Такая недетская Зоя Воскресенская
В 1921 году 14-летняя Зоя Воскресенская стала библиотекарем в 42-ом смоленском батальоне «ВЧК». За последующие годы она успела послужить воспитателем в детской колонии для трудных подростков и в райкоме партии.
В 1928 году согласившись на работу во внешней разведке, Зоя Ивановна переехала в Москву. Крестным отцом для юной разведчицы стал молодой, но уже заматеревший чекист Иван Чичаев.
На первом занятии 32-летний «педагог» назвал 20-летней ученице 10 навыков, которые до автоматизма должна развивать разведчица:
- говорить как минимум на трех иностранных языках;
- обладать вкусом, чувством меры, умением держаться в обществе воров, коронованных особ и нобелевских лауреатов;
- оттачивать аналитические способности;
- разносторонне развивать не только ум, но и физические возможности;
- беспрерывно пополнять технический и военный багаж знаний;
- тренировать психическую стойкость;
- овладеть искусством перевоплощения;
- учиться быть красивой и желанной женщиной;
- никогда и нигде ничего не стесняться.
Обкатку Зоя проходила в Китае, работая под прикрытием служащей в «Совнефтесиндикате». Помимо агентурной работы она руководила в Харбине шифровальным центром. Вместе с разведчицей в Поднебесной «работали» ее мама и маленький сын Володя, рожденный от скороспешного брака с комсомольским вожаком Владимиром Казутиным.
Поднаторевшую в тайной войне с белоэмигрантскими кругами, осуществлявшими подрывную деятельность на Восточных рубежах СССР, Зою отозвали в Москву и отправили изучать немецкий, английский, финский и шведский языки.
«Выпускной экзамен» она сдавала на «трех кафедрах»: «Рига - Вена - Берлин». Экзаменаторов чекистов поразило, что в латвийской столице вступив в фиктивный брак, разведчица по случаю разжилась титулом баронессы.
Зоя Ивановна была очень красивой женщиной, проходя мимо которой мужчины оборачивались ей в след. Во время ее работы в Швеции, когда агент «Карл» узнал, что его кураторшу отзывают в Москву, он отказался работать с новым резидентом. Зоя завербовала платонически влюбленного в нее шведа и трепетно относилась к нему на всем протяжении их совместной работы.
Когда ей однажды приказали закрутить роман с военным атташе посольства Швейцарии в Стокгольме разведчица отвела категорическим отказом, в Москву она отправила шифровку в которой пообещала застрелить того кто в следующий раз осмелится озвучить ей подобный приказ, а потом застрелиться сама.
С 1935 года Зоя Ивановна под прикрытием руководителя представительства хельсинкского «Интуриста» работала в Финляндии.
В этой стране она познакомилась с советским резидентом Борисом Рыбкиным. Первоначальное чувство взаимной неприязни, переросло в бурный роман. Через полгода после знакомства они отправили в «Центр» шифровку с просьбой разрешить им вступить в брак. Москва ответила разведчикам «предельно серьезно: «Совет да любовь! Горько!».
В 1939 году их с мужем отозвали в «Центр». Для Павла Фитина, нового главы внешней разведки Зоя Ивановна стала лучшим аналитиком, обладавшим бесценным опытом нелегальной работы за рубежом.
В конце 1941 года их с Борисом вновь отправили в Швецию, ее в качестве пресс-секретаря посольства, а его советника посланника и резидента. Вместе они расширяли агентурную сеть, и обеспечивали «Центр» информацией о ресурсном и логистическом сотрудничестве Швеции и нацистской Германии.
В 1947 году Павел Судоплатов глава отдела «ДР» (Служба проведения диверсий и индивидуального террора) послал своего сотрудника Бориса Рыбкина в спецкомандировку в Чехословакию, где тот погиб в странной автомобильной аварии.
Зоя начала вести негласное расследование гибели мужа, но ей приказали не заниматься «самодеятельностью». В момент прощания с Борисом она случайно задела цветы лежавшие в изголовье у мужа и увидела рядом с ухом входное отверстие от малокалиберной пули.
Незадолго до смерти на отдыхе в Карловых Варах Борис рассказал ей, что работая под прикрытием офицера-связи на Ялтинской конференции, он выявил в числе членов американской делегации человека, чей отец был известным террористом-эсером. Борис доложил о потенциально опасном лице комиссару госбезопасности 3 ранга Власику.
По настоятельной рекомендации начальника личной охраны Сталина подозрительного янки с русскими корнями исключили из состава американской делегации и отправили обратно в США. Борис после встречи трех лидеров стран антигитлеровской коалиции получил высокую правительственную награду, но впоследствии многие его коллеги и друзья связывали подставную аварию с ровным пулевым отверстием у виска именно с «ялтинским инцидентом».
После смерти мужа Зоя Ивановна писала любимому душераздирающие письма:
«Боря, друг мой милый!
Зачем я пишу тебе, куда я пишу тебе, зачем обманываю себя?
Одиночество! Какое страшное слово, и звучит оно для меня совершенно по-новому. 12 лет мы прожили вместе, а 28 лет до этого я жила без тебя и не чувствовала этого одиночества, никогда не ощущала его, все чего-то ждала.
Теперь мне ждать нечего. Мне 40 лет. В 40 лет распрощаться со всеми радостями в жизни и тащить, тащить свою одинокую жизнь до самой смерти.
Вот уже месяц, как я вдова. Тоже страшное слово, смысл которого никогда раньше не доходил до моего сознания.
А всего лишь три месяца тому назад! Помнишь?
6 сентября 1947 года. Закончены последние строчки лекций, осматриваю стол, шкаф, прощаюсь с товарищами. Завтра уезжаю в отпуск, и в какой отпуск! Не просто «очередной», а впервые в жизни вместе с тобой.
Вечером едем осматривать Москву. Ей, старушке, завтра минет 800 лет. А как она молода и нарядна. Кремль сверкает как диадема из роскошных драгоценных камней на голове красавицы Москвы. Москва-река, отражая в себе миллионы огней, опоясывает шею Москвы.
Мы разъезжаем по улицам Москвы и в восторге теснее прижимаемся друг к другу. Алешка поворачивает ладошками тебе голову. Ты счастлив, ты смеешься, и в глазах твоих прыгает и искрится отражение огней, сливаясь с их внутренним светом.
Вечер. Сборы чемоданов. Пьем чай. Несколько часов сна, и мы едем на аэродром.
Какое это было чудесное утро. Мы выехали из дома, когда гасли огни иллюминации и на смену им вставало солнце. На небе ни облачка. Обещал быть чудесный день. Казалось, что все вокруг пело и ликовало и мы с тобой, беззаботные и счастливые, счастливые без конца, отправлялись в наше «свадебное» путешествие, спустя 12 лет после свадьбы.
Такой ты видел Москву в последний раз.
Такой я видела Москву в последний мой счастливый день в Москве.
6 июня 1948 года».
В 1953 году после смерти Сталина с подачи подлеца Хруща в стране началась невиданная доселе чистка силовых структур. В конце августа 1953 года узнав об аресте «верного пособника Берии», генерал-лейтенанта Судоплатова, Воскресенская стала обращаться с рапортами к начальству, писать заявления в прокуратуру и письма в «ЦК» с просьбой освободить разведчика №1.
Когда она поняла, что может и сама попасть под раздачу, Зоя Ивановна сделала ход конем и добровольно скрылась от возможного уголовного срока в «Ворктулаге» куда она перевилась служить начальником спецчасти.
В лагере она как могла, помогала невинно осужденным зэка и за счет пересмотра дел добивалась для многих если не освобождения, то снижения сроков заключения.
Прослужив в «Ворктулаге» два года необходимых для «выслуги лет» полковник Воскресенская вышла на пенсию. Сначала она занималась муторными переводами со скандинавских языков, а потом по совету своей мамы стала писать книги.
Зоя Ивановна умерла 8 января 1992 года, а спустя 11 месяцев в свет вышла ее предсмертная исповедь: «Теперь я могу сказать правду: Из воспоминаний разведчицы».