Жители пригородов Киева боятся возвращения украинских войск
Спецкор kp.ru Александр Коц передает с подступов в Киеву
Идем по улице, а тут девочка с отцом навстречу. И цветы нам протягивает
Фото: Александр КОЦ
- Нас не расстреляют? – несколько пар испуганных глаз бегают по мне – шлем, бронежилет, куртка цвета хаки…
- У меня нет оружия, успокойтесь, вам ничего не угрожает, здесь русские, не бойтесь, - как можно спокойнее говорю я.
Светлая «Газель» с белым флагом и надписью «Дети» на борту и тактическим знаком “V” (так обозначают себя российские войска на киевском направлении – Ред.) на капоте медленно ползла по Бородянке, по улице Центральной. За ней – чахлая легковушка. В первой машине на переднем сидении – трое мужиков деревенского вида. Во второй – мужчина и женщина: прижали раскрытые ладони к лобовому стеклу. Они появились в тот момент, когда я фиксировал на камеру последствия мощнейшего артиллерийского удара ВСУ.
Светлая «Газель» с белым флагом и надписью «Дети» на борту и тактическим знаком “V” (так обозначают себя российские войска на киевском направлении – Ред.) на капоте медленно ползла по Бородянке, по улице Центральной.
Фото: Александр КОЦ
Выше по улице – несколько сгоревших грузовиков. Когда наши войска выбили отсюда подразделения Нацгвардии и националистических батальонов, украинская артиллерия накрыла центр города, в который втягивалась колонна ВС РФ. Корректировщик, судя по всему, был не самой высокой квалификации, и смертоносные реактивные снаряды системы залпового огня «Смерч» обрушились на жилые высотки и частный сектор вокруг. От девятиэтажки за моей спиной остался только передний фасад – панелька просто сложилась внутрь. За ней – еще одна. Вокруг погорели одно- двухэтажные хаты. Целехонький кофейный ларек на фоне этого апокалипсиса смотрелся, как пальма на Северном полюсе. По этой улице и проходит один из гуманитарных маршрутов, по которому российская сторона предложила мирному населению выходить из Киева в сторону Белоруссии. Однако из столицы пока сюда не выезжала ни одна машина.
За годы работы я видел много беженцев – в Ливии, Ираке, Афганистане, Донбассе… Они везде одинаковые. Испуганные, психологически уязвимые, уставшие, голодные.
Фото: Александр КОЦ
«Мы такого натерпелись. С нами пятеро детей»
- Мы из Андреевки, - говорят мужики на переднем сидении. – Едем в сторону границы, на Киров. Нас 10 человек.
- Мама, что там, - доносится детский голос изнутри «Газели».
Открывается боковая дверь. На втором ряду – три женщины, за ними, в кузове, на разложенных матрасах – детишки, мал мала. Смогли вырваться из села, когда оно было взято под контроль российскими войсками.
- Мы 14 дней просидели в погребе, только слышали выстрели, а откуда, кто – не знаем, - едва не плачет пожилая женщина в красном платке. – Едем в Белоруссию. Я родом оттуда, с Кирова. Детки, пропускайте нас. Чтоб пока не темно проехать. Мы такого натерпелись. С нами пятеро детей.
Открывается боковая дверь. На втором ряду – три женщины, за ними, в кузове, на разложенных матрасах – детишки, мал мала. Смогли вырваться из села, когда оно было взято под контроль российскими войсками.
Фото: Александр КОЦ
Объясняю, что надо медленно подъехать на блокпост в 300 метрах выше по улице, где после проверки их направят дальше по гуманитарному маршруту.
- Мы из села Дружня, - говорит женщина в следующей легковушке. – 10 дней в подвале сидели, я уже ничего не понимаю, что там происходит. Хочется мира, тишины, спокойствия и обычной жизни нормальной. Понимайте, как хотите.
За годы работы я видел много беженцев – в Ливии, Ираке, Афганистане, Донбассе… Они везде одинаковые. Испуганные, психологически уязвимые, уставшие, голодные. Мучать таких людей политическими вопросами бесполезно. Во-первых, они не в том состоянии, чтобы трезво оценивать происходящее. Во-вторых, из страха перед камерой или вооруженными людьми, вряд ли будут искренними. Поэтому я не лезу к ним в душу с вопросами о личном отношении к происходящему. Протягиваю белую тряпку и советую завязать ее на зеркала, чтобы было видно издали. Машина уходит к блокпосту, через который проезжает дальше после корректной для специфической обстановки проверки.
Украинские диверсанты и наемники маскируются на машинах с V-знаками
На этом направлении крупные формирования ВСУ и нацбатальонов были разгромлены или отброшены. Однако украинская сторона перешла к тактике малых групп, которые нападают на проходящие конвои, атакуют одиночные машины, совершают теракты, как сказали бы на Западе, «под чужим флагом». Диверсанты передвигаются на машинах с V-знаками и в российской форме, в том числе – наемники, потянувшиеся в незалежную за длинным рублем. Точнее – гривной. К примеру, в этом районе, по данным разведки, действует группа из 70 человек, половина из которых – чеченцы, часть имеет террористический опыт в Сирии.
Об этом мне рассказали в расположении Росгвардии в одном из населенных пунктов, который контролируется подразделениями из Чеченской республики.
- Нас тут поначалу боялись, - говорят бойцы. – Их всех напугали, что придем мы, начнем всех резать, грабить, насиловать. А мы пришли, спокойно объяснили, что им нечего опасаться, что мы не воюем с мирным населением, что мы будем их защищать. Идем по улице, а тут девочка с отцом навстречу. И цветы нам протягивает: «Видишь, говорит, папа. Это не разбойники. Они ничего плохого нам не делают». Маленькая такая, а разговорчивая. Рассказала, что занимается художественной гимнастикой. Даже шпагат хотела продемонстрировать, но без разминки, говорит, плохо получается.
«Сейчас русская армия нам помогает»
Днем местные занимаются своими делами, а по ночам собираются в подвале местной школы, которую охраняют росгвардейцы. Спускаюсь вниз. Здесь, похоже, был зал единоборств. В одном конце организована кухня, в другом – на матах – детский уголок. Всего в подвале – около 50 человек. Это те, кто боится в темное время суток оставаться дома.
- Погреб у нас маленький, укрываться негде, - говорит одна из женщин с маленькой дочкой на руках.
- Было страшно, мы не знали, кто сюда придет, - признается другая девушка. – Сейчас русская армия нам помогает. И лекарства, и продовольсвтие, и детские смеси – чем могут, помогают. Мы им очень благодарны за это. И за охрану. Они помогают нам, мы, по возможности, им. Понимаем, какое сейчас время.
Мы разговариваем без присмотра со стороны военных, не «под дулом автомата». И я, конечно, чувствую их напряжение. Как признаются мне не на камеру, они боятся, что если вернутся украинские войска, их обвинят в сотрудничестве с «оккупантами». Женщины рассказывают о проблемах со специфическими лекарствами. Кому-то нужны гормональные для щитовидки, кому-то обезболивающие при онкологии. С продуктами напряженка – военные делятся своим, но запасы не безграничны. И местные жители рассчитывают на гуманитарную помощь со стороны России. Составляем список необходимого, чтобы передать знакомым волонтерам.
- Заходите на коктейль, - выглядывает из-за мамы четырехлетняя «барменша», которая намешала что-то в маленьких картонных стаканчиках.
Обещаем вернуться с «закуской» и подарками.