Шторочки⁠⁠

...- Ну что ты! Всё будет хорошо, не бойся, - успокаивал жену Девид Хоккинс, интеллигентный мужчина лет тридцати, - тебе понравится в Лондоне. Фирма, которая меня наняла, помогла с поиском квартиры. Что делать здесь, в деревне? А там - жизнь, там сама цивилизация. И Даниэлю там будет лучше - школа, образование. Всё же 18-ый год века... Там прогресс, электричество, везде автомобили!

Анетта ещё немного подумала и согласилась. Да и был ли у неё выбор? Девид - блестящий инженер, но здесь, в глуши Ирландии, он зарабатывал исключительные крохи.

...Через месяц она уже вешала шторы в новой квартире, начищала латунные ручки, выскабливала полы.

-Вот видишь, -ворвавшись в комнату, улыбнулся муж, оглядев, как жена всё замечательно устроила в их новом жилье и даже успела поставить на стол букет полевых цветов, невесть где собранных, - как всё у нас прекрасно получается! А ещё под нами живёт молочница, я договорился, скоро она принесёт нам молока. А я - на службу.

Он ушёл, напоследок весело махнув шляпой сынишке.

Через час, громыхая бидонами, к ним явилась большегрудая шумная молочница.

-Донна Палмер, - представилась она и заглянула в шкаф, отпихнув скромную Анетту, которая тщетно пыталась прикрыть двери в комнату, где посапывал Даниэль.

-Какие шторы миленькие, - комментировала Донна, бесцеремонно наступая на Анетту, - А что там у вас? А здесь? Хорошие вы люди, и муж ваш наперед заплатил за продукты. Не то что жильцы до вас. Прохиндеи, а не жильцы! Ещё и молоко моё хаяли, мерзавцы.

...Все выспросив, Донна исчезла так же резко, как и появилась. За следующий месяц Анетта привыкла к грубым штукам этой женщины и её абсолютной бестактности. Даже находила это пикантным, хоть и не поддерживала тона. Но им приходилось общаться. Особенно, когда Анетта спускалась с сыном во двор, подкормить бездомную чёрную дворнягу с рваным ухом, которая невесть откуда прибилась к их дому, да так и осталась жить под навесом с углём. Даниэль дал ему кличку Пират. Кобель служил им верой и правдой, как мог, охраняя жильцов заливистым лаем при каждом приближающемся незнакомце.

...Беда пришла внезапно. Сначала она брезжила на горизонте страшными вестями издалека. А потом обрушилась в одно мгновение на город. "Испанка", бродившая по Европе, резко накрыла Лондон. Больницы мгновенно переполнились, люди умирали десятками.

-Сидите с Даниэлем дома. Я обеспечу вас всем необходимым, лишь бы вы не заболели, - переживал Девид, уходя на службу. - Донна взялась помогать продуктами, хоть и повысила цену. Ничего, справимся...

Жаль, они не слышали, как Донна, этажом ниже говорила сестре, привезшей товар:

-Так заболел Стив? Вот те на?! Где же это он на ферме подцепил заразу? А-а-а, на танцах! Как это - продукты могут быть заражены? Что значит и мне дома сидеть??!!! Так мне что и не торговать теперь? Мы ж с тобой по миру пойдём!!! Нет уж, с людей не убудет, пусть платят теперь вдвойне...

...Последний раз Девид Хоккинс встретился с молочницей в больнице Святой Терезы, куда привёз больных жену и сына. Донна Палмер, с помнутневшим взором, не узнавая никого, распихивая людей, рвалась к врачу:

-У меня жар, - кричала она, останавливаясь только прокашляться. Кашляла она долго, надрывно, не стесняясь, прямо на толпу вокруг, не прикрывая рта. Но как только спазм проходил, она продолжала визжать, хватаясь за жизнь обеими руками, - сволочи! Помогите!

Врач и медсёсты, пытались её угомонить, бесполезно уговаривая дождаться очереди, объясняя, что есть люди здесь и в более тяжёлом состоянии.

-Убийцы, -истерила Донна, - если я умру, то буду являться вам до страшного суда! Чтобы вы все сдохли, если я окочурюсь!

В итоге, она добилась своего: её приняли без очереди, уведя в отделение. В приёмном покое стало тише...

...Через неделю хоронили всю семью Хоккинсов. В одной могиле, потому что копать их было некому и некогда. Трупов было столько, что могильщики давно относились к этому философски. Хоккинсов по-быстрому отпел закашливающийся священник, а больше провожающих не было.

...Донна Палмер вышла из больницы через месяц. Похудевшая, с чёрными разводами под глазами. Довольно вдохнула воздух, потянулась, сладко хрустнув затёкшими суставами, и пошла домой.

Во дворе к ней приблизился Пират, выпрашивая хоть что-нибудь из еды. Он умоляюще заскулил, заглядывая Донне в глаза.

-Ходите тут, заразу разносите! А потом хорошие люди болеют! -замахнулась на него молочница и с наслаждением со всей силы пнула его под тощий бок, так, что он отлетел к забору. И направилась к дому, размышляя вслух:

-Так раз соседи померли, надо на их место переселиться. Там чище. И больно уж шторочки красивые...

Сигита Ульская