Автомобиль летел по полуденному проспекту, проскакивая перекрёстки один за другим. В это время суток улицы обычно настолько пусты, что на большинстве из них, для всеобщего удобства, отключают светофоры. Жаркое июльское солнце, отражаясь в стеклянных стенах многоэтажек, неприятно врезались в глаза, заставляя моргать чаще обычного.
-- Ты был на Базе? -- внезапно повернулся ко мне попутчик. Высокий и худощавый, в чёрном поношенном пальто и пыльной серой шляпе, он производил впечатление старого НКВДшника.
-- Был -- я неподдельно удивился вопросу незнакомца. -- Как раз сегодня утром был... но...
"НКВДшник" отвернулся. Он сидел на водительском кресле, и водителя это, казалось, нисколько не смущало -- тот был слишком занят дорогой.
-- И как тебе?
-- Шикарно. Не знал что в Калининграде до сих пор есть такие места.
-- Статью уже написал?
-- Чтоо??
-- Статью про базу. Кто-то же должен её написать, верно?

**
За день до этого преподаватель экологии раздавал студентам задания на выходные: рефераты и презентации, популяции и экотопы -- словом, ничего интересного. А мне вот досталась старая немецкая база. Всё что мне было известно со слов преподавателя -- она находилась на десятом этаже неприметной советской хрущёвки, одной из тех что в семидесятых понавылезали по городам и весям нашей страны, аки грибы после дождя, и до войны в ней располагалось местное управление гестапо. В сорок пятом, при штурме Кёнигсберга, хрущёвка была превращена в мощный укрепрайон, а после капитуляции города о "базе" просто забыли.

Резиновые сапоги, фляга с ромом, походный нож и карты в мобильнике -- вот и весь мой нехитрый инвентарь. Выходить надо было рано утром, за пару часов до восхода солнца.
Старый дом находился в самом сердце города, у пересечения Ленинского проспекта и площади Василевского; громоздкий, серый и неуклюжий -- он в другой ситуации вряд ли привлёк бы чьё-то внимание.
Стандартный код домофона, зелёные стены; исписаный маркером лифт не ехал до десятого этажа, ибо последний был построен задолго до изобретения лифтов как таковых. Попасть в него можно было только через крышу, сквозь тяжёлые дубовые ставни, старательно окованые витиеватыми мотивами тевтонских узоров.

Начинало светать.
Рассвет на Базе -- шикарнейшее зрелище, которое, однако, едва ли кому удавалось увидеть последние полвека. Зрелище стоящее того, чтобы встать затемно, уск