Короче подарят за работу ноут с rtx
Не подскажите за какую страну играть я очень хочу на нем в хойку поиграть
Не подскажите за какую страну играть я очень хочу на нем в хойку поиграть
Британец Дермот Хадсон весьма необычный человек. Родился он в Лондоне в 1961 году. Изучал историю в Винчестерском университете, а в 2016 году ему была присвоена докторская степень социально-политических наук в Корейской ассоциации социологов в Пхеньяне. И не случайно именно там: британец — большой друг и любитель КНДР. Он был в Корее 19 раз! Посвятил ей множество научных работ, и ему есть что поведать об этой далекой и интересной стране. Он руководит Ассоциацией корейской дружбы у себя на родине. Также наш герой — член Новой Компартии Великобритании. Он бывал и у нас в Беларуси. Дермот рассказал, как он стал жертвой политических репрессий, что его заставляет каждый раз возвращаться в Корею, и как Брексит сказался на экономике Англии.
О своем образовании
— Я всегда считал историю увлекательным предметом. Начал интересоваться ею еще в раннем возрасте, мне легко удавалось запоминать ключевые даты. Считаю, что изучение истории — очень полезное дело, в ней содержится ключ к пониманию настоящего и будущего. Поэтому я решил продолжить изучать этот предмет и далее. Окончил я Винчестерский университет. Также отучился в КНДР — получил докторскую степень социально-политических наук. У меня были надежды на хорошую работу, построение академической карьеры, однако по вине капиталистической системы и тэтчеризма этого не случилось, но это уже другая история.
Как Дермота подвергли политическим репрессиям за поддержку КНДР
Дермот поведал, что в течение долгого времени в СМИ велась коварная кампания против его Британской Ассоциации корейской дружбы. Западные силы приложили все усилия для очернения как ее деятельности, так и деятельности других левых ассоциаций. Для этих целей Запад задействовал своих платных агентов в СМИ. Подобные случаи были в Ирландии, Нидерландах, Франции, Австрии. Предпринимались попытки вытравить людей с работы и занести их в черный список:
— С 2001 года — я возглавляю Ассоциацию корейской дружбы в Великобритании (KFA UK), а также Британскую группу по изучению идей чучхе. В 2014 году я стал жертвой политических репрессий на своем рабочем месте, был вынужден уволиться с работы за поддержку КНДР. Газета «Sunday Times», принадлежащая медиа-магнату Руперту Мердоку, и имеющая тесные контакты с британской и американской разведкой, опубликовала статью обо мне и моей поддержке КНДР под названием «Дорогой друг дорогого лидера в Великобритании».
Журналисты намеренно обнародовали в статье имя и адрес моего работодателя. Сразу началось расследование этого дела. Меня подвергли трехчасовому допросу в отделе кадров, я был обвинен в «серьезном проступке»! Спрашивали, сколько раз я был в КНДР и в ее посольстве.
Работодатель сказал, что моя поддержка этой страны и должность председателя Ассоциации корейской дружбы в Великобритании «несовместима с работой на любом уровне». Даже если бы я был уборщиком или рядовым рабочим, все равно бы не мог там дальше работать. Мне было приказано прекратить всякую поддержку КНДР и уйти с поста председателя Ассоциации. В ответ я подал апелляцию, но она была проигнорирована. В конечном итоге я был вынужден досрочно выйти на пенсию. Это означало потерю 10 тыс. фунтов стерлингов из моей единовременной выплаты, потерю моей профессиональной и государственной пенсии, — поведал британец.
Он подчеркнул, что империалисты любыми способами хотели заставить замолчать сторонников КНДР, попирая свободу слова и права человека. Они всячески пытались закрыть Ассоциацию корейской дружбы в Соединенном Королевстве.
Что заставляет британца возвращаться в КНДР?
— Мой первый визит в эту страну состоялся в 1992 году, а в апреле этого года я посетил КНДР в 19-й раз. Я стал свидетелем масштабных строительных работ: некоторые уголки Пхеньяна стали совершенно неузнаваемы. Была построена новая улица под названием Хвасон — по масштабу она как новый город. И должно быть, в ее строительство были вложены миллиарды. Все здания были выполнены в стиле футуризм и выглядели надежно. Пока я находился в этой стране, в присутствии Верховного лидера Ким Чен Ына была сдана в эксплуатацию вторая часть этой улицы. Несмотря на санкции, введенные США и другими империалистами, экономика КНДР движется вперед быстрыми темпами, опираясь на собственные силы. Как человек, посетивший эту страну множество раз, могу сказать, что никогда не видел там бездомных, нищих, наркоманов или проституток. На улицах удивительно чисто, в отличие от Лондона. В КНДР люди могут получить бесплатное жилье, что немыслимо в такой стране, как Великобритания, где квартира в центре Лондона может стоить до 1 миллиона фунтов стерлингов.
Меня вдохновляет тот факт, что КНДР — настоящая социалистическая страна, самая независимая в мире, и при этом антиимпериалистическая. Это единственное государство, где есть антиамериканские образовательные центры.
Корея является антиревизионистской страной.
Когда я впервые прибыл туда в мае 1992 года, меня сразу поразила прочность и долговечность социализма в КНДР. Я был там ровно через 6 месяцев после распада Советского Союза, и многие люди сомневались, что КНДР выживет как социалистическое государство. Но однажды мне пришла в голову мысль, что основанный на чучхе социализм никогда не рухнет. Когда я посетил бывшую Венгерскую Народную Республику в 1988 и 1989 годах, я заметил контраст между этими странами. Торговцы валютой на черном рынке встретились мне, едва я сошел с поезда. На рынках Будапешта встречались попрошайки, вовсю продавались постеры Мадонны и «Рэмбо», но в КНДР я подобного никогда не видел.
О монархии и жизнеспособности социализма в сегодняшней Британии
— Я не сторонник британской монархии. Она очень коррумпирована и дорого обходится британским налогоплательщикам. Считаю, что монархия должна была завершиться со смертью королевы Елизаветы II. Да, конечно, существуют люди, поддерживающие эту систему, но все-таки недовольство народа монархией заметно растет. Социальные опросы показали, что поддержка монархии упала до 58% — это один из самых низких показателей за всю историю. Протестующие против короля были арестованы прямо перед его коронацией. Если бы подобный случай произошел в Беларуси или КНДР, Запад поднял бы большой шум.
Считаю, что некоторые аспекты социалистической системы КНДР — бесплатное жилье, дешевый общественный транспорт и дешевое питание, должны быть применены в Британии. Пример Кореи как самообеспеченной страны с независимой национальной экономикой, мог бы стать полезен для нас после Брексита. Вместо того чтобы жаловаться на недостаток импорта из стран ЕС, Британия могла бы просто производить эту продукцию у себя, но некоторые люди удивляются, когда я говорю им об этом. Но это же так просто! Великобритании нужно последовать примеру независимости КНДР и выйти не только из Евросоюза, но и из НАТО, МВФ, ВТО, ВЭФ. Однако не стоит все копировать у КНДР, да это и невозможно. Следует применить творческий подход к опыту Северной Кореи в Великобритании.
«Качество жизни в КНДР намного лучше, чем в Британии»
— Самое основное и очевидное различие между Лондоном и Пхеньяном в том, что в КНДР — социалистическая система, а в Великобритании — капиталистическая. Последняя проводит крайне неолиберальную политику. Конечно, качество жизни в КНДР намного лучше! Проводить прямые сравнения нелегко из-за разницы в валютах и в социально-экономических системах. Корейцы обеспечены бесплатным жильем и другими льготами, поэтому денежная заработная плата в КНДР не так важна. Они имеют мобильные телефоны и планшеты. Корейцы носят хорошую одежду, причем одеваются они элегантно. Продолжительность жизни в КНДР на самом деле выше, чем в некоторых бедных частях Британии. Значимо и то, что в Корее на тысячу человек приходится больше больничных коек и врачей, чем в Великобритании и США.
О Брексите и жизни простых британцев
— Когда в 2016 году в стране проводился Референдум о членстве Великобритании в Евросоюзе, я проголосовал за выход страны из ЕС. Евросоюз является монополистическим капиталистическим блоком и союзником империализма США. Он не имеет ничего общего с социализмом или «рабочим интернационализмом», как ошибочно считают некоторые люди. ЕС несет ответственность за упадок базовых отраслей промышленности Великобритании — сталелитейной и угольной. По вине ЕС многие рабочие места были утеряны. Однако Брексит не был реализован должным образом. Он затевался вовсе не с целью удовлетворения потребностей народа. Страна нуждалась в прогрессивном правительстве, которое бы смогло реализовать Брексит в интересах людей. Консервативное правительство вместо того, чтобы сделать Великобританию независимой, фактически еще больше подчинило ее США. Британия вполне могла бы отменить введенные санкции против КНДР, Беларуси и России после выхода из ЕС, но не сделала этого. В итоге, мы получили дефицит и проблемы с нелегальной иммиграцией.
Коммунальные услуги в Великобритании находятся в очень плохом состоянии. NHS (служба здравоохранения) рушится, лечения приходится долго ждать, а качество помощи оставляет желать лучшего. Образование также на плохом уровне, некоторые дети покидают школы, так и не научившись читать и писать.
Арендная плата и цены на жилье достигли астрономического уровня. Даже в отдаленных частях Лондона аренда за квартиру с 2 спальнями составляет 1500 фунтов стерлингов в месяц. Говорят, что представители рабочего класса не могут позволить себе приобрести дом в Лондоне. Многие жилые дома в аварийном состоянии, некоторые поражены плесенью. Пенсии в стране низкие, их не хватает на элементарные нужды, а пенсионный возраст увеличен до 67 лет — это катастрофа. С 2021 года цены выросли вдвое. Цифры инфляции не совсем точно отражают рост цен. В магазинах наблюдается дефицит некоторых товаров. Большинство британцев либо не поддерживают санкции против России, либо находятся в апатичном состоянии, им некогда задумываться о санкциях. Но это действительно глупо, что со всеми запретами России, у нас в Великобритании даже нельзя купить русскую водку.
«Минск — чистый и мирный город»
— Я посетил Беларусь в апреле 2018 года, чтобы принять участие в международной конференции солидарности с КНДР. Замечательно, что Беларусь стала инициатором такой встречи. Политика безвизового въезда в Беларусь для иностранцев очень хороша, она предоставляет возможность им самим взглянуть на эту страну и составить о ней собственное мнение. Довольно много я гулял по улицам Минска. И я не заметил, чтобы люди разбивали палатки и жили на улице, как в Великобритании. Минск показался мне образцом общественного порядка — мирным и чистым городом, а белорусы очень дружелюбными людьми. В ходе визита не наблюдал никаких признаков оппозиции президенту Лукашенко, или недовольства им. Я считаю, что люди даже объединены вокруг своего лидера. Я увидел много советской архитектуры. Любопытно, что в Минске сохранилось здание, где в 1898 году состоялся первый съезд Российской социал-демократической рабочей партии.
Большое впечатление на меня произвел Белорусский государственный музей истории Великой Отечественной войны. Это музей высокого уровня, где работает услужливый и внимательный персонал. Меня очень впечатлило и то, с каким вниманием власти Беларуси подходят к памяти о прошлом и почитанию погибших героев. В стенах музея я узнал об ужасающих зверствах гитлеровских захватчиков, уничтоживших множество белорусов. Это напоминание о том, что фашизм никогда не должен повториться. Очень похвально, что в Беларуси идет огромная просветительская работа об опасностях фашизма, что упускают из виду многие страны Запада.
Хотя Беларусь на самом деле не является социалистической страной, она антиимпериалистическая и независимая. В Беларуси смешанная экономика и преобладает государственный сектор.
Что касается криков ведущих западных СМИ о «диктатуре» и нарушениях прав человека в Беларуси, я не заметил ничего, что подкрепляло бы эти обвинения. Не видел задержанных или арестованных, да и вообще не припомню, чтобы видел милицию в Беларуси, кроме как в аэропорту. Однажды я снова хотел бы посетить Беларусь.
Как Антонио Негри характеризует империализм в 21 веке? Как глобализация превращает мир в единую империю, и каким будет мир в 21 веке? В каких аспектах известный политический философ оказался прав, а в каких ошибся?
Об этом рассказывает Сергей Ребров, историк политической философии, младший научный сотрудник Социологического института РАН — филиала Федерального научно-исследовательского социологического центра РАН (Санкт-Петербург).
Заканчиваем знакомиться с книгой Роберта Герварта.
Конференция узаконила право государств депортировать своих граждан на основании их «инаковости». Идея о национальном государстве, основанном на принципе этнической или религиозной однородности, стала завоёвывать умы. И хотя переговорщики в Лозанне хотели предотвратить массовое насилие, приложение этой логики к побеждённым империям Центральной Европы не сулило ничего хорошего. Утопия моноэтнического монорелигиозного общества могла быть достигнута лишь через экстремальное насилие. Так и случилось двумя десятилетиями спустя. Мало кто наблюдал за событиями в Турции с большим интересом, чем Адольф Гитлер, который впоследствии признавался, что он с Муссолини брали Мустафу Кемаля за пример того, как сопротивление и сила могут победить «агрессию» Запада.
Конец двадцатых принёс Великую Депрессию на континент, который всё ещё зализывал раны войны. Сильнее всего она ударила по Германии и Австрии, которые особенно зависели от американского капитала. В поисках Нового Порядка избиратели обратились к радикалам. НСДАП взяла 37% голосов в июле 1932 года, оставшись единственной реальной альтернативой коммунистам. Большинство демократий, установленных в Европе после 1918 года, были в конце концов заменены авторитарными режимами. В Болгарии правил царь Борис III. В Австрии был распущен парламент, и до самого аншлюса правили канцлеры. В Польше Пилсудский устроил в 1926 году военный переворот. В Югославии король Александр в 1929 году распустил парламент и стал править сам, пав жертвой покушения пять лет спустя. Ситуация в Европе характеризовалась борьбой левых, мечтавших о мировой революции, и правых, которых объединяла идея силового противостояния коммунистической угрозе. Их страх родился в 1917 году.
К концу тридцатых лишь два из новых государств остались либеральными демократиями. И если Чехословакия пала жертвой агрессивной политики Гитлера, то Финляндии удалось сохранить свою независимость в войне против Советов, пусть и посредством территориальных уступок.
Автор заключает: пусть Вторая мировая война не была неизбежной, но истоки её можно ясно проследить, начиная с конца Первой мировой, когда была потеряна монополия государства на силу, а давление войны, начиная с Февральской революции, привело к падению всей системы. Этот коллапс, а также поражение в войне, привёл к выходу на мировую сцену новых действующих лиц, которые стали бороться за власть, не будучи связанными приличиями из прошлого. Стала действовать новая логика насилия. Целью операции Барбаросса был не разгром чужой армии и принуждение противника к жёстким условиям нового мира, а разрушение режима с попутным истреблением населения. Целые страны предполагалось вычистить в расовом и политическом смысле. Полностью дегуманизированный враг не заслуживал никакой пощады. Различие между комбатантами и мирняком, начавшее размываться ещё в Первую мировую, полностью пропало в таком виде конфликта. Неспроста в первые послевоенные годы погибло больше гражданских, чем военных. Дегуманизировался не только враг, но и инакомыслящие в пределах страны, что было наглядно продемонстрировано как нацистами, так и коммунистами.
Мечта о реванше царила в умах населения побеждённых стран. Вспомнить об «измене» и «незаконченном деле» было обычным делом. Борьба с внутренним врагом велась до самой весны 1945 года, когда союзные войска вступили на территорию Германии, дороги которой «украшали» тысячи расстрелянных и повешенных дезертиров. Логичное продолжение радикализации, запущенной в 1918-19 годах. Фашистская диктатура предоставила возможность проигравшим свести старые счёты и «решить» некоторые вопросы, вставшие после сокрушительного поражения в Первой мировой. Ревизионизм – ещё одно наследие, оставленное тем смутным временем. Даже некоторые страны-победители, как, например Италия и Япония, считали, что заслужили большего, и потому объединились с Германией в Антикоминтерновский пакт.
Вплоть до аншлюса Австрии в 1938 года Гитлеру удавалось постепенно демонтировать условия Версаля, что многими виделось вполне естественным исправлением допущенных несправедливостей. Впоследствии принёс результат и венгерский ревизионизм, когда в 1939 году удалось вернуть часть Словакии и Закарпатье, а позже – и часть Трансильвании и Баната. Как Муссолини, так и Хорти опасались Гитлера, но собирание земель неизбежно подвинуло их на орбиту нацизма. Ревизионизм цвёл и в Болгарии, которая заполучила кусок Добруджи от Румынии и ввела свои войска в Македонию, западную Фракию и восточную Сербию весной 1941 года.
По сути это возвращение потерянных земель было не чем иным, как неоимперским проектом для этих стран. Ничего нового, проходили уже. Попустительство Запада в отношении японских действий в Манчжурии послужило Муссолини и компании пригласительным билетом заниматься тем же самым в Африке, а затем и в Европе. Гитлеровская колонизаторская и цивилизаторская миссия «нах Остен» не была чем-то новым. Новым был выбор средств: тотальная война на уничтожение. «Тотальная война» – так называлась книга, которую Людендорф опубликовал в 1935 году. Ядром и обоснованием нового экспансионизма стал расизм в отношении населения «цивилизуемых» стран: славян, китайцев, африканцев. Лидеры стран-агрессоров видели в своих действиях продолжение политики, которая осталась незавершённой после Первой мировой. Это ясно прослеживалось в высказываниях и Гитлера, и Муссолини, и Маннергейма.
Имперские амбиции вынашивал и Сталин. Большевикам удалось отстоять границы на юге и востоке, а перед самой войной и на западе. Из прежних территорий лишь Финляндия осталась за бортом. После войны удалось расширить границы влияния на Восточную Европу. Всего лишь три десятилетия спустя после Брестского мира Советский Союз стал больше и могущественнее Российской империи.
За пределами Европы наследие тех времён также оставило глубокие следы. Идеи Ленина и Вильсона о самоопределении народов запустили антиколониальную борьбу во всех уголках империй. Эта борьба была долгой и трудной, пережила ещё одну мировую войну, но, в конце концов, увенчалась успехом. Наиболее устойчивым стал конфликт на территориях бывшей Османской империи, который не утих и по сей день. Прошло столетие – а в Сирии и Ираке гражданская война, в Египте революция, в Палестине кровавые столкновения. Наследие той Великой войны по-прежнему беспокоит нас.
Замечу, что геноцид появился раньше Первой мировой. Балканы были тем регионом, где религиозная и этническая нетерпимость процветали задолго до её начала, что выразилось в жестокостях восстаний и войн за независимость в девятнадцатом веке. Еврейские погромы в Восточной Европе начались тоже достаточно давно. Что действительно было новым – так это средства уничтожения людей, имевшие неслыханную эффективность. Куда легче расстрелять толпу из пулемёта, чем рубить шашками. Ещё относительно новым явлением был национализм элит, который получал всё большее влияние по мере ослабевания религий. Война послужила спусковым крючком для запуска маховика мести за прошлые и свежие обиды.
Может ли случиться нечто подобное в наше время? Вполне. Мы недавно снова убедились, что бывает, когда начинает теряться государственная монополия на насилие. А теряется она вследствие ослабления государства. А слабеют государства на фоне войн и кризисов. К сожалению, мы живём в «интересное» время и потому вынуждены настраиваться на «интересное» будущее. Единственное, что может утешить в подобной ситуации – что всему на свете когда-нибудь приходит конец.
Источник: Красный маяк
Обе мировые войны стали катастрофой для мира и в особенности для Европы. В ходе них крупнейшие империи, в колониальную эпоху делившие планету, либо вовсе исчезли, либо ослабли настолько, что вынуждены были отказаться от большей части своих владений и влияния и через это тоже прекратили своё существование. Если в начале XX столетия Великобритания и Франция фактически господствовали в Африке и обладали колоссальным влиянием в других частях света, а в Центральной и Восточной Европе огромным шкафом расположилась Австро-Венгрия, как и на Ближнем Востоке - Османская империя, то к его середине всё изменится до неузнаваемости - на их месте в ходе национальных революций и деколонизации появятся десятки новых государств, которые с центрами бывших империй станут попадать под влияние новых сверхдержав, то есть США и СССР.
Мир накануне мировых войн - империй здесь полно
И мир после них, в 1960-ые. Настоящих мировых гегемонов всего два
Эти изменения обусловлены многими факторами, и нельзя однозначно сказать, что лишь мировые войны были причиной сами по себе - в конце концов, сами же империалисты их и начали (или допустили, не остановив художника вовремя), но всё же без них процесс изменения мира шёл бы явно гораздо медленнее, а может и вовсе потёк бы в другом русле. Конечный же смысл здесь в том, что могущество держав, строившихся на империализме и колониализме в классическом понимании, было сломлено после двух мировых войн.
Наиболее же болезненно это пережила Германия, страна, которая и была более всех заинтересована в переделе мира посредством мировых конфликтов, настолько, что прямая ответственность за второй из них лежит целиком на ней. Она в конце концов была вовсе оккупирована и разделена надвое на полвека. В этой зарисовке я опишу предысторию рвения Германии в бой и обстоятельства, приведшие к тому, что в этом бою её поджидала кончина любых, даже самых микроскопических, надежд на мировое или хотя бы европейское господство.
Начну с рассказа о фундаменте положения, в котором Германия оказалась в XIX столетии. Страны такой вовсе не было, это было скорее пространство, занимаемое государствами с близкородственными связями, в первую очередь в культуре и языке (хотя диалекты немецкого могут отличатся друг от друга весьма сильно). Была, конечно, ещё с X столетия Священная Римская империя, которая включала в себя германские земли как ядро, но это было не столько мощное государство, сколько феодальное образование, которое с каждым веком своего существования всё больше и больше децентрализовалось. оставаясь единой "империей" лишь номинально, на самом же деле состоя из сотен де-факто независимых государств, действовавших абсолютно отдельно большую часть времени. В то же время и к востоку, и к западу от немецких государств возникли централизованные державы, которые частенько использовали слабые и маленькие образования как поле брани между собой. За исключением Австрии и позже Пруссии , которые смогли заполучить крупные владения и выйти на уровень серьёзных региональных игроков, германские княжества не могли этому противиться, что отлично видно по итогам Тридцатилетней войны (1618-1648), в ходе которой почти вся Европа успела разорить Германию своими армиями, чего следствием стали упадок и огромная депопуляция на этой территории.
Германии в XVII столетии не было, равно как не было даже идеи о том, чтобы все родственные небольшие государства объединить
Потеря населения в германских землях в Тридцатилетнюю войну. Тогда французские, шведские и прочие армии развлеклись в центре Европы на славу
Ситуация с использованием Священной Римской империи как груши для битья и места сражений "больших дядь" продолжится и далее, уже во времена наполеоновских войн. Тогда же и будет заложен фундамент для создания единого государства - император французов, изрядно потоптав немецкую землю ногами свои солдат, организует на месте раздробленных княжеств некое подобие государства, которое скорее будет устроено как конфедерация. Назовут это чудо, естественно, марионеточное по отношению к Франции, Рейнским союзом. И хотя после поражения Бонапарта союз расформируют, его существование даст важный опыт в виде проникновения в Германию прогрессивных французских идей об ограничении власти монархов, упразднении феодальных порядков, унификации государства и прочих вещах, которые после французской революции будут живо распространены по Европе в той или иной мере.
Рейнский союз. В нем уже прослеживаются очертания нынешней ФРГ, хотя он был всего лишь хлипкой конфедерацией
Эти новшества привели к тому, что германские земли очень сильно трансформировались - старые, тянувшиеся со средневековых времен порядки были упразднены, что дало ход индустриализации, расширению экономических и соответственно политических связей на территории, где теперь вместо сотен разного качества государственных образований осталось лишь 39 государств - таково было решение Венского конгресса, делившего Европу после "усмирения" Франции. Принимавшие это решение державы (в числе которых были и Пруссия с Австрией) посчитали, что реанимировать СРИ смысла нет и лучше создать его менее, если позволите выразиться, "упоротую" версию, названную Германским союзом.
Уже в его рамках две крупнейшие немецкие державы, которые уже были названы, начали соперничать за объединение вокруг себя прочих. Победителем в этом соревновании оказалась Пруссия, и это неудивительно - в отличии от империи Габсбургов, она не имела балласта в виде огромного числа негерманских территорий, к тому же индустриализация проходила в Австрии куда медленнее. Пруссия же к 1860-ым годам стала передовой страной с конституцией, парламентом, мощной промышленностью (помогало то, что развитый Рейнский район с большими запасами железа и угля отошёл к ней как приз после победы над Наполеоном) и сильной армией, одной из лучших, если не лучшей, в Европе. Разбив и погрязшую в национальном вопросе с экономической стагнацией Австрийскую империю, и Францию горделивого Наполеона III, Пруссия добьётся объединения Германии. Ну то есть в 1871 году будет провозглашена Германская империя вместо уже сыгравшего свою роль Германского союза. Если говорить строго, это не было окончательным объединением, поскольку Австрия и немецкоязычные районы Швейцарии в новое государство не вошли. Но в целом Германия тогда встала на новую ступень своего развития как настоящее национальное государство.
Всё, чем владела Германская империя за свою недолгую в общем-то историю
Появившаяся в центре Европы страна, очевидно, метила в гегемоны, и ой как не зря - её экономика и армия уже успели поставить ряд рекордов, единолично разбив считавшуюся после Наполеона сильнейшей на континенте в плане армии Францию. Немецкие промышленные концерны, такие как компании Круппа и Сименса, производили в огромных количествах передовую для того времени продукцию, конкурировавшую с британской. На рынке технологий немцы занимали отнюдь не последние места, производя локомотивы, артиллерию, позже - автомобили и телефоны. Эти достижения делали Германскую империю одной из сильнейших держав своего времени.
Немецкий (прусский) милитаризм широко известен. Армия Германии действительно задавала высокую планку качества в те времена
Такие пейзажи, характерные для промышленно развитых государств XIX столетия, были типичны для Германии, особенно западной её половины с Рурским каменноугольного бассейном
Единственной проблемой были колонии - в то время они являлись неотъемлемой частью успешной империи, а у Германии их на момент объединения вовсе не было. Конечно, как можно понять по приведённой выше карте, заморские владения у неё со временем таки появились, но по сравнению с британскими и французскими были не очень велики. Это злило немецкие элиты, которые видели в соседях к западу главные препятствия для достижения господства в мире. Амбиции Германии были просто огромны, распространяясь и на Европу, и на европейские колониальные владения. Поскольку Германия "поздно зацвела" в качестве империи, она порядочно опоздала к колониальным разделам, что лишь подливало масло в огонь и заставляло Берлин желать "справедливого" передела.
Случай показать, что Германия способна сломать этот порядок и подвинуть Лондон с Парижем ближе к обочине геополитики, представился в 1914 году с началом Первой мировой (для современников, не знавших о втором акте сего действа - Великой) войны. Эта мясорубка с траншеями, пулемётами и беспрецедентными до того в абсолютных числах потерями станет ярчайшим образчиком того, в какие суровые рамки Германия на самом деле была вогнана с самого начала. Тут лучше по пунктам изложить, ибо вопрос сей комплексный и требует рассмотрения по частям.
Первый пункт - географический. Как ни крути, а Германия расположена в Центральной Европе и не имеет в полной мере свободного выхода в Атлантический океан. Более того, не было хорошего выхода к морю и у её союзников в войне - Австро-Венгрии, Болгарии и Османской империи. Везде, где Центральные державы могли выставить свои корабли, их поджидал более многочисленный флот Антанты. Это уже было огромной блокадой, но хуже то, что и со стороны суши Германию и ко почти везде ждали враги или территории, врагами оккупированные. Фактически, Германия была зажата между противниками и вела борьбу на два фронта, что крайне истощало.
Второй пункт - ресурсный и количественный. Уже упоминалось, что качество немецких экономики и армии было чрезвычайно высоко. Можно дискутировать на эту тему, но факт есть факт - не один раз британские, французские и русские войска были болезненно разбиты Германией, ведущей при этом войну на два фронта, что осложняло задачу ровно вдвое, как несложно догадаться. Качественно Германия очень многое могла своим врагам противопоставить. Но проблема заключалась в том, что количество ресурсов, доступных Берлину, было во многие разы меньше, чем наличествовало таковых у стран Антанты. Можно взять любой показатель - число призывников, запасы нефти, стали, сельскохозяйственной продукции - всего этого Германии остро недоставало, и чем ближе к концу войны, тем хуже всё становилось. А ведь Первая мировая война была войной именно на истощение, в ней играл роль не столько фактор военный, сколько ресурсный, что было Германской империи очень не на руку после провала молниеносного наступления на Францию (план Шлиффена) в 1914 году. Поскольку немцы слишком поздно вступили в колониальную гонку, у них не было такого большого спектра ресурсов из-за моря, как у врага. А те колонии, что были, ввиду отдалённости и малочисленности быстро перешли под оккупацию держав Антанты.
Да и в общем, самих по себе противников у Германии было намного больше, чем союзников, к 1918 году это был чуть ли не весь мир. При таком раскладе ожидать победного марша было очень сложно.
К несчастью для Второго Рейха (альтернативное название Германской империи) план Шлиффена провалился, что в общем предрекло всё ускоряющееся истощение империи на протяжении четырёх лет войны
Хотя не все формальные члены Антанты активно действовали в войне, всё равно их количественное превосходство по всем показателям очень красноречиво
Пункт последний, но отнюдь не маловажный - это полезность союзников Германии. Если в лагере Антанты были три мощнейшие империи, то на стороне Центральных держав выступили очень неудачные экземпляры в лице одной весьма минорной страны и двух находящихся в упадке империй. На протяжении всего конфликта Австро-Венгрия и Османы будут преимущественно терпеть поражения, постоянно требуя помощи немецкой армии. Болгария была, в целом, более компетентна, но из-за небольшого размера не могла оказать Берлину действительно весомую поддержку. Германия была вынуждена постоянно помогать неудачливым союзникам военно и ресурсно, чтобы они раньше времени не объявили о капитуляции. Это подрывало и без того ограниченные средства Второго Рейха.
Таким образом, блокада со стороны Антанты, война на два фронта, скудность ресурсов в сравнении с врагами и малоэффективные союзники привели Германию к полному истощению и поражению в ноябре 1918-го, которое прервало недолгий век кайзеровской империи. Берлин утратил колонии, часть материковых территорий и в целом оказался в печальном положении.
Что было дальше, известно, по крайней мере, в широких мазках, всем - время унижений Веймарской Германии, дикая инфляция и кризис начала тридцатых, который окончательно привёл проигравшую Германию "на тёмную сторону". С приходом к власти нацистов во главе с одним талантливым художником идеи о реванше за поражение в Великой войне, восстановлении величия Германии, а также об объединении всех говорящих по-немецки в одно государство (чего при кайзере особо не выдвигалось) стали конечной целью (хотя это долгое время открыто не декларировалось). Поэтому Германия в 1939-м вновь оказалась в войне, и на сей раз её можно назвать безоговорочным агрессором - если в 1914-м всё-таки присутствовало более или менее взаимное желание великих империй нейтрализовать конкурентов, то теперь инициатива исходила целиком из Берлина. С первого взгляда на сей раз дело пошло в гору куда активнее, ибо уже к осени 1940-го года половина Европы, включая Францию, была Третьим Рейхом завоёвана. А к лету 1941-го это и вовсе будет почти вся Европа. Проникнут немцы и в Африку, получив доступ к нефтяным запасам севера этого континента.
Казалось бы, теперь Германия явно оказалась в намного лучшем положении, чем за двадцать лет до того. И это в общем правда, но есть одно но - в действительности Третий Рейх совершит те же ошибки, что и Рейх Второй, просто позже.
Война на два фронта была начата самой Германией летом 1941 года ровно в четыре часа, а это, даже если учесть гипотетические шансы быстро разбить СССР, которые имелись до второй половины осени, уже способствовало консолидации сил Великобритании, которая увидела в этом возможность победы. И не зря - большой ошибкой было атаковать СССР, не уничтожив сопротивление Лондона (важно понимать, что британские ВВС изрядно кошмарили немецкую промышленность, сильно вредя и без широкого участия наземной армии). Поражение под Москвой и вступление в войну США кратно усугубили положение Германии, приведя её к изоляции, пусть и менее жёсткой ввиду контроля Рейха над почти всей Европой.
Отсюда и второй пункт - США, СССР и Великобритания использовали все свои возможности, чтобы вновь получить количественное превосходство. И у них вышло - в конце концов у Берлина не хватило ресурсов, чтобы одержать верх в Сталинграде и Северной Африке, что поставило Германию в очевидно невыгодное положение с постоянными отступлениями после 1943-го.
Не спасся Третий Рейх и от ещё одного прошлого проклятия - плохих союзников. Как и раньше, Германии приходилось практически единолично вкладываться в ведение войны, поскольку её сторонники по Оси были в большинстве своём слишком малы, чтобы представлять собой серьёзное подспорье. Даже несмотря на то, что были особо лояльные союзники, например усташская Хорватия и венгерский нацист Салаши, которые дрались на одной стороне с Вермахтом до конца, этого явно недоставало. А некоторые, например Румыния, Болгария и Финляндия, сменили сторону, как только Красная армия подошла к их границам. Ну и конечно, особенно Рейху не повезло с Италией - ей пришлось помогать в завоевании Греции и её же в сентябре 1943 года оккупировать после свержения Муссолини и попытки пришедших на его место властей "переобуться" и перейти на сторону антигитлеровской коалиции. В общем, единственное крупное государство в европейском лагере Оси оказалось не слишком полезным союзником, и подобно Австро-Венгрии с Османской империей ранее, больше отнимало ресурсов на "помощь", чем помогало в войне.
Тут можно резонно вспомнить про Японию, которая тоже позиционировала себя как германский союзник и была вполне сильна и компетентна. Но и тут несчастного художника ждал подвох - азиатские товарищи по покорению планеты действовали гораздо более автономно, чем хотелось бы Германии. Так, Япония отказалась от планов вторжения в СССР и сосредоточила силы для подготовки нападения на Южную и Юго-восточную Азию, заключив с Москвой пакт о нейтралитете в апреле 1941-го, как раз накануне "Барбароссы". Это ясно говорит о неслаженности действий двух сильнейших держав Оси. Несмотря на такую "подставу", Третий Рейх и его "прихвости" все же объявили США войну после атаки японских ВВС на Перл-Харбор, то есть показали солидарность с Японией, чего она сама в свое время не сделала.
Хоть Германия и ко во второй раз разыгрались лучше, чем в первый, от коренных ошибок, приведших к краху, это их не спасло
В итоге союзничество с Токио оказало влияние скорее негативное, чем позитивное - помощником в борьбе с СССР империя Восходящего солнца не стала, а вот в открытое противостояние с США, означавшее еще больше давления, вовлекла вполне.
Эти обстоятельства в совокупности привели к тому, к чему привели в мае 1945-го. Конечно, и для Европы, и для мира в целом это было благом, но для Германии обернулось полной катастрофой и насильственным отказом от любых намёков на былые грёзы о занятии места главной мировой (или хотя бы европейской) державы. Можно сказать, что Германии просто не повезло - слишком поздно стала единой империей, имела настолько же сильных врагов, насколько и слабых союзников, в конце концов - просто обладала слишком большими амбициями, которые заставили её дважды пойти против всего мира и оба раза проиграть. Пример Германии прекрасно показывает, что нельзя слепо рассчитывать только на своё "превосходство" в чём-то, даже если оно действительно есть, ибо в таком случае шанс совершить фатальные ошибки очень высок.
Выражая своими средствами потребности общественной жизни и общественного развития, искусство постоянно привлекает внимание всех социальных сил — государства, классов, партий, религиозных организаций и др., которые заинтересованы в распространении своего влияния на людей. В результате И. втягивается в орбиту классовой борьбы, выражая устремления народных масс или эксплуататорских классов, социального прогресса или реакции, а нередко запечатлевает глубочайшие противоречия и конфликты общественного развития (Ф. Энгельс показал это на примерах творчества И. В. Гёте и О. Бальзака, В. И. Ленин — на примере творчества Л. Н. Толстого). И. отражает процесс исторического развития человечества и помогает обществу находить пути и перспективы его движения к свободе, к достойным человека формам социальной жизни. При этом разные общественно-экономические формации в разной степени благоприятствуют развитию И. Так, по характеристике К. Маркса, «... капиталистическое производство враждебно известным отраслям духовного производства, например искусству и поэзии» (там же, т. 26, ч. 1, с. 280). И. в условиях развитого буржуазного общества низводится до уровня товара, и творчество подчиняется законам рыночных отношений; художественная культура разделяется на так называемое элитарное и массовое И., что губительно сказывается на обеих её частях; идеология империализма и психология индивидуализма извращают природу И. — и в его содержании, и в его форме. Только борьба против уродливых социальных отношений буржуазного мира может в этих условиях помочь И. преодолевать тлетворное влияние капитализма. Поэтому магистральным путём развития И. в 19—20 вв. стал Критический реализм; поэтому В. И. Ленин, размышляя над путями развития пролетарского И. в буржуазном обществе, сформулировал в 1905 принцип коммунистической партийности (См. Партийность), определяющий свободную духовную связь художника с революционной борьбой рабочего класса и, следовательно, освобождение художника от экономического, идеологического и психологического давления буржуазного общества.
Источник: БСЭ
В 1895 году британский колониальный чиновник Линдер Джеймсон придумал, как подчинить Англии независимый Трансвааль – республику буров в Южной Африке. Он решил спровоцировать там восстание ойтландеров.
Ойтландеры – это золотодобытчики, которые в большинстве своем имели английское и американское происхождение и находились при этом в ущемленных условиях по сравнению с бурами. Чтобы смотивировать их, Джеймсон сколотил группировку примерно из 600 человек, вооружил ее пулеметами “Максим” и 29 декабря 1895 года вторгся с ней в Трансвааль.
Планы были простые – захватить Преторию и Йоханнесбург, поднять восстание местных ойтландеров и просто ждать, когда из Капской колонии подойдут английские вооруженные силы, которым придется вмешаться.
Рейд Джеймсона полностью провалился. Буры были в курсе его подготовки и очень грамотно купировали вторжение. Сам Джеймсон и многие из его людей попали в плен. Ничего плохого им не сделали – пожурили и отослали домой. Дескать, они сами себя наказали, выставив Англию на посмешище.
Однако в Англии у Джеймсона нашлось множество почитателей, которые с этого момента все громче требовали от правительства захватить Трансвааль. Провалившийся рейд стал культовым, а фигура его организатора окрасилась мученическим ореолом. Мол, он не смог, но хотя бы пытался. Нужно непременно взять реванш, продолжить дело Джеймсона.
В итоге через несколько лет вспыхнула полномасштабная англо-бурская война, итогом которой стало уничтожение бурских республик. Кстати, Джеймсон в 1904 году возглавит Капскую колонию в Южной Африке.
Одним из горячих поклонником Линдера Джеймсона был английский поэт Редьярд Киплинг. В его представлении именно таким должен быть истинный британец, несгибаемый проводник имперской воли, раздвигающий границы своей страны. В общем, вы понимаете, бремя белых и все такое.
Едва получив известия о неудачном рейде в Трансвааль, Киплинг берется за перо и моментально пишет стихотворение, которому суждена громкая слава. очень громкая. По опросам BBC, проведенным в 1996 году, это вообще самое популярное английское стихотворение. Намбер ван.
Называется оно “Если”. И, честно говоря, в нашей стране это тоже одно из самых известнейших поэтических произведений Киплинга. Давайте мы вам напомним его концовку в переводе Лозинского:
“Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и с друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег,
Тогда весь мир ты примешь, как владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!”
Знакомо? Да, это то самое стихотворение, которое многие знают как “Заповедь” (в оригинале его название “If” – “Если”). Не очень привычно и не очень приятно думать, что образцом для подражания, оказывается, выступает оголтелый авантюрист и махровый имперец. Но что тут поделаешь. Как говорится, когда б вы знали, из какого сора…
Стихотворение Киплинга стало, выражаясь современным языком, хайповым. Если бы тогда был “Тикток”, оно бы стремительно ворвалось в его тренды. И это имело некоторые последствия для английских школяров. Предоставим слово самому Киплингу:
“Среди стихотворений в «Наградах и феях» было одно, озаглавленное «Если», которое вырвалось из книги и какое-то время гуляло по свету. Основой для него послужил характер Джеймсона, и в нем содержались те советы, как достичь совершенства, которые легче всего давать. Механизированность века превратила стихотворение в лавину, которая испугала меня. В школах и других учебных заведениях его стали навязывать несчастным детям — что сослужило мне дурную службу, когда я встречался впоследствии с молодежью. («Зачем только вы написали эту вещь? Мне пришлось дважды переписывать ее в виде дополнительного наказания за провинность».) Его печатали на открытках, чтобы вешать в кабинетах и спальнях; истолковывали и включали в антологии бесконечное число раз, так что оно набило оскомину. Двадцать семь стран перевели его на двадцать семь языков и печатали на всевозможных изделиях”.
Киплинг еще не знал, что те масштабы, которые он описывает, это детский сад. Позже “Заповедь” (или “Если”) переведут вообще на все мало-мальски значимые языки мира. Был бы он этим недоволен? Очень сомневаемся – не так много на свете стихов, которым выпадает столь долгая и оглушительная слава. Вряд ли против этого можно сильно протестовать.
Источник: Литинтерес