Я пошёл к гипнотерапевту из-за прокрастинации. А вышел… ну, почти один⁠⁠

Не знаю, как вы, а я к психологам больше не хожу. Говорить я и с друзьями умею — толку примерно столько же, только дешевле. В какой-то момент мне просто надоело быть мешком с желанием, которое постоянно лежит и пялится в потолок. Хотелось либо начать что-то делать, либо уже честно лечь и не вставать. Навсегда.

Мне посоветовали гипнотерапевта. Сказали, мол, он нормальный, без благовоний и чёток, но «умеет». Я пошёл, без особых надежд. Он выслушал, кивнул и почти сразу сказал:

— Давай посмотрим, что тебе мешает. Если это что-то есть.

— Давай, — пожал я плечами. Ну а что, хуже не будет.

Мы начали с простой индукции — расслабление тела, концентрация на дыхании. Ничего мистического, просто сидишь с закрытыми глазами и следишь, как голова перестаёт быть барабаном, а спина — кипящим чаем. Потом он задал вопрос:

— Вспомни ситуацию, когда хотел что-то сделать… и не смог.
— Ну, таких у меня вагон, — говорю.
— Выбери одну. Что чувствуешь в теле?

Я замолчал. И правда — что? В груди что-то давит. Тупо, глухо. Как будто я проглотил тяжёлую таблетку и она застряла в пищеводе, но не физически — а просто как будто вот здесь что-то сидит.

— Где именно? —
— В груди.
— А цвет?
— Тёмно-зелёный, болотный такой.
— Пахнет?
— Влажной землёй. Или тиной, не пойму.

Он кивнул и продолжил спокойно, будто мы не ерундой маемся, а действительно что-то копаем:

— Если бы у этой штуки был голос, каким бы он был?

Я подумал.
— Шершавым. Низким. Как у отца, когда он злился.
— И если бы он мог говорить — что бы он сказал?

Тут я замер. Потому что фраза пришла сразу, будто кто-то заранее заготовил:

— «Ты ещё не готов. Сядь. Сиди. Не рыпайся».

Он молчал. Я тоже. Было немного стрёмно.

— Это не ты, — сказал гипнотерапевт. — Это не твоё.
— Я знаю.
— Он что-то хочет. Обычно такие сущности приходят с задачей. Чему он тебя учит?

Я с трудом сформулировал. Но понял — он учит меня терпению. Смирению. Не спешить. Всё время тормозит, потому что в прошлом я, похоже, хватался за всё, сгорал и бросал.

— То есть он тебя останавливал, чтобы ты научился доводить до конца? —
— Наверное, да.
— И ты понял?
— Да. Мне больше не нужно, чтобы он сидел внутри.

Гипнотерапевт сказал:
— Тогда отпусти. Поблагодари — и пусть уходит.

Я мысленно сказал: спасибо. Иди.

И вот тут — не знаю, как это объяснить — но я почувствовал, как грудная клетка становится пустой. Не холодной, не больной — просто как комната после переезда. Ещё осталась пыль, но коробки уже увезли.

С того дня мне стало легче. Не резко. Но как будто кто-то перестал всё время дёргать за тормоз внутри.

Иногда я ловлю себя на мысли: а вдруг он вернётся? Но потом понимаю — задача выполнена. Контракт закрыт. А я наконец иду. Сам.