"Между мной и школой пролегла война. Я бежал из плена, меня травили овчарками, а я выжил. Не только потому, что был молод и жилист. Я любил Льва Толстого, в войну эта любовь перешла в какую-то страсть. Казалось бы, все эти страницы, где речь идёт о любви, о доброте, должны были испепелиться в кошмаре смертоубийства, а они окрепли, как люди, потому что Лев Николаевич говорил от имени жизни. У каждого, кто вернулся с той войны надо спрашивать: что было его якорем, как удалось сохранить душу? И каждый раз это будет очень печальная и очень светлая история о схватке мёртвой материи и живой материи. Лев Толстой был самым крепким моим якорем, удерживавшим во мне жизнь. У каждого человека может быть трудная, невыносимая минута. И с детских лет, читая хорошие книги, думая над ними, мы, незаметно для себя, сплетаем в себе очень прочные якорные канаты, которые когда-нибудь и спасут нас. Кого-то, как и меня, спасёт Лев Толстой, кого-то - Достоевский, или Пришвин, или Булгаков; дело же не в том, кто именно, а в том дело, чтобы этот процесс у каждого начался как можно раньше. Чем раньше начнётся процесс, тем прочнее сплетётся канат, тем крепче будет якорь…"

(с) Афанасий Фёдорович Лунёв, учитель истории, основатель Пархомовского историко-художественного музея.