Страх собственного голоса
Наверное, самый идиотский страх из всех, которые у меня только есть, поскольку он был навязан извне, выдрессирован разочарованием и унижением: я боюсь говорить, что думаю.
Положим, мне нравится человек, предположительно, иного пола. Сказать ему об этом мне страшно. Много лет говоришь прямо, и ни единого разу не получаешь положительной обратной связи — одни лишь отказы. Перестаешь говорить, устанавливаешь внутренний запрет на комплименты и первые шаги (неважно, идёт речь о романтике или же о дружбе), и теперь тоскливо сидишь в личной ледяной башне, и ничто и никто меня не тревожит более. Ибо нет пищи иллюзиям — нет и боли: паразиты не выживают без питательных галлюцинаций. Впрочем, вокруг нет вообще ничего, одна сплошная пустыня на мили и мили вокруг. Моё личное пространство — белая равнина, пустыня, по которой гуляет ветер и я: холодно, но не ушибёшься, ни уголочка тебе для битья мизинца, ни брёвнышка для разглядывания в чужом глазу. Умиротворение.
Выученная беспомощность, разученная на практике безопасная дистанция в сотни километров. Страх услышать от себя: «Ты так здорово [вставить навык собеседника, от которого искренне тащишься]! И выглядишь замечательно!»
И всё равно скучаю по комплиментам на развес. Люди классные. Красивые, талантливые, восхитительные порой.
Голос от такого постоянного бездействия зачерствел, сел, и теперь звучит чужеродно. Учусь слушать, учусь слышать: говорить наоборот стараюсь избегать, потому что опасаюсь сказать лишнего, боюсь стать глухарём, боюсь... всего боюсь, как кролик. Бессловесное животное, одно хорошо — симпатичное, и оттого вызывающее умиление. К игуанам такие чувства испытывают реже, хотя те тоже бессловесны.
Наверное, у игуан взгляд выразительней, да и сами они как-то... посмелей будут.
