Тот, кто был очень умён.
Верно, были бы известны при нём шахматы — не ведал бы он равных себе в той игре. Впрочем, история не терпит сослагательного наклонения.
Хаммурапи. Шестой царь из аморейского рода племени яхрурум, когда-то закрепившегося со многими своими стадами и домочадцами в окрестностях совсем безызвестного местечка Бабили. Собственно, появление его пращуров в пределах Аккада и Шумера в своё время и знаменовало приход бурных времён перемен и разрушений старого, прежнего, устоявшегося премногими веками. Но всему должен быть конец и времена торжества разудалого невежества должны были рано или поздно оказаться пресечёнными сильной дланью мудрого и дальновидного.
Хаммурапи правил долгих сорок три года и за годы своего пастырства над черноголовыми смог необычайно возвысить и место установления своего престола — Вавилон, и имя родового бога-покровителя Мардука. Видимо, Хаммурапи принял от своего отца в наследство не только далеко не разорённый край, но и приёмы ведения дел: умом, расчётливостью и изворотливостью. По дошедшим до наших дней записям, не очень-то обильно запечатлевшим обстоятельства царствования Хаммурапи, можно сделать вывод, что владыка предполагал долгое правление и от того не спешил с опрометчивыми шагами за пределами своих владений.
Вавилонские земли теснили с юга пределы божественного Рим-Сина, вновь возвысившего гордую собой Ларсу, северо-восточнее владения града Эшнунны, в коем сидел сильный Дадуша, а с северо-запада — удел Шамши-Адада, воссевшего на престоле в Ашшуре.
Хаммурапи, расширяя границы своих владений, прежде всего, опирался на заключения союзных договоров с более сговорчивыми соседями, обращая устремления против общих недругов, а затем, при удобном случае, сокрушая вчерашних союзников (правда, пожалуй, он не поступал совсем уж вероломно, заключая с соседями лишь временные соглашения). Таким образом, сперва вавилонский господин предпринял действия, направленные против всё ещё сильной царственной Ларсы, где достиг успехов, пусть не сразу и неоднозначных, но имеющих далекоидущие последствия.
Долгие и долгие годы Хаммурапи вёл многочисленные воины по разные стороны от Вавилона, заключая договоры и порою, подчиняясь сильному, но, неустанно наращивая свои собственные силы, богатство и влияние, никогда не оказывался в кольце исключительно врагов.
XVIII век до нашей эры в Междуречье определённо был порою возвеличивания новых сил и было много молодых городов с возведёнными крепкими стенами и опытными, многомудрыми правителями. Пожалуй, не был ничем исключителен в сём ряду и Вавилон (да и не один владыка в ту пору носил имя "Хаммурапи"), но только одному из градов Междуречья предстояло решительно возвыситься надо всеми них. Вавилонский властелин оказался самым молодым из опытных и, пережив правителей Эшнунны и Ашшура, оказался самым дальновидным и расчётливым среди пришедших им на смену, отчего, видимо, ему и было суждено остаться самым "великим" и "мудрым" в веках, сокрушив грознейших из соседей и подчинив себе остальных.
Но Хаммурапи обладал и иными чертами и несомненными достоинствами, позволившими ему оказаться в небывалом почёте на все последующие века клинописных времён.
Мог бы Хаммурапи по примеру одолённых царственных предшественников из престольной Ларсы и себя наречь "богом", но он не стал того делать. Он пресёк трёхсотлетний обычай прижизненного обожествления царя и больше во всём древнем Двуречье не было божественных царей (правда, сияния при них остались). Видимо, царь осознавал, как трудно быть богом, что далеко не каждому земному владыке по плечу пресветлое бремя, и не каждый из них способен быть светочем для своего народа. Что лучше уж быть верным и смертным рабом того, кто будет несомненным бесплотным богом твоего высокого града, чем порочным немощным божком.
Так, именно с Хаммурапи всё большим и большим величием во всём Междуречье наливалось имя господа-Мардука, ставшего в итоге царём всех богов, верным рабом коего должен был являться царь людской, вавилонский, властитель всех четырёх сторон света.
Лев Абалкин