Предупреждение. В данной "графоманской истории" есть много мата, Валера, Патрик, алкоголь, жопно-сортирный юмор и прочие безобразия. Посему, моралисты, любители поп-музыки, ненавистники ирландцев и алкоголя, школьники, сочувствующие педерастам, ищущие высокий смысл и сравнивающие подобные истории с классикой проходят мимо. Остальным включить Equilibrium – Der Ewige Sieg, читать и относиться ко всему с юмором.

История двадцать восьмая. Новогодние забавы.  ©Гектор Шульц

В Новый Год почти у каждой компании случается какая-нибудь ебанашечка. От пустячковой мелкой до всамделишного пиздеца, когда с неба ржут кобылы всадников Апокалипсиса и несут с собой всякие ужасы. Нашу металичную братию сие тоже не минуло. Впрочем, обо всем по порядку.

Первым на ум приходит незабвенный рыжий ирландский принц, от которого разит сивухой и женскими трусиками. Да, речь о Патрике, молодцы. Патрик крайне позитивно относился ко всяческим горячительным и вкусным напиткам. Однажды на спор ебанул одеколона, только вот в Алена Делона так и не превратился, но не об этом речь.

В относительно далеком 2005 году, Патрик отчудил еще круче. Заправляться алкоголем он начал примерно часов в девять утра тридцать первого декабря, благодаря чему заявился в гости к Асгароту прилично набуханным и похотливым. Сначала рыжий даун что-то втирал телевизору и вещающему оттуда президенту, затем спел пару нетленок жанра шансон, пока не получил соленым огурцом в лоб от весьма чувствительного Леши, который шансон на дух не переносил, а затем тихо-мирно отправился на кухню дабы покурить целебных сигарет. К слову, на кухне уже сидел Асгарот, потягивая чай с малиновым вареньем. Мы же беззастенчиво стебали звезд российской попсы и даже пытались выдать ртом кавер-версии известных в то время хитов, пока с кухни не донесся крик отчаяния и злобы. Так рычит Ноктюрно Культо на первом альбоме нежно мной любимого Темного трона, а тут его, сам того не ведая, удачно скопировал Валера. Гот верещал что-то про рыжего обизьяна, который ведет себя малость неадекватно и нарывается на пиздюлину от неизвестных нам гопников. И войдя на кухню, мы узрели адовую, сука, ебанашечку.

Патрик торчал в форточке (окно типичной хрущевки, если что) с голой сракой и поносил кого-то на улице, а Валера держал идиота за два бледно-рыжих окорочка, дабы оный идиот не вывалился на улицу. Даже с первого этажа можно нехило упасть и сломать себе таз, например. Леша вместе с Борей рассвирепел и, подскочив к трясущемуся от гнева в форточке Патрику, принялись нещадно лупцевать рыжую сраку кулаками и ладошками. Рыжий принц матерился и грозил, что отпиздит Валеру за такое безобразие, а с улицы, на удивление, ему вторили неизвестные нам личности, обладающие типичным гоповским акцентом. Чудом удалось его успокоить и втащить обратно, предварительно смазав рыжие бока маслом, ибо Патрик отъел себе нехилый мамон, который не давал ему пролезть обратно. Сказка про Репку с рыжим уебушкой в роли овоща, известного всем детям. Когда все получилось и Патрик обрел способность говорить, то поведал нам жуткую историю о том, что сподвигло его на экстремальное форточколазание. Все просто. Ирландцу почудилось, что некие хамоватые личности, которые стояли напротив окна, имеют что-то против рыжих, ирландцев, готов и чая с вареньем. Патрик проревел клич Конеёбых и бросился к обидчикам, выбрав в качестве прохода форточку. Да, у него была страсть к этим занятным дырам, как вы помните. Патрик неистово хотел наказать двух удивленных гопников, которые открыв рот, рассматривали гигантскую белугу, корчащую им непонятные ебла и проклинающую на все корки. А тут еще Валера принялся тянуть рыжего дауна обратно, а живот большой, а пенис цепляется за деревяшки, а еще и некомфортно малость. В итоге Патрик получил пиздюлей от Леши и Бори, поцарапал жопу и разбил Асгароту нос, когда в порыве ярости молотил ногами, пытаясь избавиться от препятствия, не выпускающего его на улицу. А гопники оказались знакомыми и ничего предъявлять не стали, ибо нас было больше, а Патрик и вовсе впал в буйство. Ну да ладно. Патрика успокоили, налили ему еще беленькой, а Валеру отправили останавливать кровотечение, ибо вкупе с лицом, перемазанным кровавыми соплями и сметаной, гот стал похож на салат «Шуба». Но и это еще не все. Была у Леши в тот момент одна подруга. Маня.

Вообще-то ее звали Марина, но Патрик упорно именовал ее Маней, и прозвище приклеилось, как чирей к жопе Нургла, да так и осталось. Маня была весьма интересной личностью и также обладала склонностью к нездоровой ебанашечке, а если говорить по-простому, то девушку потрясли рыжие окорока похотливого ирландца, когда оный торчал в форточке и грозил работникам физической промышленности адовой расправой.

Патрика после сего случая отправили спать в комнату бабушки Валеры, а вся малочисленная компания уселась за стол, дабы воздать должное питиям и яствам, приготовленным заботливыми руками гота. Да, Валера у нас повар. И пока все чинно и благородно пожирали салаты и запивали это алкоголем, Маня решила проведать Патрика, а когда вернулась, вид имела весьма хитрожопый и коварный. Пятью минутами позже стала понятна причина. В спальне раздались тяжелые шаги, а затем на свет лампы вышел Он. Демон ебаный, имя которому Фикалион. С демона ошметками падала плоть и с шипением сжигала линолеум, а лик его был безобразен.

- Хуя себе, - только и мог буркнуть Леша, рассматривая, как распидарасило нашего бедного друга.

- Я, пожалуй, домой пойду, - хмыкнул я и внезапно засобирался. Но тут в комнату решил вернуться Валера, который минутой ранее останавливал кровь и умывался. Гот, узрев чудо-юдо по-ирландски, заорал так сильно, что у него опять кровь из носа пошла, орошая чистую майку багряными каплями. Демон пророкотал и выдал страшную фразу, смысла которой никто не понял.

- Бошка, бля, болит. А чё я липкий весь?

Ответ не заставил себя долго ждать. Маня, давясь мацой и гренками, поведала о своих планах подшутить над Патриком. Что именно она собиралась сделать, узнать не удалось, а вот то, что под кроватью бабушки гота стояли банки с вареньем, явилось настоящим откровением всем, кроме Валеры, который был занят повторной лечебной профилактикой. Маня совершила ебанашечку и, пока Патрик спал, обложила его банками со всяческими видами варенья, а потом решила одну банку открыть, но та банка внезапно (да, так и поверили) выскользнула из рук девушки и уебала многострадального ирландца по голове. Маня поспешила ретироваться и не удосужилась убрать открытое варенье. Естественно, Патрик принялся ворочаться и измазался так сильно, что стал похож на дерьмодемона из Догмы, а затем напугал гота и всех присутствующих своим адовым появлением.

Итогом этого веселого вечера стало то, что рыжий принц искупался, взял у Валеры чистые вещи и благополучно отправился живописно усеивать различными салатами подъезд Асгарота, где за сим занятием его спалили соседи. Но это совсем другая история.

Глава девятая. Процесс.  ©Гектор Шульц

Глупо было надеяться на то, что наша вылазка в башню к Жанне останется незамеченной. Но главным было то, что свои мысли насчет всего безобразия, касательно Орлеанской девы, мы донесли. Оставалось надеяться лишь на чудо, которое, как вы знаете, имеет обыкновение поворачиваться к ждущим его своей румяной задницей.

Нас сопроводили в камеру с подобающими нашему статусу почестями и злобными тычками командира Годфри, который чувствовал себя обманутым, что было не так далеко от истины. Наша обитель была куда хуже той, где содержалась Жанна, но после посещения Ада, даже такая комнатушка, с плесенью на стенах и мокрыми матрасами, казалась Раем. По крайней мере, мне. Астра, как обычно, бурчала и язвила напропалую, предпочитая именно так бороться со стрессом. Пока дверь, скрипнув, не отворилась, пропуская в камеру епископа Кошона и, о чудо, чернокнижника Стефана, помолодевшего еще сильнее, хотя дальше уже некуда.

- Зацени, заинька. Лорд Педриньо тоже пришел, - ехидно заметил я, низко поклонившись двум негодяям. – Чего-с изволите, барин? Девичье бедрышко или ведро крови на завтрак? Епископ, вы-то куда смотрели, когда решили подружиться с чернокнижником и еретиком?

- Молчать! – рявкнул Кошон и добавил куда более мягко. – Всему свое время. Збышек, да?

- Ага. А вы епископ Кошон, но я буду звать вас Мошонкой, ибо подходит, - ответил я, скрестив руки на груди. Астра же пыталась засунуть кулак себе в рот, дабы заглушить скотские звуки смеха, рвущегося наружу. – Чем обязаны, епископ сала на яйце?

- Я запросто могу отдать приказ, чтобы сюда ворвалась рота английских рыцарей и славно с вами повеселилась, но мой добрый коллега, епископ Стефан, имеет на вас свои планы, - поморщился Кошон от моего сравнения его сиятельства с мошонкой.

- Ебать лося в копыто, - настал мой черед удивляться. – С каких это пор Стефанушка стал епископом? Вздрочнул поди пару усохших папских членов и возвысился в благости своей?

- Дерзи, юнец, - хрипло ответил чернокнижник, оскалив гнилые зубы. – Для вас мы приготовили особый аттракцион с финальным сожжением на костре.

- Мы же посланцы, свинячье ты ебало, - грубо оборвал я. – Плевать на костер. Ничего не почувствуем же.

- Уверены?

- Теперь нет, - вставила Астра. – Какую пакость ты на сей раз придумал?

- Чем дольше вы находитесь в другом времени, тем слабее ваша сила, диавольские создания, - рассмеялся колдун. – К тому моменту, как вы взойдете на костер, сила ваша исчезнет, зато вернется боль. Такая боль, от которой с ума сходят и сознаются во всех грехах.

- О, ну в этом вы специалисты. Особенно епископ Капюшон. Да, заинька?

- Держи язык за зубами, отродье дщерей Сатаны, - прошипел епископ, став похожим на большую и дистрофичную змею. – С меня станется укоротить его на пару кусков.

- Ладушки, Мошонка. Мы все тут добрые друзья. А ты не спрашивал своего нового друга, почему он свои комнаты пентаграммами украшает и карлика за собой таскает?

- Этого? – лукаво усмехнулся Стефан, распахнув багровый плащ, в который до этого момента, был закутан. На поясе чернокнижника висела маленькая сушеная голова нашего друга. Астра тяжело сглотнула и отвернулась в сторону, а я мог лишь наблюдать за исказившимся от муки лицом Герцога Элигоса.

- Епископ получил свой сан за весьма успешные действия против дьявольского создания, которое приняло облик карлика, - мстительно улыбнулся Кошон. – Сей мелкий плут вставлял палки в колеса всей пресвятой церкви и мешал правосудию, которое должно настигнуть Орлеанскую блудницу.

- Ну дед. Зачем ты так с ним? Это же верховный демон, - всхлипнул я, не смея оторвать взгляд от сушеной головы друга.

- Признался, - расхохотался колдун и повернулся в сторону епископа Кошона. – Пьер. Этот отрок только что признался в связях с дьяволом. Думаю, что обвинение будет всего лишь фиктивным и приговор назначат?

- Конечно, Стефан. Я подпишусь под каждым словом. Завтра они предстанут перед великим Трибуналом вместе с блудницей Жанной. Мы не будем долго тянуть. Их вина неоспорима.

- Благодарю, Пьер, - чернокнижник подошел ко мне и, наклонившись, шепнул на ухо. – Не следовало переходить мне дорогу, Збышек. Сами виноваты. Я предлагал Элигосу подчиниться мне и помочь, но он остался верен адским законам, по которым моей душе надлежало отправиться с ним.

- Но как тебе удалось убить его, ебаный ты пердун? Он же демон, бессмертный демон.

- Все просто, мальчик. Видишь ли, в этом мире существуют два Элигоса. Один из них в Аду, а второй прибыл со мной. Сила его ослабла, ибо Герцог, что обитает в Аду, берет свою мощь от Люцифера, а тот, кого вы знали, предоставлен сам себе. Он стал смертным, как и вы. Фантастика, но это случилось, как я и предполагал.

- Гнида ебаная, - ругнулся я, прочистив горло и плюнув чернокнижнику прямо в лицо. – Тебя надо раскаленной кочергой в зад выебать, падла. У, сука. Пшел нахуй, отсюда.

- Пойду. Встретимся завтра, друзья мои. Суд будет скорым, а я приближусь к осуществлению своих целей. Сам Люцифер отблагодарит меня бессмертием за это, - шепнул он и направился к ожидавшему его Пьеру Кошону.

Когда они ушли, Астра обняла меня, вот только радости от ее прикосновений было мало. Мы потеряли друга, которого хотели спасти. А впереди маячил жаркий костер, ревущим смехом зовя нас в Ад.

Процесс больше всего походил на фарс или грубую комедию, снятую российскими режиссерами, где Пьера Кошона играет астматичный Гоша Куценко, а Стефана – Сергей Безруков. Это значило лишь то, что все происходящее действо было направлено лишь на выполнение формальностей. Жанна, как и мы, и отдельные присутствующие знали, чем все в итоге закончится, а посему, с моей подачи, уход было решено выставить в наиболее привлекательном свете. Астре я это пояснил так, что хочу попасть на страницы учебников истории, дабы юные неформалы, слушающие Арию и старину Роберта Планта, знали, что жил во Франции весельчак и сквернослов Збышек, который дал просраться хуевой туче мнимых церковников. Герцог Элигос бы мной гордился.

- Обвиняемый Степан. Извольте обращаться к Трибуналу, как положено, - в который раз прошипел епископ Кошон, треснув для острастки кулаком по темному столу.

- Простите ваше Мошонство, - грустно ответил я. – А Капюшон это должное обращение к Трибуналу?

- Нет.

- А залупоед?

- Нет!

- Прыщавый пидор? Кошкина жопка? Клоакнутый пидрила?

- Нет! – на сей раз епископ рявкнул.

- Ладно. Уебашка?

- Если ты не перестанешь, вас сожгут сегодня же.

- Ладно, Трибунал великих хуев. Чего вы хотите? – милостиво согласился я, закинув ноги на деревянное ограждение. Астра вместе с Жанной основательно хуесосили всех присутствующих и хихикали, когда шутки выходили особо удачными.

- Признаетесь ли вы в том, что вступили в сговор с Диаволом, также известным, как Люцифер?

- Хуюшки! Не было такого. С Люцифером довелось встречаться, но он на меня зубы точит.

- Вы упоминали о том, что говорили с Богом. Это так?

- Верно, Трибунал, - зевнул я, стараясь своим зевком вывести из равновесия епископа. Помогло. Тот сладко зевнул в ответ и почмокал губами. – Может, спатеньки пора Трибуналу? А то еретиков-то жечь не сможет.

- Тихо! Отвечать по существу. С чего вы взяли, что говорили с Богом? Может это был Диавол?

- Ладно, ладно. Не ори Мошоныч. Пардон, великий Трибунал. Говорил с Богом, ибо был в Раю и, как указывал раньше, с Люцифером уже встречался.

- Он был голым?

- Кто, Люцифер? Ты ебанутый, Мошонка великого Трибунала? Что, блядь, за вопросы? Нет. Он был в шерсти, как Сэмвелл Тарли.

- Кто такой Сэмвелл Тарли? Еще один еретик?

- Ага. Только вымышленный. Вам его не найти.

- Найдем, не переживай, - окрысился епископ. Мы с Астрой переглянулись и, не стесняясь, заржали так, что побелка на потолке треснула. Кошон тяжело вздохнул и решил помучить рыжую. Как оказалось, зря.

- Елисия, - мы вновь захихикали, но епископа это не проняло. – Признаете ли вы себя виновной в сговоре с Диаволом против церкви?

- Пиздеж, пиздеж, пиздеж, бляди ебучие, - Астра процитировала чернокожего начальника службы безопасности из одного доброго рождественского фильма.

- Отрицаете свою причастность?

- Так точно, ебанько. Ты меня уже пять раз спрашивал. Не было никаких сговоров. Тебе хочется нас сжечь и Люцифера сюда приплетать не надо.

- Я хочу помочь вам узреть свет в конце туннеля, - елейно протянул Пьер Кошон. – Диавол, уничтоживший монастырь Монтре, был вызван вами?

- Это был Граф Вине. Он демон. Просто помог нам, когда ваши мнимые братья собрались наш сжечь, как хотите и вы.

- Стало быть, сговор с силами Ада был.

- Пиши уже, что хочешь, дрочила, - устало ответила рыжая, предпочитая веселиться с Жанной. Но воительница вид имела весьма бледный и как бы мы не старались, развеселить ее становилось все труднее и труднее.

- У достопочтимого Трибунала еще есть вопросы? – злобно усмехнулся Кошон, повернувшись к расфуфыренным старикам в злате и бархатных мантиях. Те отрицательно покачали головой. – В таком случае, Степан и Елисия признаются виновными в сговоре с Диаволом и будут подвергнуты казни через сожжение на костре завтра утром.

- Давно бы так, Мошонка, - устало буркнул я, потирая виски.

Епископ тем временем принялся допрашивать Жанну, стараясь подловить ее на полнейшей чепухе, но Орлеанская дева стойко справлялась с нападками целователя английских жоп и в некоторые моменты даже пыталась шутить. Если бы не смертельно бледный вид, можно было бы сказать, что процесс для Жанны в радость. Но это было не так. Астра меж тем прижалась ко мне и тихо спросила насчет дальнейших действий, но у меня не было никаких идей. Только усталость от вероломства смертных, отправляющих на костер невинных в угоду своим низменным целям. Знал бы кто, что я самолично это увижу, не поверили бы.

Как и предполагалось, Жанну тоже обвинили в ереси, сотрудничестве с Диаволом и всем, что пришло в голову епископу и чернокнижнику, который радостно потирал руки, сидя рядом с высокопоставленными святошами. В итоге, нас троих ожидал костер завтрашним утром, которое должно было стать последним в нашей короткой второй жизни. Я старался не вникать в долгие перечисления обвинений, что нам зачитывали, и смог относительно расслабиться только в камере, куда меня и Астру сопроводила стража во главе с коварно обманутым слугами Диавола командиром Годфри. Но англичанин оказался добрым человеком и даже соизволил принести нам кувшин вина и жареного зайца с овощами. Впрочем, я не рискнул есть несчастного зверька, а вот Астра наоборот умяла его с быстротой голодного льва и даже не поперхнулась. Затем настало время для задушевных разговоров, благо вино было вполне сладким и не отравленным. Годфри сам сделал глоток, когда я, нахмурившись, указал пальцем на кувшин.

- Что нас ждет, Збышек? – тихо спросила Астра, когда мы лежали рядом на большой кровати и наслаждались теплом друг друга. Даже мокрый матрас с гнилой соломой не мог испортить романтику этого момента.

- Не знаю, заинька, - честно ответил я, прижимая к себе рыжую бестию, ставшую внезапно робкой и напуганной. – Впервые в жизни я чего-то не знаю. Наверное, попадем в Ад за грехи. Мне уж точно запишут вызов Графа Вине и уничтожение монастыря. Даже сожжение на костре не поможет.

- Так Петр должен узнать, зачем мы это сделали. Разве не так?

- Так. Только хуй его знает, ведает ли он об этом или нет. Стефан убил демона, а это не обычное убийство. История уже переписана и мы сами в нее попали, когда нас схватил Кошон. Да сгрызут черви его залупу.

- Плюс Вине наверняка обо всем доложил своему господину, - добавила Астра, заставив меня чертыхнуться.

- Блядь. Вот об этом я не подумал. Остается надежда, что Петр нас выслушает и прочтет Летопись, прежде чем вызывать демонов. Обещай мне одно. Если попадешь в Рай, доберись до Бога и расскажи ему обо всем, что случилось. Божественная искра сильнее Ключа чернокнижника, а с ним он может воистину такое говно натворить. На крайний случай и архангел Михаил сгодится. Он суровый, но справедливый. Живой советский герб.

- А ты?

- Я буду искать дорогу через Ад. Как в тот раз. Благо кое-что мне уже знакомо, - улыбнулся я, чмокая рыжую в макушку. – Не переживай ты так. Нервные клетки не восстанавливаются.

- Ага. В костре сгорают, - ехидно ответила Астра. – Уже светает.

- Вижу, - хмыкнул я, смотря в окошко, где небо начало окрашиваться в предрассветные цвета. – Значит, у нас есть еще немного времени, чтобы заняться одним интересным делом.

- Это каким же?

- Сну-сну, женщина. Только истинное сну-сну дарует всепрощение, да не накажет меня за эти слова Петр.

- Ты неисправим, - хохотнула Астра и потянулась ко мне губами.

Утром за нами пришел невероятно задумчивый командир Годфри. Он удовлетворенно кивнул, увидев пустой и разбитый кувшин на полу, а также пустую глиняную тарелку. Затем англичанин покраснел и достал грубые кандалы из потемневшего железа. Сколько пота, страха и боли впиталось в эти оковы, я мог только догадываться. Я улыбнулся вояке и даже позволил себе панибратски хлопнуть его по плечу, чем вызвал самую настоящую истерику. А все по той причине, что эта казнь была первой в жизни Годфри. Вот и думай потом, что все англичане бляди. Хотя, если там есть такие люди, как наш страж, то с этим миром еще не все потеряно. Конечно, со временем он закалится характером, но свою первую казнь будет помнить вечно, как и тех людей, которых ему довелось охранять.

Нас проводили вниз, к ожидавшей осужденных клетке, которую везли две меланхоличных лошади. Я занял место с самого краю, предоставив Астре сидеть возле возницы, ибо народ мог закидать повозку тухлыми овощами и прочим дерьмом. Но мысли об этом отступили, когда Годфри вывел на улицу Жанну. Было видно, что ей эта ночь далась куда тяжелее, чем нам. Однако губы воительницы были сурово сжаты, а взор полыхал так яростно, что мог бы поджечь весь этот проклятый город со всеми жителями. Я помог ей взобраться в клетку и кивнул командиру стражи, что все готово. Тот поблагодарил меня коротким кивком за отсутствие всяких пакостей и ненужных воплей, после чего занял место рядом с возницей. Повозка нехотя тронулась, везя нас к костру на главную площадь Руана.

- Это была страшная ночь, друзья, - тихо сказала Жанна, нарушив молчание. Я переглянулся с Астрой. – Мне явилась святая Екатерина и пролила на мою голову свой гнев.

- За что? – удивились мы. Жанна смущенно улыбнулась, но взгляд поднимать не стала.

- Епископ вчера навещал меня с тем гнилозубым гадом, которого вы зовете Стефаном. Они показал мне горящий костер и велели подписать бумагу, что я отрекаюсь от заблуждений, а взамен получаю пожизненное заключение в тюрьме. Мне даже обещали служанку. Это очень страшно. Я чувствовала вонь паленого мяса, слышала крики несчастных, кто проходил через это. И я дрогнула. Подписала бумагу.

- Ублюдок Кошон, - прошипел я, сожалея, что не могу освободиться из кандалов и утешить Жанну, попутно сломав епископу колено. – Он обманул?

- Да. Рассмеялся и сказал, что меня все равно казнят. А когда они ушли, мне явились голоса, как в тот день, в Домреми, когда я поняла, что говорю с Богом через архангела Михаила и святую Екатерину. Они сказали, что я поддалась искусному обману, решив спасти свою жизнь. И добавили, что спасая свою жизнь, я обрекаю себя и народ свой на вечное проклятье. Тогда я вновь надела свое мужское платье и обрезала волосы, - хрипло закончила воительница, превратившись в измученную женщину. В глазах Астры блестели слезы, да и в моей груди, чего греха таить, шевелился противный комочек. – Нотариус еще сказал, что я сама себе подписала смертный приговор.

- Он изначально был подписан, - буркнул я. – Въезжаем на площадь.

- Я рада, что повстречала вас, друзья, - улыбнулась Орлеанская дева. – Встретимся в лучшем мире.

- Ну если Петр ее в Рай не пустит за это, я не знаю, что сделаю, - прорычала Астра, вытирая тыльной стороной ладони слезы и воинственно морща нос, дабы не заплакать повторно.

- Почему-то мне кажется, что все будет хорошо, - бодро ответил я, смотря за тем, как суетятся церковники возле трех больших связок хвороста, в центре которых стояли белые стволы сухих деревьев.

Епископ Кошон, которому возвели специальный помост и установили на нем красное кресло, вновь зачитал обвинительный приговор. Стоящий рядом Стефан ехидно улыбался глядя на нас, но потом обернулся, как ужаленный. Дело в том, что епископ дошел до того места, где Жанна вновь надела мужскую одежду и признала себя избранной. В порыве радости я даже показал ему язык, чем вызвал самое натуральное бешенство, ибо чернокнижник тут же начал о чем-то спорить со своим покровителем, не гнушаясь покрывать последнего отборной руганью. Нас же тем временем, привязали к стволам, а на головы надели бумажные митры с одинаковыми надписями: «Еретики, идолопоклонники, вероотступники». Жанну привязали к стволу, который находился как раз напротив нас. Смелая воительница даже не дрогнула, когда палач грубо стянул веревки, не давая пленникам ни единого шанса. Жанна улыбалась, смотря в небо и, лишь напоследок обратила на нас свой взор. Ее хворост подожгли первым.

Простые люди, которые в основной массе и заполняли площадь, плакали навзрыд и не скрывая своих чувств к бледной девушке, которая воевала за их свободу. Даже мы с Астрой не скрывали слез, которые хлынули водопадом, когда из пламени раздался ее тонкий крик:

- Епископ, я умираю из-за вас! И я вызываю вас на Суд Божий! – епископ Кошон, к которому и были обращены эти слова, рыдал и безумно смеялся, смотря за тем, как догорает костер.

- Збышек! – хрипло крикнула Астра.

- Бля, - я слишком поздно заметил, что палач уже подпалил хворост. Спустя несколько мгновений пламя пожрет наши тела и уничтожит все, что о нас напоминало. Я повернулся к рыжей и попытался ободряюще улыбнуться, только вот улыбка вышла кривой. – Прости, заинька. Вечно я нахожу себе приключения на жопу.

- Забей, ебанат, - ругнулась девушка. – Стефан. Смотри.

Чернокнижник, быстро спрыгнувший с помоста епископа, принялся чертить руками странные знаки, а я с удивлением заметил, что его одежда начинает сиять зеленым светом. В крике и плаче никто не увидел, как один из гостей Пьера Кошона исчез в зеленой вспышке. Заметили только мы с Астрой.

- Говори слова Призыва, быстро. Ай! – взвизгнула рыжая, когда огонь лизнул ее ногу.

- Мы слишком далеко, - с сомнением крикнул я, пытаясь переорать шум толпы.

- Читай, пидарас! – этого было более чем достаточно. Я зажмурил глаза и, ощутив, как воспламеняется сутана, пробормотал Призыв. - Clavem ad alios mundos. Aperite portas.

Следующие несколько секунд казались вечностью, а потом все потонуло в зеленой вспышке.

Глава восьмая. То, чего не было в учебниках истории.  ©Гектор Шульц

Увы, все было не так радужно, как думал Жан де Мец. На следующее утро он заявился в лагерь темнее грозовой тучи. А все по одной простой причине. В рядах французов возник маленький заговор, итогом которого стал неожиданный подъем моста, отрезавшего Жанне путь к спасению и передавшего храбрую воительницу в руки клятых бургундцев. Я был уверен в том, что сама Орлеанская дева восприняла это, как долгожданный шаг к свободе, пусть и омраченный предстоящей продажей ее ценного тела англичанам и дальнейшими допросами, пытками и наконец, казнью.

Когда бородач отправился топить свой гнев в вине под присмотром буйного Донни, мы с Астрой стали держать совет, что делать дальше и стоит ли вообще пытаться что-то делать.

- А я тебе говорю, что надо спасти Жанну и послать нахуй все эти злоебучие пророчества вместе с историей, - кипятился я, меряя шагами тесное пространство шатра воительницы.

- И какой тогда смысл в нашем путешествии? – ехидно спросила Астра, закуривая сигаретку. Сигарет оставалось крайне мало, но в данный момент об этом никто не думал. – Если мы спасем Жанну, то кто знает, что с ней будет спустя пару лет. Вдруг она пиздой торговать начнет или ринется бухать, как моя мамка?

- Да и плевать. Главное, что она жить будет. Сама слышала, как она рассуждала о том, чего хочет. Простая девушка, которую высшие силы выбрали мессией. Лучше бы этого долбоеба Карла сожгли на костре. Всяк полезнее было бы.

- Не скрою, что мне по нраву твоя точка зрения, лысенький, - хмыкнула рыжая. – Есть одно «но». Мы сами пообещали Жанне не пытаться ее освободить. Плюс задание важнее, ты сам говорил. По Калигуле ты так не убивался.

- Калигула был извращенцем, - буркнул я. – Мяту себе в хуй втирал, а потом бегал и кричал, что у него ледяной конец. Такого не жалко. Но мне другой вопрос покоя не дает, если честно.

- Какой? Как он ожог слизистой не получил? Может маслом предварительно смазывал или еще какой-нибудь мазью.

- Бля, я не про Калигулу, а про Жанну, ебись она в рот с попами.

- А, - протянула Астра. – Тогда понятно. И что за вопрос?

- Какого беса Стефан ее в юности не совратил? Когда она была несмышлёной девчонкой и впервые услышала архангела Михаила. Куда сложнее заставить ее согрешить сейчас, когда Жанна знает о своем предназначении, как знает и то, чем все закончится.

- Годная мысль, - согласилась рыжая, хрустя яблоком, которое взяла из большой бочки в главном шатре. – Скорее всего, сам еще не разобрался в путешествиях во времени.

- Или ему кто-то мешает. Например, Элигос, у которого остались еще силы влиять на передвижения чернокнижника.

- Не, ты лиха хватил. Что ему тогда мешало съебаться пораньше, раз он силы не потерял, как мы?

- Намеренно, блядь. Он делает это намеренно. Говорил же, что наш Герцог не такой говнюк, как все считают.

- Тогда его спасать надо. Плюс и Стефан куда-то пропал. Погоди, - побледнела рыжая, чью голову осенила не очень радостная догадка.

- Чего? Яблоко тухлым оказалось и теперь дупло рвет? – язвительно прокомментировал я, но мгновенно получил кару, в виде целительного подзатыльника от Астры. – Характер мягкий, вот и несу хуйню. Так что там тебя так перекосило?

- Вдруг злоебучий колдун хочет проникнуть на процесс и очернить Жанну насколько это возможно?

- Там и без него полно желающих.

- А если он подкупит стражу, которая выебет бедную девушку или в вино ей какую-нибудь отраву закинет? Ведь если Жанна не сгорит на костре, то история тоже повернется. Она не будет мученицей, а станет очередным телом, найденным в своей камере. Вспомни курс истории в школе. После сожжения Орлеанской девы французы воспрянули духом и дали англичанам таких пиздюлей, что те охуели и закончили Столетнюю войну.

- Бля, об этом я не подумал. Тогда у нас другая цель. Довести Жанну до костра? – сглотнул я. – Это же пиздец, как жестоко. Мое сердечко разрывается на части, а кулаки хотят разбить лицо Стефану.

- Получается, что это единственный выход. Если Жанна не погибнет, как мученица, то ее не канонизируют и в Рай она не попадет.

- Небеса лишатся очень сильного праведника, - закончил я, хлопнув рыжую по спине. – Ты, блядь, гений. Юный Эйнштейн, высоковольтную линию ему в пердак.

- Спасибо, - буркнула Астра, морщась и массируя ушибленное место. – Так что делать-то будем?

- Проникнем на процесс, - блестя глазами, ответил я. – Вдруг у нас появится шанс обойтись без костра и прочей средневековой хуеты.

- Возможно. Тогда пошли коней седлать и в путь?

- Да, заинька. Пора отпиздить Стефана так, чтобы он, сука, кровью писал, когда спать ложится.

- Злой ты, Збышек.

- Ага. Пиздец, какой злой.

Амулет, выданный нам Петром, указывал на то, что чернокнижника в окрестностях Компьеню нет. Это могло означать только одно. Стефан ринулся в Руан, где будет проходить процесс по делу Орлеанской девы. Именно там колдун и вознамерился совершить свое черное дело.

У нас с Астрой не было иного выбора, как на всех парах нестись в клятый Руан и попытаться выбить себе лучшие места, чтобы держать ситуацию под контролем. В идеале бы покончить с чернокнижником, но я прекрасно понимал и то, что Стефан просто так не сдастся. Оставалось разобраться со всем на месте.

Жанну пленили в конце мая, а по моим сведениям обвинительный процесс должен был начаться не раньше ноября, что давало уйму времени для подготовки, но Небеса или Ад имели свое мнение. На пути в Руан, во время остановки в одной деревушке, мы узнали у местных, что рыжую еретичку спешно везут на допрос по личному распоряжению епископа Кошона, который не стесняясь поддерживал англичан в бушевавшей войне. Услышав эти вести, мы с рыжей дьяволицей впали в уныние и предались беспорядочному пьянству с соответствующими постельными игрищами, которым бы позавидовал сам Калигула. Астра, изначально морщившая нос от местной чистоты, махнула рукой и показала мне свои ноги, которые походили на молодого козленка в части волосатости. Я же потер свою куцую бородку и почесал грязные волосы, которые буквально стояли колом. Но нас это не смутило. Помирать, так с музыкой и весельем.

- Вы мне всех постояльцев распугаете, еб вашу матушку! – бушевал за дверью хозяин ночлежки, где мы остановились.

- Изыди дух унылый и вялый, - лениво ответил я, укрываясь дырявым одеялом. – Что хотим, блин, то и делаем.

- Не в пять утра же? – вновь жалостливо заголосил трактирщик, но умолк, услышав праведный рык Астры, пообещавшей ему отрезать некоторые бесполезные части тела.

- Если мы тебе дадим на пару монет больше, ты перестанешь скулить за дверью, как последний евнух? – вставил я, стараясь избежать кровопролития.

- Да, господа. Только ведите себя тише.

- Лады, дружище. А теперь пошел вон. Я хочу предаться постыдной ебле, - гаркнул я, после чего дождался, когда стихнут шаги хозяина, и обратился к Астре. – Заинька. Мне нравится так проводить время, но Жанну везут в Руан, а мы ни на йоту не приблизились к тому, чтобы хоть что-то сделать.

- Думаешь, поможет? Наверняка там Стефан замешан, иначе с чего бы Кошону так торопиться? История уже переписывается, а раз так, то я хочу получить больше удовольствия от настоящего.

- Это понятно. Выход теперь один. Проникнуть под видом стражей в темницу Жанны и предостеречь ее насчет чернокнижника. Этот пидарас запросто может ее отравить или нанять пару головорезов для изнасилования.

- И как мы, блядь, это сделаем? Бумаг у нас никаких нет, силы почти не ощущаются. Даже ебучий трактирщик отказался скидку сделать, а деньги, что ты предусмотрительно спер у Жана де Меца, заканчиваются.

- Бля, заинька. Мы же в Средневековье. Тут читать почти никто не умеет. Подделаем бумагу, а дальше все зависит от личной степени нашего охуения. Прикинемся католиками, которых послал сам Папа. Хуй нам кто помешает тогда. Даже Пьер, ебать его в пердак, Кошон!

- Сурово. Попробовать можно, - спустя пару минут ответила Астра, стаскивая с меня одеяло. – Ты этим и займешься, а еще посплю. И передай мне, пожалуйста, бутылку вина. Я хочу наебениться.

Пока рыжая предавалась лени и чревоугодию, я сел за стол и достал грязный пергамент, оставленный кем-то из прежних постояльцев. После чего принялся строчить жуткую, как мне казалось, ахинею на латыни, дабы было более достоверно.

Спустя час письмо было готово, а в качестве печати подошел красный воск, предоставленный обиженным трактирщиком. Я старательно изобразил на печати пару ангельских крыльев и некое существо, призванное быть похожим на ангела. Затем, окинув результат цепким взором, удовлетворенно вздохнул и повернулся к своей спутнице, которая горланила попсовые песни, изредка прикладываясь к полупустой бутылке с вином.

- Готово. По легенде мы следуем из Рима по личному распоряжению Папы. Нынешний Папа является неебическим другом нашего епископа, посему препятствий быть не должно. Эта бумажка, если ее показывать нужным людям, откроет нам проход к Жанне и даже поможет присутствовать на заседаниях.

- Молодец, лысенький. Завтра и двинем, - заплетающимся языком ответила Астра, томно на меня поглядывая. – А сейчас, иди ко мне. Озябла твоя дама и надобно согреть ее посредством утех сладких.

- Все вы женщины об одном думаете, - улыбнулся я, послушно прыгая в кровать. – Позлим трактирщика напоследок?

- Язви его курва рот, - хмыкнула рыжая, соглашаясь.

В Руан мы прибыли в начале августа, когда крестьяне готовились к сбору урожая, а поля колосились спелой пшеницей и зеленели плодовыми деревьями. Но наслаждаться отрывающимися видами было недосуг, ибо на носу повис серьезный вопрос – удастся ли двум небесным посланцам помочь Жанне д’Арк сохранить целомудрие.

Въезжая в город, я не переставал коситься на мрачную башню, где содержалась Орлеанская дева, заточенная там по приказу бздливых англичан, беспокоящихся за то, что именитая пленница может наложить на себя руки или натворить еще каких-нибудь безобразий. Астра, заметив мое беспокойство, решительно свернула в сторону той самой башни, пояснив, что негоже оттягивать мошонку кота, дожидаясь пока оный не заорет благим матом. Если говорить простыми словами, мы решили сразу повидаться с Жанной, пока Стефан не пронюхал о нашем присутствии в Руане.

- Нельзя вам сюда, - проговорил по слогам один из стражников, стоящих возле входа в башню. По красному плащу мы поняли, что говорим с командиром английских воинов, призванных охранять пленницу.

- Окстись, окаянный, - устало буркнул я, тыча под нос стражу фальшивым письмом. – Мы прибыли из Рима по воле Папы, дабы узреть самолично, что грешница, известная как Жанна Орлеанская, не пытается себе вспороть вены и не занимается всякими богохульствами.

- Во-первых, я не умею читать. Во-вторых, приказ епископа. Никто не сможет пройти в башню без надлежащего разрешения, - англичанин был непреклонен.

- Так вот разрешение, бычья твоя морда, - грубо встряла Астра, которой надоело выслушивать бред командира стражи.

- Я не умею читать, - повторил тот, гаденько улыбнувшись.

- Хорошо, солдат. Тогда мы идем к епископу Пьеру Кошону и доложим ему, что двух посланцев Папы не пускает безымянный идиот. Как тебя, кстати, кличут?

- Годфри, - тупо ответил воин, смертельно побледнев.

- Отлично. Так и скажем, что командир Годфри препятствует воле понтифика и пресвятой церкви. Надеюсь, что тебя не поставят на костер рядом с Орлеанской блудницей, сын мой, - пренебрежительно хмыкнул я, разворачиваясь в другую сторону. – Идем, брат Елисей. Пора нам с епископом обсудить важные дела.

- Погодите, - неуверенно протянул страж. – Дайте письмо.

- Ты же читать не обучен? – ехидно спросила рыжая, протягивая Годфри бумагу. Тот покраснел в ответ.

- Немного обучен. Самую малость, уважаемые. Так, - англичанин уставился в пергамент с довольно глупой мордой, сделавшей его похожим на средневекового Майка Тайсона, которому внезапно обломилось ведро жареной курятины. – Все верно. Разрешение есть. Можете пройти.

- А что же ты нам мозги сношал тогда? – осведомился я, забирая бумагу из рук солдата. – В Аду тебя за это черти вилами пороть будут.

- Ох, братья. Простите нерадивого слугу Господа нашего. Не узрел я, что вы действительно посланцы. Приказ епископа же. Никого не пускать.

- Ладно, замолвим за тебя словечко перед Богом, - смилостивилась Астра.

- Благодарю вас, божьи люди. Открыть дверь, - рявкнул командир Годфри, продолжая глупо хлопать глазами.

- Ебанашка, - тихо добавил я, проскальзывая в темноту башни. – Наивный, как молочный порось.

- Пиздуй, лысенький, - прошипела рыжая, пнув меня в спину. – Они еще слышат.

Подъем в башню был довольно тяжел. И дело не в том, что ступени были слишком крутыми или стоптанными. Воздух, как и все вокруг, был пропитан тяжелым ароматом отчаяния. Такой аромат царил в Аду, и было странным ощущать его здесь, на земле. Пусть и в средневековой Франции.

Ступени привели нас наверх, к тяжелой железной двери, рядом с которой стояли два воина в облачении английской армии, держащие в руках острые мечи, направленные на нарушителей покоя. Но узрев, что пожаловавшие были монахами, воины опустили оружие и низко поклонились. Затем, один из них, отпер дверь в камеру большим ржавым ключом. Петли жалобно скрипнули, вызвав зубную боль и целую россыпь мурашек по всему спинному позвонку. Я вздохнул и первым вошел в келью, Астра неслышно ступала за мной, изредка хлюпая носом.

Внутреннее убранство камеры было довольно скудным. Зарешеченное окошко под самым потолком давало ровно столько света, сколько нужно для освещения. Возле одной стены стояла грубая кровать из занозистых досок, с наспех брошенным на нее матрасом из непременной соломы. Рядом с лежбищем стоял низенький стульчик, на котором одиноко грустили глиняная кружка и кувшин с водой. А в центре камеры, на коленях стояла Жанна. Ее глаза были закрыты, а губы еле двигались, в такт словам одной известной католической молитвы.

- Стервятник вновь пришел? – тихо спросила пленница, но открыв глаза, не смела сдержать удивленного вздоха. – Збышек, Астра? Что вы здесь делаете? Вы служите епископу Кошону?

- Тихо, тихо, - я предостерегающе поднял руки. – Никому мы, блядь, не служим. Тебя пришли проведать. Охрана может услышать.

- Вы дали мне клятву, что не будете мешать божественной воле, - упрямо гнула свою линию Жанна. – Я сама выбрала этот путь.

- Это мы знаем и просто решили предупредить. Тебя должны были привезти сюда только в ноябре.

- Что это значит? – нахмурилась Орлеанская дева.

- Стефан поспособствовал, не иначе. История начала меняться. Он может попытаться отравить тебя или нанять громил, чтобы изнасиловали. Ведь по поверьям только девственница может приблизиться к Богу. Ну, по крайней мере, им так кажется.

- Похвальна ваша забота, друзья. Но навредить мне они не смогут. Дело в том, что меня пытались уже отравить. И не раз. Сила, которой меня наделил архангел Михаил и святая Екатерина, позволяют не бояться ядов. Например, тот кувшин с водой, который стоит на стуле, отправлен. Но я могу спокойно пить эту воду и ничего не бояться, - улыбнулась Жанна.

- Нихуя себе, - потрясенно рек я. – Чисто суперспособности. У нас таких, как ты, называют читерами. А если тебя решат изнасиловать? Сомневаюсь, что писька зарастет, как раньше. Уж прости за подробности.

- Если меня изнасилуют, то я точно попаду в Царство Небесное. Это же грех, а я жертва. Да и никто не будет меня насиловать, что вы. Епископу важно заставить меня отречься от того, что я была избрана Богом. Он часто это повторяет, когда приходит сюда.

- Тогда тебя могут попросту заколоть, а всем скажут, что ты самоубилась, - заметила Астра, присаживаясь на кровать.

- Это не изменит истории.

- Изменит, - буркнул я. – Только твое сожжение на костре всколыхнет народ и заставит неорганизованное быдло дать пизды англичанам.

- Я догадывалась насчет этого. Но я же все равно попаду в Рай.

- Возможно. Или в Чистилище, что более вероятно. Тогда Небеса лишатся очень сильного праведника. Ведь именно из-за сожжения тебя потом канонизируют. А так ты останешься очередной смутьянкой-самозванкой. Чего и добивается Стефан.

- Жуткие вещи вы говорите, друзья, - покачала головой пленница. Лицо Жанны посерело так сильно, что стали видны глубокие морщины, а глаза покраснели и слегка опухли. – Я же простой человек, который хочет жить и любить, но вместо этого меня ждет костер и адские муки.

- Мы проходили и через костер, и через адские муки, - хмыкнул я, осторожно похлопав Жанну по спине. Та подняла на меня мокрый взгляд и тяжело всхлипнула. – Нам надо быть сильными. Хотим мы этого или нет.

- Да, Збышек. Ты прав. Они… О, блядь, - Жанна презрительно скривилась, посмотрев мне за спину, откуда, спустя пару секунд, донеслось вкрадчивое покашливание и не менее вкрадчивый голос. Я обернулся и застыл, будто громом пораженный.

- Так, так. Самозванцы, изменники, еретики. Пришли за своей драгоценной девой? Впрочем, меня предупредили насчет вас, - в дверях, ведущих в камеру, стоял высокий и худой, как гуль, человек. Его водянистые глаза внимательно на меня смотрели. Затем он кашлянул еще раз и повернулся к мявшемуся за его спиной командиру Годфри. – Сопроводите самозванцев в камеру ниже. Она как раз пустует. Я лично с ними поговорю. Чуть позже.

- Епископ Кошон? – переспросил я. Мужчина ехидно улыбнулся и кивнул.

- Он самый, дитя. Он самый.

- Ну, пиздец, - буркнула Астра, вставая с кровати и прячась за моей спиной.

По просьбам желающих. И для @CC2608 саундтрек: Vader – Light Reaper

Глава седьмая. Орлеанская дева.  ©Гектор Шульц

Дорога в Компьеню проходила в суматошной скачке. А всему виной была паранойя Астры, которой казалось, что за ней кто-то гонится. Напрасно я старался ее убедить, что после выходки Графа Вине монахи еще долго свой нос из обители не покажут, что уж говорить о настоятеле, к которому внезапно воспылал любовью палач Антуан. Но рыжая имела свое мнение, а чужие предпочитала вертеть на всем известном органе. Лишь на четвертые сутки она соизволила остановиться и отдохнуть, и то потому, что кобыла Астры сбросила свою всадницу на землю и чуть не раздавила ей голову. Я вознес хвалу небесам за то, что кони наши были вполне обычными и не имели в заднице портативный аккумулятор, позволяющий им скакать ночи напролет, а затем принялся обустраивать временный лагерь.

- Ну доберемся мы до Компьеню и дальше что делать будем? – спросила Астра, меланхолично жуя вяленое мясо, которое чудесным образом оказалось в наших седельных сумках. Видимо лошадей готовили для других всадников, а умыкнуть их решились мы.

- Найдем Жанну, расскажем ей о старом пердуне, который хочет ее столкнуть с праведного пути, а потом этого самого пердуна поймаем и отрежем ему хуй, - пробубнил я с набитым ртом.

- Думаешь, нас так просто к Жанне пустят?

- Понятия не имею, я же не Нострадамус, бля.

- Не заводись. Просто интересно, что делать дальше, - хмыкнула рыжая, вытаскивая из мешка сморщенное яблоко.

- Отныне будем вести себя более осторожно. Гримуар позволяет нечасто вызывать демонов, да и они могут запросто послать заклинателя. У меня же кольца Соломона нет, - пожаловался я, ласково поглаживая книгу.

- А что оно дает?

- Власть над тем, кого призываешь. Да и демоны не могут сопротивляться зову. Вине пришел потому, что почувствовал в нас силы. Еще и знал нас лично. Хуй их знает, заинька. Сложно все. Таких, как Граф, в Аду мало.

- Тогда придется не пиздеть направо и налево о целях нашего похода, - согласилась Астра, подсаживаясь ближе и опираясь на мое плечо. – Есть идеи?

- Прикинемся трубадурами или циркачами. Я знаю пару фокусов с монеткой. За магию прокатит, если не сожгут нахуй.

- Негусто. Ладно. Я петь могу, если что. А если раздобудем подобие гитары, то и сыграю что-нибудь.

- Вот и договорились. Збацаем им Металлику или Мегадэт. Лягушатники охуеют от такой музыки, а там глядишь, и будущее подправим, - улыбнулся я, протягивая рыжей сигаретку.

- Странно, что ему все верят, - спустя пару затяжек ответила Астра. – Монахов развел, как детей неразумных.

- Нам тоже верят. А Стефан же колдун. У него в крови быть пиздоглазым обмудком. Уверен, что он еще и детей поебывает по пути. С него станется.

- Фу, Збышек!

- Хули фу, заинька. Чернокнижники такие. В кино смотрел. Джулиан Сэндз вон вообще дитя сварил в банке из-под сгущенки, а потом летать наловчился. Кто знает, на что Стефан способен. Плюс у него еще и Элигос в плену.

- Не говори, - кивнула Астра. – Ладно. Давай спать. По идее завтра уже до цели доберемся. А там Жанну искать, Элигоса спасать и Стефану пизды давать…

- Амазонка, бля, - рассмеялся я, увидев, как рыжая заваливается на бок и сворачивается калачиком на одеяле. Через несколько мгновений она сладко засопела, улетев в объятия Морфея и оставив меня наедине с мыслями.

Компьеню, или как его называли французы – Компьень, был довольно большим городом, на пути к которому нам все чаще попадались обозы и солдаты всех мастей. Следуя легенде, что мы с Астрой бродячие артисты, нам удалось узнать, что Жанна в данный момент находится в своем шатре, в окружении верных людей, которые совсем скоро ее предадут, с южной стороны города, а справа засели бургундцы. Туда-то мы и двинулись, аккуратно ведя лошадей под уздцы, ибо ехать верхом было невозможно, по одной простой причине – дороги были похожи на болото и лошади рисковали сломать себе ноги, а мы рисковали сломать себе шеи, грохнувшись вниз с высоты.

Несколько раз нас останавливали воины, которые злобно зыркали глазами, выискивая англичан и мятежников, но после пары фокусов с монеткой, благодушно смеялись и пропускали нас дальше. В лагере французов стояла похожая вонь, как и на подходе к Риму давным-давно, но наши носы, видимо, акклиматизировались в новой среде, благодаря чему вонь не так сильно досаждала. Только Астра изредка морщилась, когда вступала ногой в свежую кучу навоза или остатки французского завтрака. Я же не видел ничего, кроме большого шатра с белым штандартом Жанны д’Арк на нем.

- Кто, блядь, такие? – грозно гаркнул небритый мужчина в помятых доспехах, когда мы с Астрой вознамерились пройти в шатер. Он появился рядом, словно до этого прятался под мантией невидимкой, украденной лично у мистера Поттера.

- Хуя се, вы матом ругаться умеете? – изумился я, отвыкнув от того, что подобные слова могут осквернять еще чьи-то уста.

- Тут, блядь, все умеют так ругаться. Армия, сынок, - ответил мужчина. От него несло перегаром и плохо скрываемой злобой.

- Артисты мы, - встряла Астра, видя, как я начал сжимать кулаки, дабы вломить дерзкому стражу целительных пиздюлей. – Развлекаем доблестную французскую армию. Иначе вы с ума сойдете и будете до всех доебываться.

- Права ты, рыжая. Ладно, проходите. На шпиков вы не похожи, - разрешил страж, хлопнув меня по спине металлической перчаткой.

- Дури у тебя, дружище, как у потомственного дрочилы, - буркнул я, хрустнув шеей. – А Жанна здесь? Вот бы на нее глазком посмотреть.

- Куда она денется, - хрипло рассмеялся воин. – Вернется с переговоров, и я о вас доложу. Повеселите хоть ее унылую пизду.

- Ладушки, - согласился я, переглянувшись с Астрой, и первым нырнул в шатер.

- Либо у меня в голове что-то повредилось, либо я вообще нихуя не понимаю, - пожаловался я, когда мы с рыжей остались наедине. – Страж отборно крыл матом, как я привык.

- Ты же сам говорил, что чем больше времени мы здесь, тем больше перенимаем чужую культуру. Вот и мат их появился, - пожала плечами девушка. – В любом случае теперь будет легче общаться.

- Вот совсем невесело теперь. То я говорил умными словами, а теперь так каждый может чесать. Честное слово, как в Аду, когда Гомер, ужравшись вина, выдал мне матерное хокку.

- Так он же, блядь, поэт. Чего ты хотел?

- Ничего. Зато сейчас хочу вина. Кажется на столе, в уголке, стоит пара кувшинов с чем-то вкусным, - облизнулся я, мигом забыв прежние обиды. Астра рассмеялась в ответ.

- Эх, лысенький. Не меняешься вообще. Пойдем, смочим твое горлышко, пока оно совсем не увяло.

Вино наполнило голову приятным хмельком, хоть и отдавало прокисшим виноградом. Я разохотился на второй кувшин, пока Астра, которая блюла за мной, будто Цербер, не вломила живительную затрещину и не высказала все, что думает о вреде алкоголя. Но отказаться от своей чарки не смогла. Шатер, меж тем, заполнялся разномастной публикой. Больше всего здесь было обычных мужчин в возрасте, от которых воняло потом, грязью и навозом, а тускло блестевшие доспехи были покрыты засохшей кровью. Я, было, прокомментировал их наряды, но чей-то странный визг рядом заставил меня подпрыгнуть на добрых два метра вверх.

- Быстро, блядь!

- Чего? – я повернулся в сторону тощего парня в замызганной сутане, который смотрел на меня, дико вытаращив глаза. В уголках губ незнакомца белела застывшая слюна, а изо рта несло нечищеными зубами.

- Кувшин наполнил, блядь!

- Какой кувшин? – растерянно спросил я. Астра рядом беззастенчиво хохотала.

- Какой выпил, - не снижая мощи голоса, рек парень. Приближаться он не рисковал.

- Наполню, не бушуй.

- Давай наполняй, блядь. Что тебе тут надо?

- Жанну хочу увидеть.

- Зачем мне это надо?

- Это мне надо. Слышь, ты ебанутый совсем? Ядро пушечное в мошонку попало? – ехидно осведомился я, скрестив руки на груди.

- А зачем тебе это надо?

- Нужно.

- Что значит нужно, блядь? Ты дурак что ли, ёпта блядь? Зачем тебе это нужно, блядь? – бешено продолжил парень. Большинство присутствующих повернулись в нашу сторону и даже не пытались скрыть улыбки.

- Поговорить с ней хочу.

- Кувшин наполнил, блядь!

- Да наполню я твой кувшин. Отъебись. Бутирата нажрался?

- Кувшин наполнил, блядь!

- Уже бегу.

- Давай наполняй, блядь. Как осушил, так и наполнишь.

- Интересная личность, - буркнула Астра, припомнив одного похожего персонажа из нашей смертной жизни.

- Что? – парень уставился на рыжую своими безумными зраками.

- Интересная ты личность, говорю, - улыбнулась девушка.

- Я знаю, - тихо ответил безумец, а затем повернулся ко мне и вновь перешел на ультразвук. – Кувшин мне наполнил, блядь! Француз, ты чё ебанутый, блядь?

- Я поляк.

- Поляк, блядь. Кувшин мне наполнил, блядь, - я все гадал, когда же наступит спасение, пока в палатке не раздался командный женский голос.

- Донни, пошел вон! Кто его сюда пустил? – мы с Астрой синхронно повернулись и узрели высокую женщину с короткими неровными волосами бледно-рыжего цвета. Незнакомка сурово поджала губы и, подойдя к столу, моментально осушила кубок с водой, который стоял в сторонке. После чего утерла губы перчаткой и вопросительно уставилась на нас.

- Ебатеньки, - только и мог вымолвить я. – Это же она.

- Ты говоришь с Жанной, трубадур. Жан де Мец сказал, что тут приехали два весельчака, дабы усладить наш слух, - жестко ответила женщина, благодаря чему я понял, что передо мной именно она. Жанна д’Арк, также известная как Орлеанская дева.

- Да, госпожа.

- Я не госпожа, а простой солдат. Не обращайте внимания на Донни, у него чердак поехал после битвы при Пате, - отмахнулась Жанна, а затем рявкнула куда-то вглубь, не сомневаясь, что ее услышат. – Желудок скоро сам себя переварит. Где похлебка? Бургундцы отказались сдаваться, помирать голодной я не собираюсь.

И начался великий пир. Хотя нет. Пиром это назвать можно было с большой натяжкой. Великая жрачка, от которой сам Минос бы удавился от зависти. Еда была по-солдатски неприхотлива. Жареное мясо с кровью, тягучая мучная похлебка и жесткий хлеб, об который можно было запросто зубы сломать, а то и челюсть. Вино лилось рекой и все чаще стали вспыхивать мелкие драки, когда кто-то не поделил последний кувшин с алкоголем или порцию похлебки. Жанна ела молча и так, что за ушами трещало. Лишь изредка она осаживала своим громким голосом особо буйных, а затем возвращалась к трапезе. Мы с Астрой налегали на похлебку, ибо она была действительно бесподобной, особенно после вяленого мяса, которое вставало поперек горла при одном упоминании. Наконец, когда все плотно набили свои животы, а среди наступившей тишины послышались громкие отрыжки, Орлеанская дева снизошла до нас.

- Стало быть, трубадуры вы? – громко спросила Жанна, ковыряясь в зубах здоровенной щепкой.

- Ага, стало быть, - буркнул я, вставая из-за стола.

- И что же вы умеете, дабы развеселить сердца наши, войной проклятой тронутые?

- Я вот фокусы показывать умею, а моя спутница танец живота практикует. Только после этого танца половину ваших рыцарей придется умерщвлять ударом по темечку, да в землю закапывать, дабы не исходили они слюной на писечки дамские.

- Заманчиво ты говоришь, славный плясун. А песни петь обучен? – улыбнулась воительница и заступница всея Франции.

- Да, немного. И то если накатить перед этим, - смутился я, ибо взоры присутствующих обратились на меня.

- Поляк, блядь! Кувшин наполни, блядь! – откуда ни возьмись раздался голос странного Донни. Жанна устало вздохнула, а затем бухнула кулаком по столу.

- Донни, иди нахуй!

- А вам ругаться можно? – удивился я, забыв про буйного сослуживца Орлеанской девы, контуженного во время одной славной битвы.

- А почему нет? – настал черед Жанны удивляться. Даже рыцари захохотали, а некоторые принялись вытирать слезы, будто я выдал шутку века.

- Вы же праведница. Да еще и с Богом говорили. А тут сквернословите.

- Эх, наивный трубадур. Даже праведники могут ругаться, как завсегдатаи грязной корчмы. Главное чтобы мысли чисты были и душа.

- А некоторые праведники кулебяки ебали и пытались ангелов споить, но, тем не менее, своего места в Раю не лишились, - лукаво заметила Астра, скосив на меня глаза.

- Вот. Даже рыжая плясунья знает, - рассмеялась Жанна, а затем вдруг посерьезнела. – Спой мне песню, трубадур. Грустную и о любви, каковой я не видывала.

- О любви? – переспросил я. – Может что-нибудь веселое или боевое? О любви я плохо пою. Могу вам про кукловода спеть или про кувшин виски.

- Про любовь! Грустную! – рявкнула воительница, вызвав одобрительный гомон среди своих рыцарей.

- Ебушки-воробушки, - тихо ответил я, а затем прочистил горло и залил в себя половину кувшина с кислым вином. И все это под неодобрительным взглядом Донни, который вознамерился, было открыть рот, но Жанна на него так посмотрела, что контуженый воин спрятался под стол, где начал тихо заводить свою мантру о пустых кувшинах, выпитых злоебучими поляками. Я же мучительно думал о том, какую песню о любви сейчас спеть, дабы меня не четвертовали добрые французы.

- Внутри себя я вижу пустоту,

Людей, которым некуда идти,

Без тебя покой мне не найти,

Никто не знает, куда я иду.

Я пытался жить так, словно тебя никогда и не знал,

Я проснулся, но мир еще спал.

Я молился, чтобы сердце мое никто не разбил,

Но без тебя моя жизнь неполноценна. Тебя я любил.

Я не могу больше так жить,

Боюсь, что я не смогу тебя отпустить.

Я не хочу, чтобы ты жила в этом мире без меня,

Но я готов отпустить тебя.

Я пытался жить так, словно тебя никогда и не знал,

Я проснулся, но мир еще спал.

Я молился, чтобы сердце мое никто не разбил,

Но без тебя моя жизнь неполноценна. Тебя я любил.

- Ох, славный трубадур, - всхлипнула Жанна, когда я умолк и, покраснев от смущения, теребил рукав своей сутаны. – Какая грустная песня. Так и рвет душу мою на куски. Дайте вина мне, дабы оно согрело нутро мое.

- Backstreet Boys? – тихо хмыкнула Астра, прижавшись к моему плечу. – А как же твои любимые Каннибалы, Darkthrone и Misfits?

- Иди ты, заинька, - поморщился я. – Я тут, знаете ли, душу оголяю, а ей лишь бы зубоскалить. Да, нравятся мне Backstreet Boys. Охуенная группа и песни у них душевные. Раньше даже попса была люто годной, а сейчас от нее блевать тянет и повесится на собственных трусах.

- Тише, тише, - улыбнулась рыжая. – Нормальная песня. Но я бы Rape me спела бы. Представь, какой успех был бы?

- Ага. Знакомить французов с гранжем – хуевая идея. Потом начнут себе из арбалетов мозги вышибать и толчеными мухоморами закидываться. И вообще, я вина хочу. От этой песни расстроился весь, - буркнул я, все еще злясь на Астру.

- Поляк, блядь. Ты охуел, блядь?

- Иди нахуй, Донни. Я вина хочу. Жанна разрешила, - отмахнулся я от чокнутого француза и жадно сделал большой глоток. Но насладиться винным гением мне не дали. К нам подошел небритый здоровяк, которого мы встретили у входа в шатер. Жанна назвала его Жаном де Мец, а я, насколько помнил, признал в мужчине ближайшего соратника Орлеанской девы. – Привет тебе. Петь я больше не буду.

- И слава, блядь, Богу, - усмехнулся рыцарь, а затем поднял вверх ладони, заметив, как я напрягся. – Не злись, трубадур. Жанна вас к себе зовет. В личные покои. Разговор есть и не для чужих ушей.

- Ладненько. И куда идти? – спросила Астра. Жан неопределенно махнул рукой и по чистой случайности заехал многострадальному Донни по голове.

- Прости, друг. За мной следуйте. Мы стараемся не афишировать, в каком шатре почивает Жанна. Блядские англичане пару раз пытались убийц подослать или отравителей, - тихо сообщил мужчина и направился к выходу из шатра. Мы с рыжей переглянулись и двинулись следом.

Известная всея Франции женщина обитала в очень скромном одноместном шатре, который запросто бы сгодился под туалет или обычный склад, где хранятся доспехи, мечи и прочие смертоубийственные штуки. Жан де Мец изучил все видимое пространство и, не заметив блядских англичан на горизонте, милостиво разрешил нам войти в обитель Орлеанской девы. Но войдя внутрь шатра, я и Астра поневоле удивились тому, что увидели. Нет, это был вполне обычный походный шатер, где на земле валяется матрас, набитый соломой, а на грубом стуле покоится тяжелый крест с ликом Спасителя. Удивление вызвала сама Жанна. Куда только девалась грозная воительница, которая веселилась на пиру вместе со своими рыцарями. Теперь перед нашими глазами сидела усталая женщина, которая на деле была молодой девушкой. Вот что делает с человеком Средневековье.

- Вызывали, госпожа? – тихо спросил я, стараясь не потревожить одиночество Жанны. Та коротко кивнула и подняла на меня взгляд. Ее глаза были красны и выглядели весьма опухшими.

- Сколько раз тебе повторить, трубадур, что я не госпожа? – вымученно улыбнулась она и жестом пригласила сесть рядом. – Видимо, вы никогда этого не запомните.

- Простите. Жан, который бородатый и вонючий кабан, сказал, что вы хотите нас видеть, - ответила за меня Астра, присаживаясь на стул.

- Да. До меня дошли слухи, что вы не те, за кого себя выдаете, - вздохнула Жанна, беря в руки стакан с простой водой. – Как дошли и слухи о некоем человеке, которого сопровождает карлик. Он порывался встретиться со мной, но каждый из моих рыцарей говорил о том, что человек этот очень странный. После беседы с ним у многих рыцарей шла кровь из носа, а кто-то пару дней мучился головой. Что вы знаете об этом? И не отнекивайтесь. Я с превеликой скорбью срублю ваши головы, если уличу во лжи. А я это умею.

- Хорошо. Мы расскажем, - спустя минуту раздумий сказал я, после чего рассказал ей обо всем, что знал, опустив лишь мелкие и незначительные детали в виде вызова Графа Вине или гримуара, спрятанного под моей сутаной. Астра дополняла мои слова, если я что-то упускал из виду. Жанна молча слушала, изредка кивая или улыбаясь, когда мы использовали великий и могучий мат, дабы более красочно описать обмудка Стефана. Наконец, спустя один час и какое-то количество минут, повествование закончилось, а мы замерли в ожидании решения Орлеанской девы. Казнит ли она нас за пиздабольство или поверит? Знала это только она.

- Я верю вам, друзья, - тихо промолвила Жанна, когда я уже весь счесался от нервотрепки и беспокойства за целостность своей головы и жопки. Астра тоже выдохнула и отпустила, наконец-то, мою руку, оставив на коже следы острых ногтей.

- Отрадно слышать, - хмыкнул я, закуривая две сигареты и протягивая одну рыжей.

- Да, Збышек. Я почувствовала в вас силу. Божественную силу, - пояснила легендарная воительница. – Нечто подобное, но в разы сильнее, я почувствовала в Домреми, когда мне явились архангел Михаил и святая Екатерина. Посланцы Света поведали мне о моем предназначении, но видит Бог, я не хотела этого.

- Не хотели?

- Я была тринадцатилетней девочкой, Збышек, - улыбнулась Жанна. – Куда мне Францию спасать? Я не знаю, что понаписали ваши ученые мужи, но я была потрясена тем, что мне предначертано. Я хотела гулять, играть с друзьями, помогать родителям, но голоса были весьма убедительными. Неудивительно, что когда я вернулась домой, на мне лица не было.

- Бля. Не, ну что за пиздос, а? – ругнулся я, в порыве чувств вскочив с пола, на котором до этого момента вполне удобно сидел. – Ебанутая мода детей подбивать на такое, что и взрослым-то не под силу. Блядь, аж злость берет.

- Верно, у меня были схожие мысли. Но с другой стороны я понимала и то, что если я не сделаю этого, то грош цена моей вере в Бога. А я росла очень религиозной девочкой.

- И с этого момента началась ваша освободительная война или, как правильнее сказать, восстание? – спросила Астра, трогательно сжав руку французской воительницы. Та немного порозовела, возвращаясь к воспоминаниям, а затем кивнула.

- Да. Знали бы вы, через что мне пришлось пройти, чтобы доказать народу и всем сомневающимся, что я избрана Богом. Но Небеса были на моей стороне.

- И вы встретили с Карлом? Он тогда еще дофином был.

- Ага. Тот еще пиздюк, прости меня Господи. Какие-то загадки постоянно устраивал, проверки, боялся даже звука собственного пердежа, - рассмеялась Жанна, став на мгновение той, кем и была. Веселой девушкой, не знающей об уготованном ей жребии. – Жан де Мец постоянно подтрунивал над ним, но потом, когда Карла помазали, вынужден был ползти на коленях и извиняться. Впрочем, обоим это на пользу пошло.

- Как же. Пошло, - сварливо ответил я. – Въебать бы вашему Карлу за то, что он сотворит.

- Збышек! – рявкнула Астра, но я махнул рукой.

- Да плевать. Ты смотри, какая Жанна душка, а обязана погибнуть во славу какой-то хуеты, которую помазали и назвали королем.

- Не ругайтесь, друзья. Я знаю о том, что мне уготовано. Как знаю и о пламени, которое обессмертит имя мое, - Жанна, улыбаясь, наблюдала за нашей реакцией на ее слова.

- Вы добровольно на костер пойдете? Готовы будете вытерпеть муки, боль и унижение? – потрясенно прошептал я, отказываясь понимать, что воительница говорит всерьез.

- Да, Збышек. Благодаря моей жертве Франция поднимется с колен и даст под зад блядским англичанам. И даже ваш колдун не сможет мне помешать, ибо это воля Небес.

- Пиздец, - расстроено протянул я, бухнувшись на пол рядом с Орлеанской девой. Та в который раз рассмеялась и взъерошила мне волосы. Прикосновение Жанны напомнило мне о давнем разговоре с Богом, чье прикосновение обладало схожим эффектом. Мне сразу стало хорошо и тепло на душе.

- Лучше?

- Ага, - кивнул я, улыбаясь, как идиот. – Теперь вижу, что вы правду говорили. В вас тоже есть сила. И куда большая, чем в нас.

- Верно, Збышек. Я могу попросить вас об одолжении?

- Конечно. Все, что угодно! – сурово ответила Астра за нас двоих.

- Уверены? Просьба будет весьма специфической.

- Уверены.

- Поклянитесь мне в том, что вы не будете ничего предпринимать, когда меня продадут англичанам.

- Но…

- Никаких «но», друзья. Я сама должна пройти свой путь. Это моя воля и приказ, - глаза Жанны лихорадочно блестели и в тот момент мы поняли, какой потрясающей энергией полна эта женщина. Она могла бы вести за собой весь мир, но покорно отправляется на костер. И все ради отечества и простых жителей. – Клянитесь.

- Да свершится воля твоя, - пробурчал я. Астра тоже кивнула.

- Спасибо. Просто знайте, что это моя судьба. И я добровольно на это решилась, - тихо добавила воительница, обнимая нас за плечи. В этот момент, полог шатра откинулся и внутрь буквально влетел взмыленный Жан де Мец, который бухнулся на колени.

- Жанна. Бургундцы завтра предпримут очередную попытку штурма Компьеню.

- Отлично. Там мы их и возьмем, - ощерилась Орлеанская дева. Теперь в ее глазах сияла сталь, а губы были сурово поджаты. Бородач что-то радостно прогудел и бросился за своим командиром на улицу. Только мы с Астрой знали, что этот бой будет для Жанны последним.

Глава шестая. Мнимое Добро.  ©Гектор Шульц

Вот от чего меня постоянно воротило в Аду, так это от многочисленных пыточных приспособлений. Они загромождали собой каждый угол Преисподней и редкие из них стояли без дела. Но безымянные братья дали фору и здесь.

Пыточная по размерам напоминала целый стадион, хотя глазам со страху, что только не померещится. Но факт остается фактом и по той причине, что здесь, как и в Аду, все свободное пространство занимали пыточные агрегаты, а в уголке тускло блестела Железная Дева, в скорбном молчании потупив взор на пыльные плиты пола.

- Слышь ты, уебушка полоумная, - взвился я, когда один из братьев почти незаметно ущипнул Астру за филейную часть. Рыжая тут же заорала и метким ударом ботинка поразила пах похотливого монаха. – Молодец, заинька. Только ты силы побереги. Нас не на пляж сопровождают.

- Да и плевать, - радостно ответила Астра, пнув корчащегося брата еще раз. – Крысеныш. А как же служба Богу и все дела. Лишь бы баб за жопы щипать.

- Уверен, что они и гусей поебывают, - философски заметил я, повиснув в железных тисках моих сопровождающих.

- Мальчишку на римский стул, а рыжая девица пусть смотрит, - раздался в камере повелительный голос, а спустя пару мгновений мы узрели и его обладателя. Это был внушающий уважение здоровяк, лицо которого было закрыто грязно-серым капюшоном, в котором кто-то заботливый вырезал дырочки для глаз. Я не удержался от едкой шпильки в адрес обладателя странного наряда.

- Чисто Ку-клукс-клан, дружище. Зигульками обмениваться будем?

- Говори, пока можешь, - хрипло ответил здоровяк, замахиваясь черной плеткой, которая опустилась на мою спину с жутким свистом. По хлюпающему звуку я понял, что кожа, скорее всего, лопнула. Это подтвердило что-то горячее, мгновенно залившее спину. Вот только боли я не почувствовал. Лишь легкое пощипывание в том месте, куда ужалила плетка.

- И все? – театрально вздохнул я, обернувшись в сторону мучителя. – Я, бля, даже ничего не почувствовал. Вывод один. Либо ты бить не умеешь, либо ты просто слабый еблан, любящий отрываться на беззащитных.

- Колдовство, - тихие шепотки остальных братьев, зашуршали в сухой тишине подвала, как пожухлый камыш. – Не иначе сам Диавол ему помогает боль претерпеть.

- Ау, даунята! Может, все наоборот? Меня Бог защищает потому, что вы ебаные недоумки, которые вечно винят во всех бедах Диавола? Он-то меня вообще на дух не переносит, Люцифер ваш.

- Черный маг, - шепотки начинали действовать на нервы.

- Люди, вы совсем ебанулись? – грозно рявкнул я, когда плетка вновь оставила на моей спине пару свежих рассечений.

- Он не чувствует боли, - с сомнением протянул здоровяк, заглядывая мне в лицо.

- Збышек, - жалобно пискнула Астра. – Они тебе всю спину разорвали. Пиздец просто, скотобойня.

- Хуйня, заинька. Прорвемся. Видимо силы посланцев еще тлеют в наших телах, о чем Петр, естественно, даже не ведал или попросту умолчал, - я воспользовался минуткой неразберихи, чтобы успокоить свою верную подругу, а затем решил немного погеройствовать и сделал вид, что мне неебически больно. Монах в капюшоне радостно загалдел и приложился еще сильнее, но затем отскочил от моей тушки, растянутой на столе, как женщина при виде гигантского таракана.

- Раны затягиваются, - констатировал он, тыча пальцем мне в спину. – Диавол щадит своего слугу.

- Не, вы точно ебанутые. Я даже не удивлен, что большинство из вас отправится в Ад, - хмыкнул я. – Диавол значит, раны лечит, а Бог просто так смотрит? Логика у вас, как у Форреста Гампа, ебать его в сраку. И вынь свои ебанные сосиски из моих ран, месье Ляболь.

- Давайте его сюда. Посмотрим, как он раскаленные иглы выдержит, - палач не обратил на мои слова никакого внимания и велел другим братьям перенести меня на другой стол, рядом с которым стояла маленькая жаровня.

С иглами вышла та же история, что и с плеткой. Я ничего не чувствовал, а раны затягивались очень быстро, стоило их оставить в покое на пару секунд. Беспокойства добавлял тот факт, что я совершенно не представлял, что будет с Астрой. Вдруг у рыжей не было иммунитета к пыткам и ей пребывание в Аду курортом покажется, когда палач начнет свою работу. Но ее почему-то оставили в покое, приставив для успокоения пару бравых молодчиков, и обратили все внимание на меня. Я, по крайней мере, понял, как себя чувствуют лабораторные животные, над которыми всякие вероломные пидарасы ставят богомерзкие опыты.

- А так? – хмыкнул палач, вгоняя мне под ногти раскалённую иглу темного цвета. Я старался не думать о том, в чьих ногтях она побывала и проходила ли термическую обработку.

- Нет, - я покачал головой, а потом охнул.

- Что такое? – с блеском в глазах тут же спросил мой мучитель.

- Жопа чешется! У тебя вон лежит дивный крюк, - ехидно ответил я. – Дай его сюда, если не сложно.

- Шутить вздумал? – здоровяк обдал меня удивительной смесью запахов из своего рта, от которых меня чуть не вырвало.

- Не, ты чего. Куда мне шутить, когда ты иглы вгоняешь в плоть мою бедную.

- Щенок. Посмотрим, как ты запоешь, когда тебя Дева обнимет, - прошипел мужчина и тут же отдал приказания ожидавшим монахам. – Деву сюда, живо.

Из темного и пыльного угла, в мановение ока, была притащена грубая металлическая конструкция на колесиках, ликом своим отдаленно напоминая скорбящую женщину. Монахи, повозившись, отперли диковинные замки и распахнули две створки. От увиденного меня вновь чуть не вывернуло наизнанку. Внутри Девы, на ржавых иглах, завис чей-то полуразложившийся труп, который забыли убрать сердобольные братья. Мне было достаточно представить, как грязные иглы пронзают мое тело, чтобы затрястись в припадке ужаса. Даже ангелам порой бывает страшно. Кто бы и что ни говорил.

- Не, ну нахуй, - категорично покачал я головой, когда палач протянул ко мне руки. – Что вы хотите узнать?

- Я знал, что ты запоешь, - рассмеялся тот. – Мало кто хочет оказаться внутри Мэри.

- Да, блядь, еще бы. Ты видел вообще, в каком состоянии шипы? Если я даже выживу, каким-то чудом, то меня убьет трупный яд. Поэтому задавай свои вопросы, ебланоид, и убери от меня подальше свою подружку, которой ты наверняка на лицо спускаешь, когда остаешься наедине.

- Дерзкий мальчишка.

- Ага. Слышал уже.

- Отец, он готов отвечать, - палач посторонился, пропуская к столу, на котором я лежал, знакомого всем аббата Монтре, улыбающегося как сытый уж, сожравший тонну жареных лягушек.

- И где ты прятался, отче, - саркастично спросил я. – За Мэри? Хуевича своего плешивого почесывал о металлические бока?

- В тебе говорит страх, юноша. Брат Стефан предупреждал, что ты дерзкий и упертый, как тягловой мул, - ответил тот, нимало не смутившись.

- А, так ты в курсе Стефанушки. И тебе, наверное, известно, что он натуральный чернокнижник, который трупы ебет в канун дня всех Святых?

- Брат Стефан оказался верным слугой Господа нашего и предупредил, что за ним следуют два безбожника, которые хотят помешать ему, вершить правосудие над демонами.

- Неудивительно, что вы ему поверили. Хитрожопый дед развел вас, как натуральных идиотов, - буркнул я.

- Вопрос у меня будет один, - улыбнулся настоятель. – Что вы задумали?

- Если отвечу, вы нас отпустите?

- Нет. Но вы умрете легкой смертью, ибо так просил брат Стефан, доброй души человек, раз так о нехристях беспокоится.

- О, ну это меняет дело, - ехидно ответил я. – Скажем так. Мы хотим найти Стефана, дать ему по ебалу, сломать ноги и пару пальцев на руках, а затем отправить в Ад, где ему самое место. Так пойдет?

- Вполне. Брат Стефан сообщал нам это, как и явил чудо Господне, показав себя верным христианином.

- Да? А про гримуары, которые он использует, не сообщал? – встряла Астра, которой надоел этот цирк. – А про то, что у него хуи копченые дома хранятся в бутылках, не говорил? Вы действительно все ебанутые и нихуя не понимаете, что он задумал.

- И что же, о дева с волосами, предвещающими беду? – саркастично спросил аббат.

- Он вознамерился сделать из Жанны д’Арк грешницу, тупорылые ебанаты, - рявкнул я, тщетно силясь вырваться. – Благодаря этому, она не попадет на Небеса, и история повернет в другое русло. Хаос поглотит мир, а Люцифер восстанет из ледяного плена.

- Типичные уловки слуг Диавола, - скучающе заметил палач, раскаляя в огне щипцы. Металл покраснел и отбрасывал жуткие тени на маску мучителя, делая его точной копией адских тварей. – Отец, давайте уже приступим к очищению двух заблудших грешников?

- Давай тебе хрюльник расшатаем, олух? – в унисон крикнули мы с Астрой.

- Негоже так сквернословить, юноша, - ласково ответил настоятель. – Вы пройдете очищение огнем и будете держать ответ пред Его ликом, когда умрете.

- Охуенно легкая смерть, падре. Я поражен вашей милостью.

- Цени, Збышек. Антуан, начинайте приготовления во внутреннем дворе. Надобно покончить с этим делом до субботы, - поклонившись, аббат Монтре вышел из пыточной в сопровождении двух рослых братьев.

- Лютое трахелово, - тяжело вздохнул я. – Прости, заинька. Видимо, суждено нам на этом закончить миссию.

Астра пожала плечами и предпочла не вставлять язвительные комментарии.

Слава средневековым богам, что нас не стали мучить и просто сопроводили в уютную келью без окон, где нам предстояло дожидаться рассвета. А на рассвете, как все уже догадались, двух безбожников должны были подвергнуть очищающему сожжению на излюбленном всеми костре. Поэтому ночь была дана нам для того, чтобы мы раскаялись и смирились с грядущим наказанием.

- Педерастия, заинька, - пожаловался я, заглянув в кувшин, который принес один из братьев, и найдя там мутную воду. – Даже бухнуть не дадут перед кончиной.

- Ты подозрительно спокоен, - буркнула рыжая, лежа на грубой кровати и пуская колечки дыма в потолок. – Будто все это нам просто снится.

- Ну, тут несколько факторов. Во-первых, мы должны будем вознестись на небо, где обо всем расскажем Петру. Во-вторых, я ничего не почувствовал, пока меня терзал ебаный пидарас по имени Антуан, следовательно сожжение пройдет безболезненно. Я на это очень надеюсь.

- А если нет? – тихо спросила Астра.

- Тогда нам пиздец, - констатировал я. – Узнаем самолично, каково было Джордано Бруно, когда он решил полезть в залупу и посрался с церковниками.

- Был бы тут Герцог Элигос, он бы нас вытащил.

- Не лей мочу на рану, заинька, и так больно. Хотя, ты меня подтолкнула к одной идейке.

- Какой? – спросила рыжая, вставая со своего лежбища. – Ты же пробовал представлять всякие ключи и нихера из этого не вышло. Силы через жопу работают. Видимо, слабеем с каждым часом. Скоро и боль почувствуем.

- Нет, я не об этом. Когда мы за Стефаном приходили, я умудрился стырить одну занятную книженцию, - лукаво ответил я, доставая из-за пазухи гримуар Соломона. Астра нахмурила брови, узрев в моих руках черномагический труд.

- И как ты его прятал? Я думала, тебя стражи Калигулы обчистили в темницах.

- В том и дело, что гримуар они даже не заметили. Будто он невидим. Скорее всего, дело в пространственно-временной модели. Или книга сама решает, кому показаться. Это же оригинал, бля. А не та хуйня, что я у Лавея читал.

- И что это нам даст? Книга поможет избежать костра?

- Почти. Видишь ли, заинька. Твой благоверный Збышек долгое время увлекался оккультной хуетой и в частности, внимательно читал сей труд, пусть и в богомерзком переводе американского сатаниста, - гордо ответил я, но рыжая меня перебила.

- Ты давай, блядь, без патетики. Четко и по делу, а то, клянусь, я тебе яйцо оторву.

- Злая зая. Ладно. Я к тому, что с помощью этого гримуара, я могу вызвать любого из демонов Гоетии, чего не мог сделать с экземпляром Лавея. Плюс у меня еще есть силы посланца Небес.

- И?

- Демоны не могут этому противиться. Договор же, - радостно закончил я. – Вызываем демона, он помогает нам сбежать, находим Стефана и ломаем ему нос. Потом забираем Элигоса и возвращаемся в наше время.

- Как-то все просто, - с сомнением буркнула Астра. – Уверен, что демон тебя слушать будет? И кого ты, кстати, вызывать собрался? Надеюсь, не Пурсона? Этот жирный монстр разнесет весь монастырь, а нам потом перед Петром оправдываться. Как в тот раз, когда ты из райских яблок самогонку гнать хотел.

- Не будем об этом, - хмуро вставил я. – Дело давнее и мхом поросшее. Сосредоточимся на спасении наших душ из рук ебанутых монахов.

- Как скажешь. И что надо делать?

Спустя полчаса приготовления были закончены, а в центре кельи, на полу, мрачно темнел зловещий треугольник с древнеперсидскими символами по краям. Я искренне надеялся, что вода, которая заменяла вино, подойдет для ритуала вызова одного из демонов. Астра с интересом наблюдала за моими действиями, предпочитая не встревать и не комментировать происходящее. Наконец, когда монах принес нам ужин и, гремя ключами, запер дверь в келью, я приступил к вызову демона. И демона не простого, а весьма своенравного.

- Leo, tenens anguis. Inveniens absconditorum. Author scientia, praeteritum et futurum. Apparere, - громко приказал я, читая текст призыва и свободной рукой выводя необходимые пасы. Треугольник на полу вспыхнул темно-красным, давая понять, что призыв был услышан одним из верховных иерархов Ада.

- Ты что пизданул, лысенький? – шепотом спросила Астра, забираясь с ногами на кровать. – Тексты Энигмы читаешь?

- Нет, заинька. Льва с гадюкой призываю, - отмахнулся я, внимательно следя за треугольником, в центре которого появился маленький вихрь из черного дыма, а в воздухе ощутимо запахло серой. Как же я отвык от этого аромата. Впрочем, оставим наслаждение запахами на потом.

- И у тебя получилось, - буркнула рыжая, широко раскрыв глаза. На месте таинственного знака стоял рослый конь черного цвета, на котором восседал черноглазый мужчина с надменным и злым лицом. Я сглотнул тягучую слюну и поклонился пришельцу.

- Приветствую Граф Вине.

- Збышек? Астра? Вы чего забыли в средневековой Франции? – удивленно протянул демон, спрыгивая с коня. Но пределов треугольника он не покинул. – А, понял. За душой гоняетесь.

- Верно, Граф. Рад вас видеть, - улыбнулся я, пряча гримуар за пазуху. – Вы нас помните?

- Я же ведающий тайнами прошлого и будущего, - лениво ответил Вине, почесывая шею своего скакуна. – Естественно, что я знаю все. Даже то, что еще не произошло. Забавно, однако, вновь очутиться в треугольнике Соломона. Почитай, как тысячу лет назад это было последний раз.

- Граф, у нас времени мало, поэтому буду краток, - поспешил я донести до гостя цель его вызова в один из средневековых монастырей, но демон каркающе рассмеялся в ответ и покачал головой.

- Не стоит. Я знаю о вашей цели. Некий Стефан сеет хаос и вам потребно его остановить. Не скрою, мне симпатичны его цели, - хмыкнул он. – Но ты верно поступил, что вызвал меня через гримуар. Я обязан выполнить твою волю.

- Круто, - обрадованно воскликнул я. – Три желания?

- Обойдешься! – гаркнул Граф и ехидно улыбнулся. – Чем могу помочь?

- Вы же сами все знаете? – настал мой черед язвить.

- Частично. Твои мысли скачут, как самые быстрые дьявольские легионы. Даже я не могу их услышать. Еще и монастырь мешает. Знаешь, как давление прыгает от всей этой божественной благодати? Хотя, откуда тебе знать. Простите, отвлекся. Что вам нужно?

- Я не задержу вас слишком долго, Граф. Нас решили сжечь утром, как еретиков и безбожников.

- Не удивлен. Католическая церковь в этот временной промежуток ведет себя крайне нелогично. Ты знаешь, Збышек, что мне достаточно щелкнуть пальцами и весь этот рассадник лжи канет в пучины Ада.

- Ну это вы загнули, - буркнул я. – Вдруг это тоже на прошлое как-то повлияет?

- Не исключено, - весело блеснул глазами демон. Его крайне забавляло происходящее.

- Разнесите стену и помогите нам покинуть монастырь в целости и сохранности. Ах да. Антуана, это такой уебищный местный палач, любящий чужие муки, сделайте пидарасом. Пусть выебет аббата Монтре, а потом себя раскаленными клещами.

- Кажется, ты ошибся с местом своей службы, мой юный друг, - расхохотался Вине. Да, смеяться он очень любит. – В Аду тебе бы цены не было.

- Тем не менее, я в Раю. Сделаете?

- Конечно, - Граф скрестил руки на груди и внимательно уставился на меня, ожидая дальнейших пожеланий.

- Вы можете перенести нас как можно ближе к тому месту, где сейчас прячется Стефан?

- Увы, нет. Этими вещами я не занимаюсь.

- Ладно. Где он хотя бы находится?

- В пяти днях пути от этого места, - на секунду задумался демон. – Мчится на всех парах в Компьеню.

- Ах он мелкий, пронырливый…

- Збышек! – прошипела Астра. – Время, блядь.

- Время, блядь, вперед! – ругнулся я, спародировав мелодию из незабвенной телепередачи, а затем вернулся к разговору. – Нам бы коней, иначе не успеем его догнать.

- Это можно, - милостиво согласился Граф Вине. – Сразу за этой стеной находится монастырская конюшня. Я немного отвлеку монахов, а вы хватайте лошадей и бегом отсюда. Все?

- Да, Граф. Спасибо вам большое, - кивнул я, протягивая руку. Демон аккуратно ее пожал, а затем его черные глаза расширились.

- Еще одна просьба?

- Так, пустячок. Что вам стоит? – мило улыбнулся я, мысленно задавая вопрос, благо рыжая была занята сборами в дорогу, а именно передвигала кровать и курила сигареты одну за другой.

- Потом заплатишь, Збышек, - ответил демон на мой вопрос. – Хотя не понимаю, как это может тебе помочь.

- Это не для помощи, а для успокоения собственной непоседливости. Не смею вас больше задерживать, - поклонился я, разрывая треугольник носком своей ноги. – Взрывайте стену к ебеням, Граф!

- Будет сделано, - пророкотал демон, увеличиваясь в размерах, и влепил со всей мочи пудовым кулаком по каменной кладке.

Что тут началось… Граф Вине развлекался тем, что носился по монастырю верхом на своем скакуне в образе человека с головой льва, и попутно стегал визжащих монахов настоящей гадюкой, которую сжимал в правой руке. В монастыре царил хаос. Отдельные братья забаррикадировались в главном зале и мысленно возносили жалкие молитвы Богу, а те, кто был более продуман, пытались спасти свою жизнь путем панического бегства из хладной каменой обители. Кто-то даже пытался утащить под сутаной церковные книги и золотые столовые приборы настоятеля. Мы же с Астрой бросились к конюшне, где испуганно ржали лошади, чувствуя присутствие дьявольских сил. Но я остановился, услышав мучительные стоны от небольшого стога сена, расположенного рядом со стойлом, где бесновался гнедой жеребец в полной сбруе.

- Поделом тебе, параша ебаная, - мстительно хмыкнул я, наблюдая за тем, как палач Антуан, нещадно терзает задницу аббата Монтре собственным гигантским прибором. Астра даже глаза протерла, дабы увериться в том, что ей это не кажется.

- Збышек…

- Не кажется, заинька. Настоятеля ебут в жопу.

- Пиздец, - ошарашенно ответила рыжая, взбираясь на серую кобылу. Я же выбрал черного коня, под стать нашему освободителю, который сейчас наводил сверхъестественный ужас на монахов где-то вдалеке.

- Будут знать, как посланцев Небес обижать, - я легонько сдавил бока своего скакуна ногами и устремился к выходу из монастыря, обернувшись лишь раз, дабы услышать шикарнейший диалог, от которого на душе заметно потеплело.

- Брат Антуан… это… противоестественно. Прекратите близость! - хрипел аббат Монтре, сдирая колени в кровь и стараясь не пробить головой деревянную стену.

- Не елозьте, отец. Давно я на вашу попку заглядываюсь. Пора и утехам волю дать, - жарко отвечал настоятелю палач Антуан, скрипя зубами и убыстряя ритм.

Глава пятая. Мечтают ли монахи о нагих девах.  ©Гектор Шульц

Франция, год одна тысяча четыреста тридцатый. Апрель месяц, если кому интересно. Только вот мне осознание этого факта оптимизма не добавляет.

Белла, которая оказалась простой крестьянкой из скромной деревушки Домреми, милостиво проводила нас к себе домой. Ее даже не смутило, что ангелы, которыми она упорно нас именовала, ругаются, как последние грузчики, и вообще ведут себя явно не по божественным канонам. Однако мои мысли были заняты сложнейшей проблемой. Как помешать чернокнижнику, изменить историю. Этот гнилозубый вредитель запросто мог совратить Жанну или же попросту захуярить дофина Карла во славу Вельзевула, тогда история точно пойдет по другому пути. В данный момент Жанну охраняли, как президента среднестатистической ядерной державы, и даже не помышляли о том, чтобы продать бедную революционерку злобным англичанам. Но кое-какие мыслишки у них уже появлялись, ибо война затянулась, а недовольных было все больше.

- Збышек, ты чего такой унылый? – весело спросила меня Астра, когда мы подходили к дому Беллы.

- А хули радоваться, заинька, - честно ответил я, рассматривая неказистое строение, больше походившее на прохудившуюся лачугу, в которой всякий сброд любил пьянствовать. – Я даже не представляю, как нам подобраться к воинственной бабе, что уж говорить о ее спасении из лап всяких сатанинских чернокнижников.

- Пойдем напролом, - буркнула рыжая, заставив меня рассмеяться. – Чего? Идея-то неплохая.

- Ну да. Если не учитывать тот факт, что мы блядские смертные и какой-нибудь добрый воин запросто может пырнуть любого из нас своим мечом или проверить убойную силу арбалета на беззащитных тушках. Тут по-другому надо действовать. С позиции всемирной хитрости и даже хитрожопости.

- С этим проблем не будет. Ты у нас просто бог всех переговорщиков, - ласково улыбнулась Астра, прижимаясь к моему плечу. – Раз ты из Ада умудрился сбежать и даже получить прощение, то здесь уж точно что-нибудь придумаешь.

- Ага, - хмыкнул я, соглашаясь. – Но сначала я хочу пожрать и выпить парного молока. Белла, у тебя есть корова?

- Что вы, месье, - засмеялась девушка, повернувшись к нам. – Во всей деревне и пары коров не наберется. Король велел всех коров перебить, а мясо направить в армию, чтобы солдатские животы были полны.

- Не ну каков пидарас, а? – ругнулся я, пнув небольшой грибок на пути. – Был никем, а тут раскудахтался, как кочет последний. Все короли – пидарасы! Запомни, заинька, слова мои.

- Запомню. Только нам-то, какая разница? Дадим Стефанушке пиздюлей и свалим в Рай, - кивнула Астра.

- Соскучилась уже по божественной благодати? – ехидно заметил я, но умолк, когда рыжая злобно скрежетнула зубами. – Простите, дамы. Характер мягкий.

- Вы пока тут побудете? – тихо спросила Белла, которая уже стояла в дверях своего домика. – Если вам надо поговорить, то я не буду мешать. Могу пока похлебку сварить, чтобы вы согрелись с дороги. Правда, я не знаю, что едят ангелы. Как-то не приходилось с ними сталкиваться.

- Мечи харчи на стол, Белла. Мы жрем и пьем все то же, что и обычные люди, - заверил я девушку и колко ухмыльнулся Астре. – А еще поебушки любим, с извращениями.

- Пиздуй, соблазнитель, - рассмеялась рыжая и легонько подтолкнула меня в сторону входной двери. – Сейчас я хочу просто чего-нибудь съесть.

Внутри жилище Беллы представляло собой очень милую вариацию любого деревенского домика, которые очень любят печатать в глянцевых журналах всякие зажравшиеся толстосумы.

Маленькие окошки были закрыты серыми занавесками, а на глиняных подоконниках сушились различные травы. Комнат, как таковых не было. Дом объединял в себе и место для сна и для готовки. В темном углу стояла широкая бадья, заменявшая собой ванну, а в центре стоял небольшой грубый столик и два покосившихся стула. Рядом с ним, на полу, виднелись два матраса, набитых соломой по самое не могу. Я спросил Беллу, живет ли она одна или с кем-то и если да, то где хозяин второго матраса.

- Мой супруг сейчас в армии Орлеанской девы, - гордо ответила девушка, помешивая что-то вкусное, кипевшее в небольшом горшочке над камином, темной деревянной ложкой. – Воюет за свободу нашей родины.

- А ты тут одна, значит, - хмыкнул я, присаживаясь на стул и с облегчением вытягивая ноги.

- Да, месье. Привыкла уже, - улыбнулась Белла. – Конечно, ночами холодно и страшно, но я не унываю. Знаю же, что он когда-нибудь вернется домой.

- Обязательно вернется, - тихо ответила Астра. – Так всегда и бывает.

Я тактично умолчал о том, что шансы выжить в разрозненном войске французов крайне малы, если вообще не ничтожны. Негоже обижать нашу добрую хозяйку, которая впустила в свой дом незнакомцев.

- Скажи, Белла. А кроме нас больше никто не появлялся в ваших краях? Может пару дней назад или чуть больше? – спросил я, стараясь переключить мозг на выполнение задания.

- Нет, кажется, - нахмурилась девушка. – Только монахи проходили, но они часто здесь появляются. Рядом с Домреми их монастырь, а тут еще и кто-то важный у них остановился.

- Важный? – переспросил я, принимая из рук девушки деревянную миску с простой похлебкой. – Ты, случайно, не знаешь кто это?

- Увы, не ведаю. Лишь мельком видела я ту процессию. Монахи, как монахи. Ничего необычного. Правда, один из них вел карлика на цепи.

- Ах он сука ебанная, - взвился я, чуть не опрокинув похлебку на стол, но заметив ужас в глазах Беллы, поспешил извиниться. – Прости. Этот негодяй нашего друга мучает.

- Ваш друг – карлик? – уточнила Белла. – Говорили, что его собираются сжечь, как еретика.

- Ну это у них вряд ли получится, - расслабился я и повернулся к Астре. – Элигос в огне тысячи лет провел.

- Ага. А вдруг его силы тоже пошатнулись, и он стал смертным? – скептически спросила рыжая.

- Не, он же... – я опасливо покосился на хозяйку и добавил шепотом. – Демон ебаный. Он никогда человеком-то не был.

- Точно, - хмыкнула Астра. – Думаешь, это он?

- Карлики в это время года редки, как малина зимой, - буркнул я. – Да и период такой, что все убогие сразу же обвинялись в ебле с Диаволом. У Dark Funeral даже песенка похожая была. Тебя, кстати, тоже могут сжечь нахуй. А всему виной рыжие волосы. Придется их отрезать.

- Я тебе, блядь, отрежу, - грозно насупилась Астра. – Даже, сука, не смей.

- Шутка. Злая ты, как медведь, которого пчела в залупу укусила. Но в монастырь наведаться придется.

- Это я уже поняла. Иначе Герцога не вызволить.

- Белла, а здесь можно разжиться сутанами? Боюсь, наши одежды шокируют обитателей монастыря, - спросил я, вновь повернувшись к хозяйке.

- Да. Если у вас есть деньги, я могу проводить к торговцу. У него многое есть, - спустя пару минут раздумий ответила девушка.

- С деньгами не густо, - признался я. – Ладно, ты нас главное познакомь, а дальше я сам все устрою.

- Хорошо, - улыбнулась Белла. – Вам понравилась похлебка?

- О да, милая, - ухмыльнулся я. – Теперь бы поспать еще и считай, что жизнь удалась.

- Можете лечь вместе со мной. Ночью теплее будет, - но Астра категорично кашлянула.

- Прости, уважаемая, но ты ляжешь рядом со мной. Ибо спутник мой очень любит по утрам перины орошать жидкостями своими, а может и вовсе приставать начать.

- Ты где так научилась изъясняться? – подозрительно спросил я.

- Книжки читала, пока ты с Петром за душами гонялся, - ехидно ответила рыжая. – Ладно, пошли спать. Збышек, ты не посередине, а сбоку. Рядом со мной.

- Ну что, блядь, за жизнь? Молока нет, писечек шелковистых тоже нет. Одни ебаные колдуны и извращенцы, – горестно вздохнул я, удобнее пристраиваясь на матрасе. Солома неистово колола в бока, но даже это не смогло помешать усталому телу, моментально вырубиться.

Следующим утром Белла проводила нас к дому торговца, который был один на всю деревеньку. Торговцем оказался толстенький мужичок, очень сильно похожий на того, кто продавал нам туники в Древнем Риме. Даже голос и услужливая манера общаться были невероятно похожими, а может виной всему личный стереотип о внешности торговцев. Правда один глаз торговца был когда-то выбит и теперь был закрыт грязно-серой повязкой. Я, было, пошутил по этому поводу и назвал мужичка одноглазой змеей, которая паразитирует на бедных жителях. Увы, но это оказалось правдой. А что вы хотели от того, кто носит исконно французское имя – Варфоломей.

- Мне не нужно рубить дрова, готовить еду и помогать по дому, - категорично отказал он на двадцать пятое предложение помощи поступившее от меня. – Есть деньги – продам сутаны. Нет денег – ступайте вон. Недостатка в желающих я не испытываю.

- Экий ты ебанашка, - устало выдохнул я, когда понял, что мои чары обольщения на мужичка не подействуют. – Не зря тебя Варфоломеем кличут. Хитрожопый, как поп-педофил, узревший на горизонте мяконькую попку служки.

- Попрошу без оскорблений, - внезапно выдал торговец, побагровев лицом, как спелый томат.

- Ты понял, что я сказал? – настал мой черед удивляться.

- А что тут непонятного, - фыркнул мужчина. – Я традиционной веры и дев люблю. На кой мне мальчики?

- А хуй тебя знает, - хмыкнула Астра. – Латентный педофил-мужеёб. Мы тебе еще раз повторяем, что денег у нас нет. Вот и предлагаем помощь взамен.

- Не нужна мне ваша помощь. Сам справлюсь со всем, клянусь вялой мошонкой Папы.

- Откуда ты знаешь, что у Папы вялая мошонка? – тут же вцепился я. – Богохульство, брат мой. Наветы наводишь на служителей церкви.

- Я? – потрясенно вымолвил Варфоломей. – Ни в жисть.

- Еще как, - подключилась Астра. – Пойдем вот в монастырь и расскажем, как ты на Папу хулу наводишь, а тебя потом сожгут или Железной деве в объятия бросят.

- Ладно, - проворчал торговец, вытирая вспотевшую лысину. – Воз дров и сутаны ваши.

- Э нет, Варфик, - гоготнул я, вставая в оскорбленную позу. – Мы предлагали это до того, как ты церковь пресвятую обосрал. Отдаешь бесплатно и добавляешь пару монет от себя. Сделаю вид, что ничего не слышал. Заинька, помнишь, как он пизданул, что Папа Римский на баклажане скакать любит?

- Конечно! И как всех священников в пидарасы записал.

- Полы хотя бы помойте в доме, - плаксиво всхлипнул торговец, разом потеряв всю свою уверенность.

- Обойдешься. Вдруг у тебя там чумные бубоны, - поморщился я, закуривая сигарету. Варфоломей узрев дымящуюся штучку, алчно вздохнул. – Чего? Табаку тебе дать?

- Пять таких и сутаны ваши, - облизнулся он, наблюдая за тем, с каким удовольствием я затягиваюсь горьким дымом.

- Хуй, нахуй, похуй, хули, хуюшки. Половинку и все. Нам самим нужнее.

- Две штуки.

- Половинку, - пропела Астра, ехидно улыбаясь. Торговец попался в тиски. Белла могла лишь удивленно переводить взгляд на всех участников интереснейшей беседы.

- Одну штучку, а я вам взамен сутаны и десять монет.

- Пятьдесят монет и две сутаны, - покачал я головой.

- Ладно. Забирайте, - буркнул он, швыряя нам две поношенные сутаны и звенящий мешочек.

- Сразу бы так. А то выебывался. Скрипты бы придумал, что ли. Такими темпами вообще разоришься, уебашка, - пока я безжалостно проходился по умственным способностям продавца, Астра уже нацепила на себя одну из сутан и презрительно сморщила носик.

- Воняют, как пизда Клеопатры, - пожаловалась она, а я величественно протянул одну сигарету Варфоломею и даже милостиво дал прикурить. Жадный глаз торговца мгновенно узрел дешевую зажигалку и тут же понял, как облажался.

- Какая разница. Нам только в монастырь попасть, а там выкинем эту рванину, - буркнул я, с мстительным удовольствием наблюдая за Варфоломеем. Торговца неудержимо рвало на родную землю, а в руках была судорожно зажата простая сигарета.

Спустя пару часов, мы шли по узенькой тропке, ведущей к маячившему на горизонте каменному строению. Белла, проводив нас до распутья, указала своей ладной ручкой на неведомую громадину и сказала, что это и есть искомый нами монастырь. Дорога в обитель мнимой святости была тяжелой и весьма противной. Всему виной мелкий дождик, который зарядил с неба, как только Белла направилась обратно в деревню, и размывший дорогу, превратив ее в грязевое месиво. Поэтому, через минуту ожесточенных споров с Астрой, было решено двигаться по траве рядом с тропой, где грязь не налипала на обувь, будто вековое говно мамонтов.

- Дерьмовая попытка пытаться романтизировать Средневековье, - ругаясь, я вытер ботинок о траву после того, как вляпался в чей-то кал.

- А мне здесь нравится, - задумчиво ответила Астра, легонько пихая меня в бок. – Люди простые, да и извращенцев нет.

- Это пока нет. Потом будут. Мы еще до столицы не дошли или до французского войска. Все извращенцы там. Напьются и разят друг друга в жопы.

- Откуда ты знаешь?

- Я все знаю. В Аду как-то с де Садом пересекался. Он много интересного рассказывал. Представляешь, у двух ближайших друзей Жанны д’Арк педерастические наклонности.

- Тоже мне новость. Может де Саду все показалось. Он везде педерастию увидит. Ты мне лучше скажи вот что. Как так получилось, что торговец нашу ругань понял, а другие нет?

- Хороший вопрос, заинька, - вздохнул я. – Боюсь, что без чернокнижника явно не обошлось. Или дело в другом.

- В чем же?

- Мы сейчас в средневековой Франции, но местные нас понимают. Даже в древнем Риме понимали.

- Хочешь сказать, что мы просто перенимаем речевую модель, оказавшись в определенной эпохе? – удивленно присвистнула Астра.

- Ага. И чем больше мы тут находимся, тем сильнее проходит слияние наших душ с этой самой эпохой. Мы не по-русски сейчас говорим, а на диалекте французского, бывшего в ходу в то время.

- Весело, бля. Таким макаром местные скоро нашу ругань понимать будут, как если бы в России жили.

- Вот, вот, - хмыкнул я. – В древнем Риме мы пробыли недолго. Пару-тройку дней максимум. А здесь мы уже четвертый день, да и речь ближе к той, что мы знаем и практикуем. Единственное, у местных ругательства отличаются от наших.

- Поясни.

- Смотри. Мы говорим «блядь», а у них «потаскуха» или «блудница». «Пизда» - «блудливое лоно» или «грязнощель». Но сегодня, в речи Варфоломея явно проскочило слово «хуй». Это было до того, как его употребил я. А раньше он бы сказал «фаллос» или «греховна кочерыжка».

- Получается, чем мы дольше тут находимся, тем сильнее вливаемся в культуру? – понимающе кивнула Астра.

- Ага. Скоро каждый встречный будет так ругаться матом, что ему сам Пучков позавидует. Надо бы в монастыре поэкспериментировать.

- Ну, хоть с этим понятно, а то я уже на голову грешила. Думала, что чердак поехал, - улыбнулась рыжая. – Как мы в монастырь-то проникать будем? Бумаг у нас никаких нет.

- Хуйня вопрос, заинька. Скажем, что паломники. Идем по странам и несем славу Божию. Главное на Стефана не напороться раньше времени, а там разберемся, - буркнул я, останавливаясь перед большими воротами, ведущими в монастырский двор. – Готова?

- А хули делать, - пожала плечами моя спутница и первой треснула кулаком по дереву.

Простоять под мелким дождиком пришлось около получаса, пока ворота, скрипнув так, что заныли все зубы, не отворились, пропустив на свежий воздух одного из монахов. Он был одет в сутану, похожую на наши, и простые сандалии. Без носков.

- Чем я могу вам помочь, путники? – хрипло спросил он, переводя взгляд с меня на Астру. Рыжая для конспирации спрятала свои шикарные локоны под капюшоном, благодаря чему стала похожей на простого юношу с женскими чертами лица.

- Привет и тебе, безымянный брат, - стуча зубами от холода, протянул я. – Мы паломники, несущие слово Божие варварам и безбожникам. Странствуем по миру и прославляем в веках христианство. На ночлег останавливаемся там, где люди добры к простым путникам. Но в Домреми нам сказали, что неподалеку находится монастырь, и мы решили дать отдых ногам своим именно здесь.

- Сожалею, - тихо ответил монах, уставившись на Астру. – Ночлег мы можем дать лишь мужам, но никак не девам.

- О, брат. Прошу изменить свое решение, - торопливо перебил его я, заметив, как монах пытается слинять обратно. – Брат Елисей еще совсем юн и ликом подобен деве, но сам он ревностный христианин. Неужели из-за этого вы откажете нам в тепле и ночлеге?

- Мужчина?

- Да, брат. Самый настоящий и плоть свою умерщвляющий, когда оная утром на волю стремится, потолок пробивая, - улыбнулся я. Астра злобно прищурилась, но мою ахинею комментировать не стала.

- Хорошо, - буркнул монах, освобождая проход. – Найдется для вас келья и пара кусков хлеба.

- И место для молитвы бы еще, - тонко добавила рыжая. – Дабы успокоить плоть мятущуюся.

- С этим сложностей не будет. Проходите, - я первым юркнул внутрь, облегченно выдохнув и воздав благодарность Петру, наделившему нас хоть какими-то зачатками обаяния.

Внутри, однако, не оказалось двора. Громадина была самой настоящей крепостью. Откуда-то из темноты пахло горячим хлебом, а теплые потоки воздуха согревали продрогшие тела. Монах, носящий забавное имя Густав, унесся вперед, махнув полами своей сутаны и не удосуживаясь даже посмотреть, успеваем ли мы за ним. Но дальше произошло то, чего мы совсем не ждали. Брат Густав распахнул очередные двери и впустил нас в большой зал, где стояли длинные деревянные столы, вдоль которых сидели или стояли самые разнокалиберные монахи. Словно по команде они повернули головы в нашу сторону и принялись внимательно изучать новые лица. А навстречу уже спешил неизвестный мужчина с густой белой бородой.

- Брат Густав, - поклонился он и степенно посмотрел на меня и Астру. – Кто наши гости?

- Аббат Монтре, настоятель монастыря, - пояснил нам Густав и, поклонившись, представил нас. – Паломники, отец. Степан пониже и Елисей, который чуть выше.

- Что привело вас к нам? – миролюбиво спросил аббат Монтре, изучая лицо Астры, которая зарделась, как маков цвет и спряталась за моей спиной. – Нет нужды стесняться себя, брат Елисей. Все мы слуги Божьи.

- Простите моего друга, отец, - вставил я, переключая внимание настоятеля на себя. – Елисей совсем юн и устал от внимания окружающих, которые почему-то девой его величают.

- Интересно, - буркнул в бороду Монтре, но затем на его лицо вновь вернулась вежливая улыбка. – Располагайтесь. Мы как раз ужинали и приглашаем вас к нашему столу. Расскажете о цели своей, да с остальными братьями познакомитесь.

- Благодарим, отец, - улыбнулся я и, взяв рыжую за руку, силой потащил к столу.

Через несколько минут я уже поглощал горячую кашу и закусывал свежим хлебом. Рядом, в глиняном кувшине, стояло что-то отдаленно похожее на квас, только с более кислыми нотками. Астра беззастенчиво пялилась на братьев, а те в ответ сверлили ее глазами. Может мне показалось, но в их глазах блестели похотливые нотки, а может, виноват странный квас. Аббат Монтре присел с нами рядом и в перерыве между приемом пищи, бомбардировал меня вопросами. Я же врал не стесняясь.

- О, да, отец, - пробубнил я с набитым ртом. – Были мы в Иерусалиме и видели еретиков таких, что фаллосом своим коня на скаку убивают.

- Воистину, диавольские созданья, - перекрестился аббат. – Говорите, что пришли со стороны моря?

- Так и есть, - буркнула Астра, которой уже было не по себе от обилия внимания со стороны братьев. – Соленого, как клитор Клеопатры.

- Простите брата Елисея, - поперхнулся я чудо-квасом, когда услышал тираду Астры. – Все еще в себя не придет после посещения Иерусалима.

- Знамо дело, брат Степан, - лукаво улыбнулся настоятель. – Мужчины лишь одно в жизни ценят. Красоту женскую, да забавы постельные. Только нам, слугам Божьим, сие запрещено.

- Отец, дошел до нас слух, что несколько братьев карлика сопровождали в монастырь ваш, - аккуратно свернул я к цели нашего визита в средневековую Францию. – Ужель и впрямь карлик? Не иначе козни Диавола, что так род людской не любит.

- Збышек, - тихо пробормотала Астра, пытаясь меня лягнуть под столом, но я отмахнулся от своей спутницы.

- Да, проходил тут один из братьев дружественного нам ордена, - спустя пару минут ответил аббат Монтре.

- И впрямь он так ужасен, как люди говорят?

- Да, брат. Последние дщери Сатаны проклятого с ним в связь вступают, не иначе, - поддакнул Густав с одобрения настоятеля. – На фаллосе его греховном ночами скачут без устали.

- Збышек, - прошипела Астра, на которую никто не обращал внимания.

- Это они могут, карлики, стало быть, - усмехнулся я. – А посмотреть на чудо это можно?

- Нельзя, брат Степан. Отбыл сей карлик в сопровождении брата нашего в Компьеню.

- Жаль. Авось удастся нам когда-нибудь такое чудо лицезреть, отец Монтре, - я осушил свой кубок и повернулся к шипящей Астре, которая буравила меня злобным взглядом. – Что такое, брат Елисей?

- Назад обернись, - тихо ответила рыжая, сжимая в руках деревянную ложку.

- Нет нужды, брат Степан, - ехидно заметил аббат. – Или же правильнее назвать вас Збышек?

- Чего? – удивленно буркнул я, оборачиваясь. Но повернувшись, умолк. Позади нас стоял, кажется, весь монастырь. Монахи держали в руках различные сельскохозяйственные приспособления от граблей до жутковатых кос и мотыг. Я прицепил на лицо елейную ухмылку и повернулся к настоятелю, который уже вылез из-за стола. – Стало быть, Стефанушка рассказал, кто мы, блядь, такие?

- Брат Стефан предупредил о еретиках, которые за ним следуют, - грубо перебил меня Монтре. – Как сказал и ваши имена. Вознамерились вы диавольское создание освободить?

- Не, вы не так поняли, - поспешила заметить Астра, но настоятель недобро сверкнул глазами.

- Молчи, блудница, отмеченная самим Люцифером. Братья. Сопроводите безбожников в подвал. Думаю, они все расскажут после встречи с Железной девой.

- Ах ты ж ебаный ушастик, - вспыхнул я, вскакивая с места, но один из братьев грубо двинул меня чем-то увесистым по голове. В глазах мгновенно все поплыло, а где-то вдали тонко крикнула Астра, в которую вцепилось не менее дюжины мозолистых рук служителей Божьих. Бедная моя голова. Вечно страдает.

Глава четвертая. Забавы Калигулы.  ©Гектор Шульц

Легионеры, одетые в легкие туники, совершенно не скрывающие срамоту стражников, потащили меня прочь из комнаты. На удивление, император пошел следом, ведя за собой Астру, которая как покорная собачонка, молча следовала за Калигулой. Правда, путь наш лежал не в темницы, как я думал, а в противоположную сторону, где в конце длинного коридора мрачно сияла дверь из чистого золота.

Войдя внутрь, я поразился сказочному убранству, но не это было достойно внимания. Все помещение занимали мужчины и женщины, которые без стыда и совести совокуплялись друг с другом, а в воздухе повис тяжелый запах секса и немытых тел.

Я брезгливо перешагнул через одну парочку, где мужчина возлежал на мягких подушках, а его ублажали аж три весьма уродливые женщины. Калигула, заметив мое удивление, отрывисто хохотнул и скинул с себя золотистое одеяние, оставшись в том, в чем мать родила. Или отец. Я не был уверен, от кого родился такой уебан, как прославленный император. Но стоило мне посмотреть на Калигулу, как все проблемы отступили на задний план. Я без стеснения заржал так, что любая призовая лошадь удавилась бы от зависти.

- Ебушки-воробушки, - выдохнул я, ткнув пальцем в сторону лобка императора. – Что, блядь, это такое?

- Мой разящий фаллос, - гордо рек Калигула, встав в царственную позу.

- Это натуральный пупок, ебила ты тупорылая. Как этим можно сексом заниматься? Если только пинцетом себе помогать. О, а теперь он в грибок превратился. Мистер Шампиньон, силь ву пле, - не стесняясь, хохотал я. Стража растерянно пожимала плечами и ждала приказа от красного, как спелая клубника, императора.

- Иметь маленький фаллос, значит принадлежать к божественному роду, - заметил Калигула, когда я, устав смеяться, вытирал слезы.

- Может ты императрица? А это твой гигантский клитор?

- Да как ты смеешь говорить про меня такое? Ты хоть понимаешь, что перед тобой император?! – рявкнул монарх, стыдливо прикрывая низ живота ладонями. Впрочем, он бы мог обойтись и парой пальцев.

- Ну, понимаю я одно, дружище, - улыбнулся я. – Теперь ясно, чего ты такой ебанутый. Комплекс неполноценности на лицо. А ты невинность с курицей потерял?

- Нет, - гордо ответил Калигула. – С гусыней. Весьма славная она была.

- Фу. Ебанашка ты древнеримская, - скривился я, делая шаг назад и наступая тяжелым башмаком на член одного из участников оргий. – Простите. Сами мы не местные. Ну хоть повеселился немножко. Ладно, куда ты нас ведешь, ваше малышество?

- На Арену, раб.

- Ну блядь. Очередная драка с очередным гопником в виде Ахиллеса? – я устало потер виски, благо руки были свободны. А потом меня осенила идея. Я же обладал силой, почему бы не вернуть Астре сознание. Сказано – сделано. Я уставился на свою рыжую подругу, пока Калигула был занят светской болтовней с одним из нагих гостей, и мысленно пожелал ей прозреть и от души уебать лопоухого извращенца ногой. Астра тяжело помотала головой, а потом изумленно огляделась по сторонам.

- Чё за хуйня тут творится? – пискнула она, увидев, как толстый мужичок трется своим достоинством о кувшин с вином. – Збышек! Ни на минуту тебя оставить нельзя. Сразу еблю найдешь!

- С возвращением, заинька. А я тут с императором познакомился. Вон он, с крошкой-хуешкой между ног стоит, - улыбнулся я, помахав рукой подруге.

- Бля, у меня голова трещит по швам, - пожаловалась рыжая. – В какую хуйню ты нас втянул лысый?

- Я, блядь, не лысый, а волосатый, - настал мой черед обижаться. – И вообще, я тут, между прочим, тебя спасти пытаюсь.

- Спасти? – переспросил император, возвращаясь к нам. – Нет. Вы, рабы. И сейчас вас сопроводят на Арену, где вы познакомитесь с Секачом.

- Что это? – тут же спросила Астра и наткнулась на мой красноречивый взгляд. – Поняла. Сама узнаю скоро. Збышек, а у тебя сигаретка есть? А то я сейчас с ума сойду.

- Есть. Как бы не последняя в этой жизни, - буркнул я, направляясь за легионерами, которые без стеснения расталкивали гостей Калигулы наконечниками своих копий.

Арена Колизея была в тысячу раз меньше аналогичного Колизея у Флегия, да и бесов, сидящих на трибунах, заменили орущие и грязные люди. В остальном, вид арены был мне знаком. Тот же песок в бурых пятнах от пролитой крови, грязь, мусор, куски хлеба и гнилые фрукты, которые просто отодвигались к краям арены и наполняли воздух отвратным ароматом. Но хуже всего были мухи. Эти отвратительные жирные насекомые облепляли лицо и норовили залезть внутрь носа, дабы отложить там личинки. Я, устав от них отмахиваться, попросту закрыл часть лица майкой. Императора и стражу эти лошади, почему-то обходили стороной. На лицо божественное происхождение, как пить дать.

Император милостиво помахал ручкой сидящим на трибунах и даже самолично запустил в воздух пару золотых монеток, но скривился, как прокисший лимон, увидев бегущую к нему толстую деву в синей столе. Та, подскочив к Калигуле, запрыгнула на хилого монарха, чуть не сломав ему спину. Я молча переглянулся с Астрой и скорчил страшную рожу, пояснявшую царившие во мне эмоции.

- Ох, братец, - томно пробубнила женщина, сжимая руку между ног и что-то там почесывая. – Какой сладенький мальчик. Отдай его мне.

- Хуй тебе, повидло, - поморщился я. Женщина была страшной. Нет, не так. Она была похожа на червивое яблоко, которое знатно подкоптили на солнышке. Отвратное ощущение дополняли и гигантские прыщи на лице барышни, которые давно созрели и жаждали мытых рук лекаря.

- Друзилла, этот юнец должен познакомиться с Секачом, - отмахнулся император, а затем пояснил, увидев на моем лице отвращение и любопытство. – Моя сестра, великолепная Друзилла.

- Великолепная? – переспросил я. – Это же, блядь, уебище лесное. Ты ее пердолил?

- Что? – не понял Калигула.

- Пронзал ее прелести? Шуршал ночью пакетом? Трахал ее? Она твоя любовница?

- Нет, - протянул император, лукаво ухмыльнувшись. – Ты хорошо осведомлен о моей жизни. Как и мой друг, Стефан.

- Брат, отдай его мне, - пробасила сестра монарха, прижав меня к своей обвислой груди. От нее разило потом и тухлой капустой.

- Не, не. Ну нахуй. Секач, значит Секач. В пизду такое счастье, - отстранился я от Друзиллы. Астра же покатывалась со смеху в сторонке. – У нее там не писечка, а злобная мохнатка с зубами. Еще и на Дэни Филта похожа.

- Друзилла, иди в ложу, - устало рек император, давая знак своим солдатам, дабы те увели сестру прочь. – Простите. Она странно себя ведет, но очень любит благородное искусство любви.

- Эт, блядь, мука, друг, - театрально буркнул я, вытирая лицо многострадальной майкой. – Тролльчиха твоя весьма уродлива.

- Да, красотой не блещет, но в постели богиня, - мечтательно произнес Калигула, а затем рявкнул. – Освободить арену и впустить сюда Секача!

Трибуны взвыли от восторга, а император со своей гвардией поспешил скрыться, оставив нас с Астрой вдвоем, если не считать еще пять рабов, одетых в замусоленные туники.

- Збышек, что тут, блядь, творится? Как я тут очутилась? – завалила меня вопросами рыжая. Я махнул рукой, увидев, как ворота в противоположном конце арены медленно открываются.

- Долго рассказывать, заинька. Сложно все. Вот если выберемся, обязательно все расскажу. Это что за хуета? – из врат величаво появилась на свет странная машина, увешанная мечами и лезвиями, как самый настоящий ежик. На вершине машины восседал сам Калигула, закованный в броню.

- Секач! – эхом пронеслось по трибунам, а чуть позже я понял, почему эта хрень носит такое название. Все лезвия моментально пришли в движение, напомнив мне о такой замечательной вещи, как циркулярная пила.

- Ебануться, - хмыкнула Астра, прячась у меня за спиной.

- Ага, - согласился я, беспомощно оглядываясь по сторонам.

Один из рабов бросился к машине, вереща попутно о том, как сильно он любит императора. Через мгновение, его тело оказалось разорванным на тысячи кусочков, отдельные части которых полетели на трибуны под ликующие крики толпы. Астра позеленела от увиденного и слабо икнула, сдерживая рвотный позыв. Впрочем, я испытывал схожие чувства.

- Узрите смерть свою, - кричал с вышины Калигула, не забывая махать зрителям. Машина, тем временем, двинулась к ближайшим рабам, которые мелко тряслись от страха и не понимали, за что им такое счастье.

- Эй, долбоебушки, - крикнул я, привлекая их внимание. – Бегите, блядь. Он же перемелет вас в кровавую кашу.

Крики подействовали и два человека, мужчина с женщиной, бросились к нам, будто ища спасения.

- Ты крут. Дальше-то что? – съязвила Астра, когда у ее ног бухнулся бородатый мужик и принялся нести полную ересь и моля дать ему потрогать сосочек.

- Надо как-то машину из строя вывести. Вряд ли она на автоматике работает, - хмыкнул я. – Древний Рим же. Скорее всего, там лошади и куча легионеров, которые крутят лезвия, а Калигула хуйней мается, сидя наверху.

- Стало куда легче. Жаль у нас сил нет, - меланхолично буркнула рыжая, смотря за тем, как садистская колесница императора превращает в труху очередного несчастного, который решил искать спасения у стен арены. Но я радостно вскрикнул и запечатлел на щеке Астры влажный поцелуй.

- Заинька, ты гений, ебит того рот, - улыбнулся я. – Силы есть, но их мало. Я так себе сигареты сотворил, пока в темнице сидел.

- А хули же ты молчал? - рыжая влепила мне кулаком в плечо и злобно клацнула зубами возле уха. – Какой план?

- Давай сосредоточимся на чем-то одном. О чем-то очень нужном, - задумался я, а потом ляпнул в унисон с Астрой. – Динамит!

- Годно, - засмеялась девушка, беря меня за руку. – Распидарасим Калигулу. Этот еблан еще не знает, с кем связался.

Машина, меж тем, двинулась в нашу сторону. Времени оставалось до безобразия мало.

- Получилось? – спросила рыжая, отвесив мне подзатыльник.

- Перестань меня по голове лупить, бисова баба, - поморщился я, вытаскивая из кармана джинсов нечто металлическое и больше похожее на лимон, только тёмно-зелёного цвета. – Кажется, это не динамит.

- Ага, - побледнела Астра. – Это граната.

- Тоже неплохо, - хмыкнул я. – Ладно. Я отвлеку Калигулу, а ты подбежишь и закинешь гранату через щелку. Надеюсь, она бабахнет знатно, хоть в этом мире еще не слышали о таком изобретении. Надо было Калашников заказывать. Пара очередей и «viva la resistance».

- Ебанько ты, Збышек, - улыбнулась рыжая, принимая у меня гранату. – Беги. И будь, осторожней.

- Я бог осторожности, заинька, - крикнул я, помчавшись на всех скоростях в сторону императорского крейсера. Астра лишь крепче сжала гранату, нашу единственную надежду на спасение.

Петляя зигзагами, я достиг своей цели. Император указал на меня и машина, скрипя и треща по швам, двинулась в сторону глупца, посмевшего снять штаны и заставить Калигулу лицезреть свой чистый зад. Астра чуть было не забыла о своей миссии и, раззявив рот, встала как вкопанная, смотря на невиданное зрелище. Но пара-тройка крепких словечек вернули рыжую на землю, и она аккуратно пристроилась позади Секача.

- Ну иди же ко мне, - радостно крикнул я, отвлекая извращенного римлянина от других несчастных. – Или тобой командует маленькая пиписька? «Нет, Калигула. Твой орган могуч и прекрасен, разъеби всех несогласных».

- Мальчишка, - взревел император, швыряя в меня чем-то увесистым. – Я перемелю твой мозг и сожру его голыми руками.

- Главное не тыкай в него писюнцом. Я этого не вынесу, - ехидно ответил я, уклоняясь от камня, пущенного дряблой рукой Калигулы. – Даже попасть в меня не можешь, что уж о другом говорить. Может, все твои дети на самом деле вовсе не твои?

- Получи, раб, - на сей раз камень попал в цель, аккурат в коленную чашечку. Я ойкнул и рухнул на песок арены, осознавая, что убежать уже вряд ли успею. Секач прибавил ходу и через пару мгновений от моего тела должны были остаться только разорванные куски мяса. Но диковинная машина императора внезапно взорвалась, орошая весь Колизей останками лошадей и легионеров.

- Накося выкуси, блядина недоразвитая, - ругнулся я, с трудом поднимаясь на ноги. Ко мне уже бежала Астра, держа в руках один из римских мечей. – Отменное ебашилово, заинька. Горгорот тобой бы гордились за такую мясорубку и посвятили бы тебе пару диавольских гимнов.

- Тебе лишь бы зубоскалить, - усмехнулась рыжая, кидая мне меч. – Куда дальше?

- Искать чернокнижника, если он еще не успел съебаться, - поморщился я, когда Астра крепко меня сжала в своих объятиях. – Тихо, милая. А то желудок наизнанку вывернется. О, смотри.

В куче обломков, все, что осталось от Секача, что-то зашевелилось и, кряхтя, выползло на песок. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это Калигула собственной персоной, только в весьма жалком виде.

- Ахаха, - хрипло прокаркал император, ползя в нашу сторону. Ног у него недоставало, а вместо них по песку волочились безобразные обрубки. – А я еще жив. Не попали по мне.

- Вот, бля. Его же Стефан силой своей наделил немного, - охнул я. – Придется добить, чтобы не мучился.

- Надо бы, - поморщилась Астра, но умолкла после того, как с неба что-то упало прямиком на многострадального римского правителя. – Ох, ебатеньки.

- Ага, - буркнул я, рассматривая, как дергается тело Калигулы, чью голову насквозь пробил короткий меч, упавший с неба. – Карма, сука, есть. Попиздует наш крошечный хуеныш прямиком в диавольские апартаменты. Одной проблемой меньше. Надеюсь, что история еще не поменялась.

- Чего? – переспросила рыжая. – Какая история?

- По пути расскажу. Пошли блядового колдуна искать, - сурово рек я, перехватив меч в правую руку.

- Значит, он решил свергнуть Бога? – хмыкнула Астра, когда мы топали по коридорам Колизея в поисках каморки чернокнижника. Я без утайки рассказал все, что узнал своей верной подруге и, как обычно, получил порцию критики относительно действий Высших сил, которые умудрились послать двух разгильдяев выполнять работу ангелов.

- Ага. Ключ позволяет это сделать. Если бы Калигулу не переебало бы мечом, упавшим с неба, то он бы наворотил тут дел. А так придет новый император и будет устраивать свои вакханалии.

- Дерьмово. И нам придется Стефана остановить?

- Выбора нет, заинька. Этот обмудок еще и Элигоса в карлика превратил, представляешь? Насмехается над ним и бьет палками железными, - хмуро ответил я. – Да где же этот ебучий дед прячется?

- Может, у слуг спросим?

- Хорошая идея. А еще признаемся, что мы императора замочили. Это, бля, не по-человечески взрывать Калигулу гранатой. Скажи спасибо, что они настолько охуели, что позволили нам сбежать с Арены. Стой. У тебя же амулет есть. Ну-ка давай глянем, где наш олух сидит, - рыжая хмыкнула и достала амулет, после чего пробормотала пару латинских выражений и молча ткнула пальцем в один из коридоров, уходящих вглубь. Я ободряюще ей улыбнулся и первым ступил на скользкую тропу мести.

Комната Стефана нашлась довольно быстро. Видимо, старику было необходимо оперативно бегать по казематам в поисках свежих рабов для своих опытов. На двери, ведущей в обитель чернокнижника, темнела знакомая пентаграмма, нарисованная тухлой кровью. Я остановился перед ней и кивком показал Астре, что собираюсь снести преграду к чертям собачьим. Правда вот о ноге своей я не подумал и растянулся на земле спустя пару секунд после реализации того, что задумал. Рыжая скептически на меня посмотрела и легонько надавила на дверь, благодаря чему та открылась. Из комнаты повеяло гнилью и запахом, неотступно преследующим всех стариков.

Войдя внутрь, я понял, что мы опоздали. Это подтверждали нехитрые пожитки Стефана, которые он не успел собрать и полыхающая темно-зеленым пентаграмма в центре комнаты. Со стороны коридора, меж тем, раздался топот стражников, которые обыскивали Колизей в поисках рабов, убивших доброго императора. С помощью Астры удалось опрокинуть на землю большой шкаф с истлевшими тряпками и худо-бедно заблокировать дверь. Впрочем, долго бы защита не простояла, что я не преминул заметить.

- Ладно, заинька. Следуем за ним. Тут нам делать нечего, - сказал я, беря Астру за руку. Та слабо улыбнулась в ответ и прижалась к моему плечу. Совсем как в старые добрые времена. – Поехали?

- Поехали, - кивнула она, и я пробормотал Призыв. Комната мгновенно потонула в яркой зеленой вспышке, а наше сознание унеслось в дальние дали.

- О, ноги. Рад вас видеть, - обрадованно буркнул я, осматриваясь по сторонам. Исчезло жаркое римское солнце, уступив права серому мареву над головами. В воздухе витали еле ощущаемые нотки свежескошенной травы, молока и далеких костров. Желудок тут же заявил о себе недовольным бурчанием.

- Ебанько, ты мне встать поможешь? – ругнулась Астра, которая лежала на спине и силилась подняться. Девушка вновь сменила одеяния, представ в том образе, в котором я ее всегда помнил.

- Прости, заинька, - извинился я. – Природой вот любуюсь.

- Меня подними, а потом любуйся на здоровье, - мрачно сострила рыжая. – Куда нас занесло? Прохладно вроде.

- Ага, - поежился я, когда коварный ветерок забрался мне под майку. – Может, Европа?

- Местных надо искать, - озвучила здравую мысль Астра.

- Не надо их искать. Сами нашли, - неподалеку от нас стояла удивленная девушка в простом домотканом платье. Ее волосы покрывал забавный чепчик, а на лице не было ни грамма косметики. Но в тоже время она выглядела весьма симпатично. Я обворожительно улыбнулся и обратился к незнакомке, которая не мигая наблюдала за моей рыжей спутницей. – День добрый, фройляйн. Куда нас занесло?

- Вы ангелы? – через минуту последовал осторожный ответ. Я примирительно поднял руки.

- Типа того. Мы на них работаем. Петра знаем и Архангела Михаила. А вас как звать?

- Белла из Домреми, - девушка легонько картавила, что придавало ее речи весьма милые нотки. Астра, узрев соперницу, воинственно нахмурилась, но я ласково положил ей свою руку на плечо и продолжил разговор.

- Это Франция? А какой нынче год?

- Да, месье, Франция. В паре миль отсюда деревушка Домреми, где я и живу. А год нынче тысяча четыреста тридцатый. Третье апреля.

- Пиздец, - побледнел я, бухнувшись без сил на землю. Астра тут же подскочила ко мне и тревожно заглянула в лицо.

- Лысенький, что случилось?

- Мы попали во Францию времен Жанны д’Арк, - хмыкнул я, потирая виски. – В мае Жанну продадут англичанам, и она должна будет погибнуть на костре, как говорится в учебниках.

- Значит, прошлое не изменится, так ведь?

- Стефан не зря прибыл в этот момент. Но мы понятия не имеем, что он задумал.

- Пиздец, - согласилась рыжая, присаживаясь рядом и не смущаясь взгляда крестьянки, которая почтительно склонилась неподалеку. – И что же делать?

- Найти чернокнижника до того, как он изменит историю, - мрачно ответил я, доставая из кармана мятую пачку сигарет. Астра вздохнула и тоже потянулась за своей порцией отравы.