iropko

Я недавно стал убийцей. Начал убивать друзей. По телефонной книге. Беру записную книжку и вычеркиваю. По одному. Нет, сначала я вычеркивал друзей, которые сами умерли. Вычеркиваю, а рядом пишу: умер. Почему-то тех, кто раньше умер, теперь меньше жалко. Обидно, конечно, за них, но не так жаль. Впрочем, в те дни, когда они уходили, всё ощущалось по-другому. Как-то иначе.

Сразу вспоминалась последняя встреча. Что говорили, как он выглядел, о чем спрашивал. Припоминалось вдруг, что я обещал позвонить. Мол, выясню всё, что он просил, и перезвоню. Я старался держать слово и честно искал, чего он спрашивал. Почему-то там ничего не получалось. Странно, обычно любой вопрос можно решить, а тут что-то обрывалось. И потом выяснялось, что этого товарища не стало. Сохранился только клочок бумаги с начертанным на ходу телефоном.

Может, не стоило и стараться. Изначально тяжело шло, как будто чувствовал что-то. Не получилось вопрос решить, и сообщить некому. А что сообщать? И кому? Возьмет трубку жена, и что я ей скажу. Мол, он просил что-то вот попробовать найти, а я не смог. Не получилось у меня, не вышло дело, там люди поменялись, не с кем договариваться. Словом, скажите ему от меня, что – нет. А его уже самого нет.

И ей неудобно будет как-то сказать мне об этом. Я-то как чувствовал, понимаю ее. А есть такие, которые звонят и спрашивают, когда будет. И когда перезвонить. А на самом деле больше звонить не надо. Нет человека, и не будет. Когда давно нет звонков, значит, кто-то умер. А телефонный номер остался. И еще не раз будут люди набирать его номер. Как же, наверняка он тоже кому-то обещал что-то там выяснить, найти, перезвонить. И пропал.

Прежде не было мобильников с памятью. Меньше проблем – выкинул бумажку на улице, и ее отнесло ветром. Найдет улетевший номер случайный человек и запоздало наберет номер. А ему скажут, что такого нет, умер. С мобильником же сложнее, его жалко выкидывать. Хозяина не стало, а его телефон еще живет. В фильме такое показывали: убили человека, а по телефону отвечают, что он умер. Такие, брат, дела.

…Я забежал к товарищу год назад. Самого не застал, оставил свои координаты секретарше. Сказал, чтоб он перезвонил. Так звонка и не дождался. Может, занят был человек или ему ничего от меня не надо. Может же быть такое. Допустим, заработался или как это называется. Словом, не до меня, понимаю. Я больше его не беспокоил. Он так и не позвонил. А вчера он умер. Может, стоило нам все-таки пообщаться. А то теперь я вычеркиваю его номер и чувствую себя убийцей.

Впрочем, иногда мне самому хочется поднять трубку и набрать чей ни будь номер:
- Привет, дружище! Я жив…
Или дать объявление в газете:
- Алло, всем, кто меня знает! Я здесь, позвоните по номеру…
Пару раз я действительно так делал, звонил давним друзьям. По межгороду. Они страшно удивлялись. Но в следующий раз мне нечего было им сказать. И они тоже больше не звонили. Иногда автомат уверял, что неправильно набран номер. У меня же номер прежний, не поменялся.

…И теперь я вычеркиваю друзей, которые ушли из моей жизни. Перестали для меня существовать. Ни я им не интересен, ни они мне не нужны. Как будто тоже уже умерли. При каждой случайной встрече все меньше остается вопросов. Короче становятся минуты разговоров на улице или в магазине. Как будто говорим по междугороднему телефону. И почти нечего сказать. Все дальше отходят общие воспоминания, гаснут прошлые ощущения, стираются мелкие детали. Только крепчают напитки за минутным столиком, короче паузы между первой и второй, да хрустальные рюмки сменились на пластиковые стаканчики. Может, оттого и отпитое более не обжигает, и прошлое не греет. И, вдогонку, прощальное:
- Я тебе звякну.

Почему никто не звонит? Может, я умер. Не вычеркивайте меня…

Петровский Валерий