах более заснуть, он вышел на свой балкон. Жил он на одиннадцатом этаже в многоэтажном доме. Вид из его квартиры был просто до безумия красив. По крайней мере, он очень сильно любил ночные огни города. Тут он вспомнил, как когда-то он и она безмолвно смотрели на звёздное небо и забывались в объятиях друг-друга. В этот момент он очень сильно захотел пафосно затянуться сигареткой. Хотя до этого он никогда и не курил, зато видел в нуарных кинофильмах, как это делают матёрые герои. Он всё дальше и дальше начал забываться; прошло сорок минут с того момента, как он встал и вышел сюда. Казалось, что ещё чуть-чуть, и он заснёт. Он грезил теми приятными и тёплыми для души моментами, но тут на него впервые напало ощущение, будто что-то извне его души пытается с ним заговорить. Этот голос был ему неприятен, но с давности знаком - его мама всегда говорила его не слушать и вечно пресекать.

Не он ли подал ему эту отвратную идею?

Он так и простоял на том балконе до рассвета. Как они и любили делать это вместе. Просто Норман был мягким и любил формальности. Когда солнце взошло, он пошёл за стулом, поставил его на балкон, закрыл глаза и заснул. Утренние лучи уничтожили кошмары, витавшие в воздухе, и теперь в нём царило перемирие.

Но... всегда ведь есть одно чёртово "но", которое вечно разрушает все чудесные иллюзии.

Но он так и не смог оттолкнуть от себя этот тёмный голос, что шептал ему о способе выполнения плана.

У него никого и не осталось, кроме этого проклятого голоса, что говорил с ним.

В очередной раз Норман проснулся к обеду от того, что ему пришла проклятая СМС. И ничего хорошего в ней не было. Он поднялся со стула и пошёл за телефоном. После прочтения СМС телефона уже не было. Он выбросил его. Он больше ему не был нужен. И телефонная будка уже была не нужна. И жизнь? Нет. Жизнь ему была нужна. Но только нужно было, чтобы она преобразовалась, изменилась. И он уже обговорил с НИМ об этом.

Он потратил все деньги, которые у него "залежались", на провизию и сигареты. В этом путешествии ему не один раз захочется закурить. Когда он объехал все магазины, на улице было уже темно. Процесс пошёл. Даже ЕЙ бы не удалось его остановить. Затащив все тяжёлые сумки наверх, он вернулся к балкону. Уже пришла ночь. Она была совершенно неспокойной: близился сезон гроз и ливней.

Для того, чтобы завершить план, ему осталось выполнить один пункт. Один мелкий и блестящий пункт, на котором висит брелок, в который заключена ЕЁ фотография.

Ему явно трудно сбросить ключ вниз. Ведь если он это сделает, то не сможет выйти из квартиры естественным путём, разве только разломав эту дверь. Но если он сбросит его, то он полностью изолируется от общества. Хотя после этого только на общество у него и останется надежда. Он надеется, что за ним кто-нибудь, да и придёт. Только когда за ним придут, он уже не будет Норманом.

- МууЖАЙсЯЯЯЯ! - прошипел голос внутри него, практически приказывая выкинуть ключи.

Не успел он решиться, как ключ выпал из его рук - выпал из-за неожиданности.

- Проклятая потаскуха, - прошептал он про себя, глядя на то, как ключ падает на оживлённую улицу брелком вниз.

Сделав это, он ужаснулся. Он никогда не говорил такого про НЕЁ, сколько бы раз они не ссорились. Словно это сказал не он, но кто-то его устами.

Ключ был брошен. Всё было предрешено.