Ехали неделю назад с другом из универа, после 5 пар мучений в душных не проветриваемых аудиториях. Сели в маршрутку, в гнилую газельку, а там не маршрутка, а баня! На улице 25, а там неизвестно сколько... Короче я сразу взмок, как тп, увидевшая Марио Касаса. И вот мы сели и маршрутка начинает забиваться, как мой толчок после того, как туда сходит моя жирная тётка из Тагила. Сидячие места все заняты и люди заходят стоя. Становится просто невыносимо жарко и душно, дышать почти невозможно. И вот наконец мы тронулись.
Едем. Я смотрю в окно, прислонившись лбом к чуть прохладному стеклу и пытаюсь впасть в небытие. И только я подумал, что хуже уже быть не может, даже если мы вылетим с дороги и врежемся в столб, как вдруг среди стонов людей и поскрипываний груды металлолома, на которой мы ехали, отчётливо раздался пердёж... продолжительный такой, как будто автор и не стеснялся, как будто дома, под кондиционером лежит, а не в этой повозке сатаны. Среди потного смрада, я учуял запах свежего говнеца. Послышались возмущённые шёпоты. Я офигел не меньше других, но в силу, того, что я подыхал от жары, продолжил пялиться в окно.
Спустя 3 минуты, прогремел второй пердозалп! "Да ёб твою мать, засранец, ещё одну газовую камеру я ж не переживу!" Заорал какой-то дедок с заднего сидения. Говно ударило в нос мощно и необратимо, желудок перевернулся, глаза закатились, в глазах помутнело... Сознание вернулось с мыслью, что надо наказать этого шутника и повернувшись в сторону салона, чтобы выкрикнуть пару комплиментов мамаше пердуна, я увидел, что мой друг потупил взгляд и сильно покраснел. Вот он наш "Мистер Пердло 2013".
Я наклонился к нему и тихонько говорю "Ты что, Мишаня, погубить нас задумал? Я думал мы друзья." В салоне начали кричать, чтобы выпустили, но водила сидя у открытого окна только отвечал, что на МКАДе не положено. Миша покраснел ещё больше "Я не специально, живот крутит чё-то, в столовой сегодня протухшую рыбу по ходу давали, ебло завтра повару сло..." На этих словах Миша оборвался, схватившись за жопу, видимо пытаясь удержать фикальные массы, но говно оказалось сильнее Миши и его жопа издала оглушительный рёв. Всем в салоне было понятно, что анальная оборона прорвана и что мы все здесь и умрём. У Мишани потекло из обоих штанин, как из водосточных труб в ливень. Первой пустила мощный залп блевотни девушка, которой поносина брызнула на туфлю. Напор рвотных масс устремился прямиком в голову, беспрерывно брюзжащей всю дорогу, бабке. Началась блевотная паника. Половина отрубилась сразу, другие же блевали друг на друга, плакали и молили о смерти. И тут в перерывах между рыганием и краткими потерями сознания, я увидел, что водила не сдержался и изверг из себя полу переваренные макароны с курицей прям на лобовое стекло, тщетно пытаясь очистить его дворниками. Водила резко дал по тормозам, газель занесло и она начала вилять и вдруг всё перевернулось, меня припечатало к потолку тело потной жирухи, и начало заливать сверху говном и блевотнёй. Мы лежали на крыше, я не мог с себя снять тушу отрубившейся толстухи, а уровень нечистот медленно, но верно подходил ко рту. Как я только не пытался её с себя сдвинуть, и толкал, и пинал, и щекотал, и звал к обеду... бесполезно... Уровень поднялся выше рта и носа, я закрыл глаза и теряя сознание, успел почувствовать, как чьи-то руки схватили меня за ноги и потащили.
Очнулся я лёжа на дороге, рядом уже были машины скорой помощи и ДПС, а Мишаню я больше так и не видел.
