Как генералы распродавали арсеналы Закавказского военного округа. Дневник бывшего начальника разведки 19-й отдельной армии ПВО
Моя правда о том времени на основе дневниковых записей.
По состоянию на январь 1990 года Закавказье на душу населения (16 млн человек) и на единицу площади (186 тыс. кв. км) являлось одним из самых милитаризованных регионов не только в Советском Союзе, но и в мире. В полосе шириной 700 км и глубиной 300 км находилась инфраструктура и запасы для двух округов – Закавказского военного и Закавказского пограничного. Помимо сил и средств двух округов, на той же территории были развёрнуты две армии центрального (то бишь московского) подчинения – 19-я отдельная армия ПВО и 34-я воздушная армия (ВА), разведывательные части и объекты ГРУ ГШ, в портах базировались Каспийская флотилия и бригада кораблей Черноморского флота.
Суммарно группировка российских войск в Закавказье имела до 250?000 военнослужащих, 1500 танков, 2500 боевых бронированных машин, 1000 орудий, миномётов и ракетных систем залпового огня, 250 боевых и транспортных вертолётов. Истребительная и бомбардировочная авиация двух армий (19-й и 34-й) по количеству и качеству не уступала авиации граничащих Турции и Ирана. На складах было заложено запасов на удвоение существующей группировки и ведение ею боевых действий автономно в течение месяца.
Следует также учесть, что в тылу находился не менее мощный Северо-Кавказский военный округ, который мог оказать поддержку ЗакВО. Их разделял только Большой Кавказский хребет. Для меня остаётся загадкой, почему вовремя не погасили волнения в Чечне. Ведь Чечено-Ингушская республика, имевшая небольшую территорию и население около 1,3 млн человек, была зажата в тисках двух мощных округов. В Чечне находилось достаточно силовых структур, способных погасить любое вооружённое выступление. Сейчас бы Россию не упрекали, что она применяла авиацию и тяжёлое вооружение для восстановления конституционного порядка на территории Чечни.
Невероятное произошло с Группировкой российских войск в Закавказье: за три года (с января 1990 по январь 1993 года) её мощь уменьшилась в 10 раз (по личному составу с 250 тысяч до 25 тысяч). С 1 января 1993 года жалкие остатки её войск стали именоваться просто Группой российских войск в Закавказье. Суммарные потери от нападений разрозненных банд были сравнимы разве что с потерями в операциях Великой Отечественной войны. Единого командования не было, взаимодействие и взаимопомощь между частями и штабами отсутствовали. Действовал чисто ведомственный подход. Разведывательное управление округа фактически работало само на себя и удовлетворяло любопытство узкого круга местных и московских генералов.
Например, на военный городок могло осуществляться нападение, а рядом стоящая воинская часть, слыша выстрелы, не приходила на помощь. Чтобы какой-либо части ПВО испросить у округа взвод для охраны аэродрома или ракетных позиций, приходилось посылать запрос по инстанции в Главный штаб Войск ПВО в Москве, потом запрос пересылался в Генштаб, который своё решение отправлял обратно в штаб ЗакВО. Пока бумаги с резолюциями ходили по инстанциям, уже и нечего было охранять – объект подвергся нападению и разграблению. Прикрытие авиацией колонн на дорогах не осуществлялось, хотя боевых самолётов и вертолётов было достаточно. Военнослужащие и члены их семей были предоставлены сами себе, и никому не было дела до того, что творилось вокруг.
Обычным делом стали избиения и убийства наших военнослужащих, похищения людей. В этих условиях командующий ЗакВО генерал-полковник Валерий Патрикеев призывал «к спокойствию и недопущению жертв среди местного населения». Командир, отдавший приказ на открытие огня по нападающим местным бандитам, автоматически превращался в преступника. Его задерживали и судили по местным понятиям. Москва действенных мер по защите своих военнослужащих не принимала. Беззаконие множило ещё большее беззаконие. В результате российские войска оказались в сплошной зоне боевых действий. Могло ли быть иначе?
Основным источником пороха» служили арсеналы российских войск в Закавказье. Они распродавались и сдавались без боя в результате предательства генералитета в Москве и Закавказье. Приведу конкретные примеры.
Я считаю, не было бы затяжной и масштабной грузино-абхазской войны, если бы весной 1992 года командир 44-го отдельного батальона аэродромно-технического обслуживания подполковник Анатолий Долгополов не передал местным властям в Гудауте 6 БМП (бронированных боевых машин пехоты) с полным боекомплектом, 6 пулемётов, 367 гранат Ф-1 и около 50 тысяч патронов. Подполковник не мог этого сделать без приказа из Главного штаба Войск ПВО страны. Пропажа даже одной единицы оружия, пистолета или автомата рассматривалась как ЧП и в обязательном порядке докладывалась по инстанции.
И вот 14 августа 1992 года переданное на сторону оружие было использовано абхазами в нападении на 643-й зенитный ракетный полк ПВО в Гудауте. На этот раз они захватили 984 автомата, 267 пистолетов, 18 ручных пулемётов, более 500 гранат и свыше полумиллиона патронов различного калибра. Пока в течение нескольких часов полк отбивался от нападения, я и начальник штаба генерал-майор Николай Репин находились на командном пункте 19-й отдельной армии ПВО, с которого непрерывно запрашивали помощи у командования ЗакВО и у Главного штаба Войск ПВО страны. Нам советовали не паниковать и ждать. В Гудауте находился большой аэродром, на который в течение часа можно было бы оперативно перебросить вертолётами десантников 21-й отдельной десантно-штурмовой бригады из Кутаиси (расстояние до Гудауты по прямой всего 195 км).
Помощь пришла, но через четыре часа после окончания разграбления полка. Это явно свидетельствовало о том, что нападение на российский полк было санкционировано Москвой, а солдат и офицеров просто тупо подставили под удар боевиков. Удивляло, что Верховный главнокомандующий ВС Президент России Борис Ельцин и министр обороны Павел Грачёв никак не отреагировали на разоружение целого российского полка. Пользуясь безнаказанностью, абхазские боевики затем разоружили все пограничные заставы вдоль побережья Чёрного моря. Снова со стороны высшего политического и военного руководства России – никакой реакции.
За четыре года пребывания в Закавказье я не встречал ни одного случая, чтобы кого-то привлекли к ответственности за продажу оружия и техники. Все расследования, начатые только в силу огласки, засекречивались, и свидетельские показания при первой возможности уничтожались.
Армяно-азербайджанская война. Уверен, не было бы такой ожесточённой приграничной армяно-азербайджанской войны и карабахской войны, если бы 23 февраля 1992 года азербайджанские боевики не захватили окружной склад боеприпасов в городе Агдаме. Им достались 728 вагонов артиллерийских снарядов, 245 вагонов реактивных снарядов и 131 вагон боеприпасов к стрелковому оружию. Всего около 1100 вагонов. Удивительно, что ни Москва, ни командование ЗакВО не предприняли попытки блокировать нападающих и вернуть 1100 вагонов смертоносного груза. Они же были не иголкой в стоге сена. Снова молчок.
Затем события развивались удивительным образом. Непрерывно, целый месяц, по ночам в Армению летали тяжёлые военно-транспортные самолёты. Их трасса проходила как раз над командным пунктом 19-й отдельной армии ПВО в Тбилиси. Полёты были засекречены. Что перебрасывали самолёты, утверждать не могу. Но явно не гуманитарную помощь. Как только полёты прекратились, азербайджанская сторона обвинила российское руководство в поставках оружия и боеприпасов в Армению. Отношение азербайджанского населения к российским военнослужащим резко ухудшилось.
Что касается захвата складов с оружием и боеприпасами, приведу откровения командира одного из азербайджанских отрядов: «Захватить склад можно только после предварительной договорённости с российским начальником. Это как похищение невесты, о котором заранее знают родственники обеих сторон, – красивый кавказский обычай».
Я, будучи начальником разведки армии, не мог ответить: «На чьей же стороне Россия?» Всё определялось спросом на вооружение и боеприпасы. Если проигрывала одна сторона, то для неё организовывались захваты оружия и боеприпасов в российских воинских частях. При этом российские военнослужащие не предупреждались о нападениях. Они полагали, что сражались за Россию, а на самом деле – за корыстные интересы отдельных высокопоставленных мерзавцев.
Как захватывались склады З4-й воздушной армии. Ограблению предшествовали странные манипуляции с охраной – кто-то из высших чинов округа настойчиво пытался снять её. Вот свидетельские показания начальника авиационно-технической службы полковника Михаила Омельчука: «29.10.1992?г. охрана (спецвзвод с двумя бронетранспортёрами) сворачивается и покидает склады… Мои уговоры на командира взвода не действовали. Он сослался на приказ его командира батальона и высшего командования. После того как БТРы с личным составом начали движение, я встал в проёме выходных ворот. Охрана осталась. 31.10.1992?г. прибыл автомобиль «Урал», охрана была снята и убыла на той машине. Захват складов произошёл на следующий день. После 18.00?01.11.1992?г. на склады ворвались бандформирования в количестве 150 человек».
Грузино-абхазская война. Теперь обратимся к войне Грузии с Абхазией, которая длилась больше года. По моей оценке, только абхазской стороной было истрачено не менее 1000 вагонов боеприпасов. Бывало, за день абхазы выпускали сотни снарядов и ракет. В связи с этим возникает вопрос: откуда в Абхазии оказалось такое огромное количество артиллерийских боеприпасов и ракет при отсутствии на её территории каких-либо складов? Для очень наивных можно сказать, что от горцев с Северного Кавказа. Действительно, в Чечне боевики захватили большой арсенал: 1 тыс. гранатомётов, 1 тыс. пулемётов, 32 тыс. автоматов, 13 тыс. пистолетов, 460 винтовок, 14 тыс. ручных гранат, 8 тыс. боеприпасов к орудиям и миномётам. Кроме того, у частей ПВО было захвачено 1050 стволов стрелкового оружия и 46 тонн боеприпасов, а у полка МВД – 2 тыс. единиц стрелкового оружия и большое количество патронов к нему. Теперь вопрос: сколько же нужно было народу и времени, чтобы перетащить боеприпасы объёмом 1000 товарных вагонов через Большой Кавказский хребет?
Кстати, в Абхазии вооружались и набирались боевого опыта чеченские отряды, в частности отряд Шамиля Басаева. Потом они положили тысячи российских солдат и офицеров в Чечне. И ещё факт – на территории Абхазии было заложено около 100 тыс. мин. Снова вопрос: откуда они появились в таком количестве и кто их устанавливал? Вряд ли это делали грузины, которые были наступающей стороной.
Примечательно, что газета Министерства обороны «Красная звезда» усиленно делала рекламу Суфияну Беппаеву как «миротворцу Кавказа». А на деле… Приведу секретное донесение наших контрразведчиков: «12.05.1992?г. С аэродрома Новоалексеевка (пригород Тбилиси) была вывезена партия оружия в количестве 400 автоматов (40 ящиков по 10 штук) и 80 ящиков с патронами. Перевозка осуществлялась на основании распоряжения замкомандующего ЗакВО генерал-лейтенанта С.?У.?Беппаева… По прибытии на место указанное оружие и боеприпасы были получены и вывезены представителями МО Азербайджана во главе с начальником штаба генералом Мусаевым. Факт получил огласку для обоснованных обвинений российских военнослужащих в пособничестве Азербайджану».
Итак, подведу итог – по самым скромным оценкам, Россия оставила в Закавказье порядка 20 тыс. вагонов вооружения и боеприпасов. Плюс большое количество вооружения и боеприпасов было захвачено в воинских частях. Оно в основном попало в руки местным бандитским формированиям. Значительное количество оружия было переправлено военным наземным транспортом и самолётами в Россию без досмотра для продажи криминальным структурам. Лихие 1990-е в самой России состоялись главным образом благодаря потокам оружия из Закавказья.
«Батальон уже продан»
В январе 1992 года два генерала выводили из Лагодех (Грузия) 12-ю отдельную бригаду СПЕЦНАЗ ГРУ ГШ. Это были начальник разведки ЗакВО генерал-майор Виктор Иваненков и прибывший на подмогу из ГРУ генерал-майор Симонов (не путать с автором этих строк). Боевики-непрофессионалы силой отобрали у наших спецназовцев всё оружие (1200 единиц стрелкового оружия, 250 новейших противотанковых комплексов «Метис», мины направленного действия, сотни килограммов взрывчатки), имущество и даже продовольственные припасы. Потом без боя был разоружён разведывательный полк ОСНАЗ ГРУ ГШ, который дислоцировался в Гардабани (Грузия). Боевики напали на часть, когда личный состав следовал в столовую на обед.
Особое неудовольствие по поводу вывода батальона в Россию выражал начальник политотдела армии генерал-майор Владимир Тимошенко, персона которого заслуживает особого рассмотрения. Он начал вывозить домашние вещи из «горячего» региона, ещё до объявления эвакуации семей военнослужащих. Был такой случай – в начале 1992 года на аэродроме Насосная (недалеко от Баку) шла срочная эвакуация в Россию оружия и секретной техники. В любой момент могло случиться нападение азербайджанских боевиков. И вот появляется генерал-майор Тимошенко на КамАЗе с удлинённой платформой, нагруженной его домашними вещами. Как старший по званию и должности, этот генерал потребовал отставить ящики с оружием и секретной техникой в сторону и загрузить в самолёт его домашние вещи. Не помогли никакие уговоры, что в первую очередь нужно спасти военное имущество. Тимошенко выдвинул ультиматум: если ему немедленно не выделят самолёт, то ни одна единица техники не покинет аэродром. Так ему удалось выбить себе транспортник Ан-12.
Приведу ещё один факт из разведсводки ЗакВО (от 29 марта 1992 года): «В разжигании антироссийских страстей большую активность проявляют члены так называемого Союза украинских офицеров вместе с бывшим членом военного совета 19-й ОА ПВО генерал-майором Тимошенко. Последний намеревался стать командующим ПВО Азербайджана». Примечательно, что Тимошенко стал генералом, никогда ничем не командуя и не участвуя в боевых действиях. Окончив среднее военное училище, он два года работал обыкновенным техником, в подчинении которого был один паяльник.
Осознав, что с паяльником при самом лучшем исходе можно дослужиться до майора, он начал играть роль активного комсомольца, в результате чего стал освобождённым секретарём комсомольского бюро отдельного батальона аэродромно-технического обслуживания, затем помощником начальника политотдела по комсомольской работе и так дорос до начальника политотдела армии. Не всякий бывалый боевой офицер имел столько наград, сколько этот кабинетный генерал. Ещё в советское время он был награждён боевым орденом Красной Звезды и двумя орденами «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР», плюс ещё 9 медалей.
На мой взляд, этот генерал был главным виновником разграбления азербайджанскими боевиками 97-й дивизии ПВО и 4-й общевойсковой армии ЗакВО. Мне не известно ни одного случая, чтобы Тимошенко, будучи народным депутатом и военным советником при Президенте Азербайджана, выступил в защиту российских военнослужащих, которых брали в заложники, либо поднял вопрос о нападениях на российские части. Мне известно, что офицеры армии неоднократно просили командование дать оценку действиям бывшего начальника политотдела, но за обещаниями разобраться ничего не последовало. В кулуарах говорили, что Тимошенко знает слишком много о руководстве и поэтому его трогать нельзя. Ныне он заслуженный пенсионер России, получает генеральскую пенсию и пользуется льготами орденоносца.
Аукцион распродажи полка
Чем хуже складывалась обстановка в Закавказье, тем интенсивнее шла распродажа российского оружия и техники. Всё списывалось на мнимые и реальные нападения. Особенно по крупному наживались генералы в Москве. Опишу, как начальник разведки Главного штаба Войск ПВО генерал-майор Виктор Чирков поступил с 39-м разведывательным полком ОСНАЗ, который дислоцировался в Баку. Якобы для вывода полка в Россию он послал в Баку своего подчинённого полковника Олега Дейчукова. Результат можно узнать из шифртелеграммы №?1158 из Главного штаба Войск ПВО страны, принятой в 21.35?09.03.1992?г.:
«Командир 53 отдельной разведывательной бригады особого назначения полковник Дейчуков?О.?А., находясь в служебной командировке в г.?Баку с целью подготовки к передислокации подчинённого ему 39-го разведывательного полка особого назначения продал частным предпринимателям 7 автомобилей. Вырученные деньги установленным порядком в войсковой части не оприходовал. Приказываю: 1. За злоупотребление служебным положением, проявленную нечестность и незаконную продажу техники частным предпринимателям командира 53-й отдельной разведывательной бригады особого назначения полковника Дейчукова?О.?А. от занимаемой должности отстранить и представить материал на увольнение из рядов вооружённых сил по служебному несоответствию».
Несмотря на грозный приказ, упомянутый полковник продолжал командовать бригадой ещё более года. Почему? Да потому, что ему покровительствовал его непосредственный начальник Чирков. Когда Дейчуков распродавал свой полк, ко мне поступило сообщение из Главного штаба Войск ПВО, что 39-й разведывательный полк ОСНАЗ ПВО захвачен. Я решил перепроверить данное сообщение – связался по закрытой связи с полком и попросил к разговору старшего по званию. На трубке отозвался подполковник Адыл Гаджиев, которого я знал по прежней работе. Гаджиев рассказал, что представитель Москвы организовал чуть ли не открытый аукцион распродажи оружия и техники полка всем желающим.
Пришлось офицерам-азербайджанцам, которые служили в полку, взять командование на себя и объявить о переходе воинской части под юрисдикцию Азербайджана. На мой взгляд, из-за действий Дейчукова Россия потеряла боевую часть с дорогостоящим оборудованием разведки. Считаю, не меньшая вина лежит на его непосредственном начальнике генерал-майоре Чиркове. Ведь полк в полном составе можно было вывести в Россию через Дагестан или эвакуировать самое ценное оборудование транспортными самолётами с аэродрома Насосная (вблизи Баку). Не буду судьёй этому московскому генералу, скажу только, что при нём воровство в системе разведки Войск ПВО приняло повальный характер.
«Нам запретили защищаться»
Пока в Москве политики были заняты борьбой за власть и генералитет сколачивал себе состояния, российские войска в Закавказье оказались брошенными на произвол судьбы. Они оказались в ловушке, из которой было очень трудно выбраться. Все поезда и автобусы подвергались ограблению. Целые поселения жили за счёт грабежей и относились к ним как к своей постоянной работе. Вот рассказ Елены Филимоновой, которая ехала к отцу-офицеру в поезде №?13 «Москва – Тбилиси» в декабре 1992 года: «В 12 часов дня поезд был остановлен на маленькой станции в Чечне. В вагон вошли вооружённые люди. Они потребовали приготовить деньги. Один из них записывал и принимал деньги от пассажиров каждого купе. Всё изъяли. Около 18 часов на одной из остановок в вагон вошли азербайджанцы с пистолетами. Начали проверять документы и вещи, выдавая себя за работников таможни. Если находили деньги, ценности, то всё забирали. Я сказала, что денег уже нет, но один азербайджанец начал вытряхивать парфюмерию из моей сумочки. Под подкладкой нашёл последние 1000 рублей. Затем он велел мне сложить всю парфюмерию в сумочку и забрал её. Ночью с проверкой появились вооружённые грузины, но «проверять» уже было нечего».
Кавказские джигиты не гнушались запускать свои грязные руки в нижнее бельё женщин в поисках денег и драгоценностей. Если в поезде находили офицеров, то их расстреливали или захватывали в заложники для выкупа родственниками. Обстановка вокруг военных городков катастрофически ухудшалась. Электричества и снабжения водой не было. Бандитизм развился до такой степени, что нашим военнослужащим и членам их семей было одинаково опасно находиться в гарнизонах и на улицах населённых пунктов. Дети не учились, досуга никакого. Из дома не выйти, так как могут похитить и изнасиловать. В некоторых частях из-за длительной задержки выплаты денежного довольствия офицеры и прапорщики вынуждены были собирать и сдавать бутылки. Любой выезд одиночных машин или колонн за пределы военного городка можно было приравнять к боевому выходу.
Примечательно, что обстановка в Закавказье официально не признавалась боевой, хотя были значительные боевые потери. Это делалось для того, чтобы не платить личному составу «боевые» и не предоставлять льготы как участникам боевых действий. Военные действия были, но их как бы не было. Мне самому в Нагорном Карабахе приходилось прятаться в подвалах при обстреле «градами». Не забуду, как перетягивал жгутом бедро молодой женщины и вкалывал ей толстой иглой наркотик, чтобы она не умерла от болевого шока. Ей осколком снаряда срезало коленную чашечку. В одночасье красивая женщина стала инвалидом.
Наглядным примером положения наших военнослужащих и членов их семей может служить объяснительная записка командира 366-го мотострелкового полка подполковника Зарвигорова?Ю.?Ю. (штаб в Степанакерте, Нагорный Карабах):
«Офицеры и солдаты месяцами не получали денежного довольствия, неделями не ели хлеба, ели только сухари из НЗ (неприкосновенного запаса). Как в городе, так и в полку не было воды, нельзя было поменять бельё, в подразделениях имелись случаи педикулёза. Врачи части боролись с этим как могли, но их возможности были ограничены. Последние месяцы – январь – февраль 1992 года – не хватало в санчасти даже бинтов. С декабря 1991 года до начала марта дома, где проживали офицеры и их семьи, подвергались ежедневным ракетно-артиллерийским обстрелам. Погибла от осколков снаряда жена майора Пономарёва. Погибли при обстреле полка рядовой Ковалёв и младший сержант Бурковецкий, оторвало ногу осколком снаряда у лейтенанта Забелина. Об этой обстановке я постоянно докладывал командованию дивизии и армии. Кроме указаний копать щели и наблюдать за обстановкой, других каких-либо конкретных указаний по защите личного состава я не получал».
В марте 1992 года сразу три генерала – заместитель командующего округа генерал-лейтенант Юрий Греков, начальник разведки округа генерал-майор Виктор Иваненков и заместитель командующего по тылу генерал-майор Оганян – выводили из Степанакерта 366-й мотострелковый полк. Результат: с нашей стороны двое убитых, 10 раненых, 180 человек пропали без вести. Вся боевая техника и всё личное оружие военнослужащих полка было захвачено армянскими боевиками. Полк расформирован. Вскоре генерал-лейтенант Греков стал командующим Уральского военного округа и получил звание генерал-полковника, а генерал-майор Иваненков был переведён с повышением в центральный аппарат ГРУ ГШ, стал генерал-лейтенантом.
Меня сильно удивляет, что оба генерала прошли войну в Афганистане, а один полк вывести в безопасное место не смогли. А ведь полк представлял собой немалую силу – 3 мотострелковых батальона, 1 танковый батальон, 1 артиллерийский дивизион, 1 разведывательная рота, 1 инженерно-сапёрная рота, 1 зенитная батарея и 1 батарея ПТУРС (противотанковых управляемых реактивных снарядов). Полк мог самостоятельно защитить себя и передислоцироваться в Россию. Была бы воля соответствующих начальников. Кстати, личный состав полка перед эвакуацией вертолётами разоружали силой присланные десантники…
Подвиг танкистов-штрафников
Опишу подвиг наших офицеров и солдат, которому, пожалуй, нет равных в новейшей истории России. 13 июня 1992 года, в субботу, в российском танковом полку, который дислоцировался в Гори, закончился парко-хозяйственный день. В офицерском общежитии трое молодых офицеров, уволенных из вооружённых сил «за дискредитацию офицерского звания», устроили «отвальную» с распитием спиртных напитков. В 15.30 на территорию полка ворвались около 200 вооружённых грузинских гвардейцев. Они сразу блокировали подъезды зданий, не давая никому выйти. Прибежавших из города на шум стрельбы офицеров и прапорщиков тоже отсекли. Нападавшие не догадались блокировать здания с тыльной стороны. Когда началась стрельба, принявшие на грудь офицеры выскочили из окна, достигли парка боевых машин, завели три танка (по одному офицеру на танк) и начали давить гусеницами нападавших и их машины. Причём боекомплекта в танках не было.
Нападавшие явно просчитались, когда освободили нескольких арестованных солдат на полковой гауптвахте, ожидая увидеть в них своих союзников. «Губари» тут же обезоружили своих «освободителей» и вступили в бой. Нападавшие также не ожидали, что в полку окажутся два десантника, приехавших за хлебом для своей части. Соотношение сил было: один наш против 20 боевиков. Причём наши защищались в основном отобранным оружием. Действовали спонтанно, без какого-либо руководства. По официальным данным, с грузинской стороны погибли 12 гвардейцев, ранены 20 и взяты в плен 28. Остальные беспорядочно отступили, бросив свои машины у забора полка. С нашей стороны были убиты старший лейтенант Андрей Родионов, капитан Павел Пичугин и 8-летняя девочка Марина Савостина, шесть наших военнослужащих получили ранения. Девочку, которая купалась в открытом бассейне, намеренно добивал обкуренный грузинский снайпер.
Далее произошли удивительные вещи. Сразу после окончания боя в полк без какой-либо охраны въехала легковая машина, в которой находились заместитель командующего ЗакВО генерал-лейтенант Беппаев, грузинский министр обороны Китовани и заместитель премьер-министра Грузии Кавкадзе. Генерал Беппаев прилюдно матерился за допущенные потери. Правда, никто из присутствующих так и не понял, потери какой стороны он имел в виду. Рядом понуро стояли не по форме одетые военнослужащие – кто только в сапогах и трусах, на ком была ещё и рваная майка, то есть дрались в том, в чём их застали боевики. Беппаев кричал (записал со слов очевидцев): «Подонки! Ублюдки! Что вы наделали?»
Потом генерал приказал немедленно освободить пленных, хотя требовалось расследование кровавого инцидента. Наоборот, в полку начали выявлять тех военнослужащих, кто взял в руки оружие и стрелял. Все герои того боя от всего открестились. Приезжие десантники, не получив хлеб, тихонько ретировались. За несколько дней полк был расформирован, а всё его вооружение было передано грузинской стороне. Спрашивается, ради чего погибли два молодых офицера и маленькая девочка?
Мне удалось встретиться в окружном госпитале с некоторыми участниками того боестолкновения. Они поведали мне, что всему личному составу полка, включая членов семей, было приказано молчать. Офицеры, уволенные из вооружённых сил за дискредитацию офицерского звания и сыгравшие решающую роль в разгроме нападавших, были немедленно отправлены самолётом в Россию. Надо признать, что они совершили подвиг и были достойны боевых наград. Очень жалею, что в своё время я не записал их фамилии. Они поступили так, как их учили и воспитывали в военном училище.
Вся эта история, на мой взгляд, была явной подставой. Как иначе объяснить следующие факты? За день до нападения всем офицерам и солдатам было приказано сдать личное оружие. В день нападения командир полка и начальник штаба убыли якобы (а может быть, и по-настоящему) на совещание в штаб ЗакВО. Офицерам полка объявили выходной. В подразделениях оставалось минимальное количество военнослужащих. Вскоре после того боя мне пришлось быть в грузинском Генеральном штабе. Это был первый день грузино-абхазской войны (14 августа 1992 года). Мне приказали договориться с грузинским военным руководством, чтобы исключить боевое воздействие по частям ПВО. Меня там с удивлением спрашивали, почему в Гори было оказано сопротивление – ведь заранее была договорённость о передаче танков полка для последующего применения их против абхазов.
Кстати, в том бою был убит главарь нападавших Бесик Кутателадзе. Он был провозглашён национальным героем и похоронен с государственными почестями в тбилисском Пантеоне. Наши убиенные россияне были без надлежащих почестей отправлены в Россию в наскоро сколоченных деревянных ящиках как «груз 200».
Вот ещё интересный факт: 27 апреля 1993 года я присутствовал на заседании Военного совета Войск ПВО страны. Лично слышал, как главнокомандующий Виктор Прудников заявил, что «19-я отдельная армия ПВО в Закавказье со всеми самолётами, зенитными ракетами и РЛС полностью разграблена и выводить в Россию нечего. Ответственным от Главного штаба за вывод данной армии являлся генерал-лейтенант Синицын».
Потеря армии со всеми истребителями, зенитными ракетами и РЛС не помешала этому генералу получить звание генерал-полковника и стать начальником Главного штаба ВВС всей России (1998–2000).
Моя деятельность стала мешать многим, в первую очередь тем, кто под шумок войны наживался. Так, после моего выступления по грузинскому телевидению по поводу ограбления 643-го полка в Гудауте мне позвонили по внутренней армейской связи и произнесли: «Получишь пулю в затылок». После выхода моей статьи о наёмниках меня посетил бывший заместитель начальника авиации армии полковник Владимир Кравцов, который нанялся в азербайджанскую армию и лично был ответственен за бомбардировки Степанакерта. На город сбрасывались 500-килограммовые бомбы. Он мне сказал: «Симонов, ты заказан на смерть в Азербайджане. Запасайся бронежилетом, но это тебе не поможет – подорвём».
…В 1993 году я был уволен из вооружённых сил по состоянию здоровья – из-за ножевых ранений, полученных при защите штаба округа от боевиков.