Тяжёлый бомбардировщик ТБ-3: гофрированное авиачудовище советского Интербеллума
Межвоенная эпоха — время чудес и смелых фантазий. Впрочем, время от времени фантазии прорывались в реальность — и порождали изумление. Немало удивились и соседи Советского Союза, когда полунищая страна, вчера вылезшая из Гражданской войны, обзавелась воздушным флотом крупнейших бомбовозов. О них — в нашей статье.
Рождение авиамонстра
История нашего героя восходит ещё к 1925 году. Именно тогда началось проектирование самолёта, который, претерпев множество изменений в конструкции и даже в выданном конструкторам задании, и стал тем самым ТБ‑3.
После Первой мировой в определённых кругах была популярна доктрина стратегических авиабомбардировок — идея итальянца Джулио Дуэ. Он считал, что выиграть войну можно одними ударами с воздуха — причём не по войскам на поле боя, а по промышленным центрам противника и жилым кварталам.
В 20-е и 30-е мало кто прикрывался маской гуманизма — военные теоретики рассуждали, в какой пропорции засыпать спальные районы химическими, зажигательными и фугасными бомбами. В Советском Союзе эти идеи принимали с энтузиазмом и даже развивали их. Так, например, изобретатель Гроховский предлагал использовать бактериологическое оружие и распылять его не над вражеской территорией, а в движущихся в её сторону облаках — вдоль границы.
В любом случае для всех этих затей требовались самолёты — и чем больше, тем лучше, — чтобы хоронить супостатов наверняка. Здоровенный ТБ-3, гигант с почти 40-метровым размахом крыла, совершивший первый полёт в декабре 1930 года, должен был стать не самым крупным — всего лишь «линкором 2-го класса». А в будущем в серию планировались «линкоры 1-го класса» с размахом более 60 метров и «дредноуты» с крылом почти под 1/10 километра.
А как эту махину собрать?
Но для начала требовалось освоить «небольшой» ТБ-3, что для сравнительно слабой советской промышленности было ещё той задачкой. Часть оборудования — например, магнето и свечи, а также бомбовые прицелы — приходилось закупать за границей. Что, понятное дело, было недопустимо для военных, но делалось из расчёта «освоить производство потом».
«Потом» и правда наступало, но далеко не так быстро и равномерно, как хотелось бы.
Поэтому в войска массово шли некомплектные самолёты: летать они могли, но вот прицельно бомбить — не очень. К ним прилагались гарантийные письма с обязательствами прислать недостающие детали, как только их удастся произвести.
Не добавляло простоты в сборке и членение конструкции — по заданию, разобранный бомбардировщик должен был отвечать габаритам для перевозки по железным дорогам. Для заводов это означало обилие деталей, что не могло не увеличивать число ошибок при сборке. Поэтому доведение машины до ума заняло не год и не два — правда, это имело побочные плюсы в виде бесценного опыта для промышленности и эксплуатантов.
Психологическое оружие
Конечно, огромный четырёхмоторный ТБ-3 производил впечатление на иностранцев. Первый раз его показали немцам из рейхсвера в 1931 году — правда, случайно не вовремя выкатив из ангара. На вопросы изумленных германских гостей: «Что это за чудовище?» пришлось мямлить что-то среднее между «мы не можем сказать» и «вам вообще показалось».
Потом самолёт уже официально демонстрировали на парадах и авиавыставках. Особенно впечатлились японцы — им вовсе не улыбалось увидеть сотню-другую этих машин над своими городами. Отдельные горячие головы даже предлагали заложить в военные планы превентивные удары палубной авиации по приморским аэродромам — любой ценой, без учёта потерь, лишь бы не допустить до Японии страшные ТБ‑3.
Бурная фантазия
ТБ-3 «поработал» не только бомбовозом. Все безумные идеи того времени — десантные воздушные корабли, транспортники, арктические «лимузины», экспериментальные торпедоносцы и даже авиатанкеры — все они оказались пресными по сравнению с разного рода смелыми мыслями, вращавшимися вокруг этого самолёта.
ТБ-3 мог стать «воздушным крейсером» — летающей платформой для множества огневых точек. Такие «крейсера» должны были занимать позиции по краям строя бомбардировщиков, и отгонять вражеские истребители.
Про советские опыты с летающими авианосцами на базе ТБ-3 мы уже писали. Но даже это было не так круто, как идея поставить на ТБ-3 полевые орудия — причём для стрельбы по самолётам! Задолго до того, как рейды «крепостей» довели немцев до массового переоборудования бомбардировщиков в истребители, в СССР отрабатывали установку на ТБ-3 аж трёх 76-мм орудий — два в крыле и один в носу.
Использовать их планировали не только против неповоротливых неприятельских бомбовозов. Конструкторы рассчитывали, что удачный залп осколочными по приближающимся истребителям противника сможет похоронить целое звено.
Но идею завернули — оказалось, что примерно такого же эффекта сможет добиться какой-нибудь снаряжённый РСами, Р-5. Только он будет намного дешевле и куда манёвренней. В чём-то даже жаль — отдыхали бы любые «Чудеса на виражах».
Время не щадит никого
Авиация в межвоенный период развивалась стремительно — и во второй половине тридцатых ТБ-3 начал устаревать. Далеко не все конкуренты смогли превзойти впечатляющие размеры, но скорость, бомбовая нагрузка, дальность уже оставались позади.
Воздушного красавца впервые применили в боевых условиях уже после начала этого устаревания — поэтому звёзд с неба ТБ-3 не хватал. Первый раз он послужил даже не в качестве бомбардировщика — поработал транспортником над горами Памира в очередной операции против басмачей в 1937-м.
Вскоре ТБ-3 начали использовать и по прямому назначению — Японо-китайская, Хасан, Халхин-Гол, Зимняя война. Но по-настоящему моральное устаревание сказалось в Великой Отечественной — непозволительно медленный, большой и неповоротливый самолёт неизменно становился лёгкой добычей современных истребителей.
Некогда блистательного гиганта перевели на полезную, но скромную роль транспортника — приносить пользу в тех сферах, для которой он ещё годился. На этом и завершилась карьера символа советских тридцатых — смелая, «мечтательная» эпоха закончилась, и небо стало принадлежать уже совсем другим самолётам.