Жизнь лжепророка 34⁠⁠

Перед визитом в замок Юз, Альмогласт решил прочесть еще несколько проповедей в окрестных деревнях.

Слух о том, что в герцогстве появился сильный проповедник, вещающий в числе прочего и притчу "о спасителе и сатане", распространился со скоростью эха, и во многих поселениях с нетерпением жаждали послушать редкие речи, о том, что не все в руках Господа, и у человека есть право собственного выбора, и никакая любовь Бога, не воспрепятствует падению человека в бездну ада, ежели тот ступил на порочный путь.

Бог, конечно, любит грешников, и охотно прощает раскаявшихся, но, по меньшей мере жаровни чистилища, покаянием не избежать.

Таким образом,лжепророк убивал в зародыше в умах паствы саму мысль, что можно наломать дров по жизни, позже покаятся, и избежать наказания.

Он готовил людей к осознанию факта, что избитая тактика: "насрал соседу на голову, потом извинился, и был таков", уже не сработает.

Он подготавливал их к новому пониманию бытия: "человек несет ответственность за все свои действия сразу".

Альмогласт был готов стать карающей десницей как Бога, так и Сатаны. Проповедь "о Спасителе и Сатане", получила в народе название "балаганная".

Я поинтересовался у лжепророка:

--Неужели ты считаешь, что люди и в самом деле настолько озлобленные, как ты это представил в притче про деревни Виллариба и Виллабаджио?

--Нет,--ответил он,--люди, в основной своей массе хорошие, богобоязненные, и традиционная церковь, причем любого толка, справляется с ними хорошо. Но в каждом поселении найдется кучка отморозков, и несмотря на то, что они в меньшинстве, их деяния впечатываются в человеческую память много лучше, нежели благие действия доброй паствы. С отморозками церковь не способна совладать, но есть мы, которые могут подать пример, как выжигать эту падаль каленым железом.

Последнюю фразу, лжепророк произнес нарочито низким тоном.

--Ты используешь свой талант вправления мозгов на мне?--спросил я с досадой.

--Прости, случайно вырвалось.

Мы приблизились к деревне "Той тепа". Она находилась на небольшом полуострове, в форме кулака выдающегося в просторы озера Иссык. Как только мы миновали узкий перешеек, соединявший деревню с большой землей, на него(на перешеек), вышли пехотинцы из армии Юза, и цепью перегородили его.

--Не из-за нас ли это?--спросил меня Рий.

--Не думаю,--ответил я,--у них был шанс схватить нас, но они им не воспользовались, тут дело в другом.

--Смотрите!--вдруг позвал Заратустра, и указал пальцем поверх невысокой оградки огорода. Мы повернулись в ту сторону:

Посреди огорода,крестьяне, на наших глазах, вывалили кучу тряпья, и подожгли ее. Потом, из дома выволокли на грязном саване голую старуху, тело которой было покрыто красными пятнами, и затащили ее прямо в пылающий костер.

--Чума в деревне,--хмуро констатировал Рий.

--Только начинается,--сказал Альмогласт,--еще не все узнали, еще нет паники, но власти оповещены, потому и отгородили деревню от остальной суши. Паника и рыдания начнутся в ближайшее время.

--Мы можем вылечить больных,--вдруг утвердительно заявил Заратустра.

Альмогласт наморщил лоб, и призадумался:

--Пожалуй, можно попытаться. От нас потребуются все наши способности.

--И от меня?--спросил Рий робко,--у меня нет никаких талантов...

--У тебя лучший талант,--ответил лжепророк,--это смелость.

--Правда что ли?--удивился Рий,--не замечал за собой особой храбрости.

--Ты, Заратустра, нарисуешь по своему разумению нечто, хм, очищающее..ты, Весмерхил, сыграешь нечто...заживляющее, ..я скажу людям что-нибудь ободряющее и придающее сил, а ты, Рий, будешь вскрывать болезным чумные нарывы.

Рий на секунду оторопел, и даже сделал шаг назад, но потом сжал кулаки, и кивнул.

--Вот видишь,--сказал лжепророк,--в тебе поболее отваги, чем в нас всех вместе взятых. Легко быть смелым, когда обладаешь большими способностями, но на подлинную отвагу, способны лишь обычные люди...

Задумано-сделано: мы смастерили деревянную раму, и поставили ее на берегу озера. Взяли у деревенских белую простыню, Заратустра закрепил ее на раме, порезал простыню на тонкие ленты и размалевал пальцами, без всяких кисточек свекольным соком и еще чем-то, что сумел найти в деревне. Получилась стена очищающего пламени в раме, как пояснил Заратустра.

Я заиграл на флейте призывающую мелодию. Деревенский люд стал неторопливо сходится к нашему берегу.

Лжепророк велел раздеваться им догола, после чего отправлял Рию на осмотр. Если он находил чумной нарыв, то тут же вскрывал его ножом. После этого, люди длинной вереницей шли сквозь раму очищающего пламени в озеро. К тому времени я уже играл мелодию "обновления и восстановления".

Народ выходил из озера на берег, облачался в чистые одежды, и завороженно слушал "обнадеживающую" речь лжепророка.

К вечеру дело было сделано.

--Еще не все,--вдруг заявил Альмогласт,--мы не вывели источник чумы--крыс. Весмерхилл, слышал ли ты детскую сказку о том, как некий крысолов, игрой на флейте, увлек всех крыс города в реку?

Я кивнул.

--Сможешь сделать также?

--Не уверен, но попробую.

Мы нашлии лодку, сели в нее, я вновь расчехлил флейту, приготовился играть, а Рий приготовился отчаливать от берега.

В это время, из переулка выскочила ватага детей, штук сорок,  разгоряченных какой-то игрой, возможно в пиратов, налетели на меня, и стали высмеивать мое странное обожженное лицо и отсутсвие ресниц и бровей на нем.

--Дети, что с них взять,--философски произнес Рий,--не отвлекайся брат.

Я поднес флейту к губам. В этот момент кочерышка тухлой капусты больно угодила мне в лоб. Дети злорадно засмеялись.

--Не обращай внимания,--вновь произнес Рий.

Я снова попытался сосредоточиться на игре. В следующее мгновение на меня посыпался целый шквал  из ошметков разнообразного мусора.

--Продолжай брат,--едва расслышал я голос Рия сквозь нарастающий, гудящий в ушах гнев.

Я попытался отбросить лишние мысли, и сконцентрироваться на мелодии, но в сознании то и дело вспыхивали фрагменты "балаганной проповеди", и стойко укоренялись в нем под непрекращающимся дождем из нечистот на мою голову.

Спаситель и Сатана из деревень Виллариба и Виллабаджио стояли перед моим мысленным взором, испытующе всматривались в мои глаза, и ждали моих действий.

Я заиграл. Через минуту, из деревни повалили из всех щелей крысы, мыши и тараканы. Рий оттолкнул лодку от берега, и ловко запрыгнул в нее,  Альмогласт заработал веслами. Домашняя погань устремилась в воду вслед за лодкой и источником музыки.

Ребятишки продолжали зло смеяться и швырять в меня мусором, а я продолжал играть.

Когда в воду вбежала последняя крыса, вслед за ней в озеро пошли и дети.

--Остановись, довольно!--крикнул мне Рий.

Но я продолжал играть до тех пор, пока головка последнего ребенка не скрылась под водой.

Где-то далеко, на восточной заставе, содрогнулось сердце милой голубоглазой девушки, с русой косой.

Андрей Малажский (с). 5 августа 2019 года. Гибралтарская скала.

Макака диктовала, я записывал.