Школьные годы (война с учителями) Часть 1.
Зачитался я тут волной постов про учителей и их отношение к ученикам. Решил продолжить…
Это был далекий 1992 год, и я перешел из младшего третьего класса сразу в пятый. Жизнь казалась перспективной и показывающей впереди большие возможности. Не нужно было постоянно находиться в одном классе (передвигаться из кабинета в кабинет по разным дисциплинам), видеть наконец то всю школу, встречаться с другими учениками на переменах. Мне очень хотелось попасть в класс с кем-нибудь из своих дворовых друзей, но судьба сложилась иначе и наш класс стал самым слабым из всей параллели. Это были не слухи, а реально подтвержденные практикой факты.
Классным руководителем нам назначили утомленную жизнью учительницу, которую звали Мария Николаевна. По ее словам мы должны были стать последним выпускным классом в ее карьере и довести нас она должна была до 11 класса, а потом уйти на заслуженный отдых. Женщина была старой советской закалки, умудренная опытом, но без современных взглядов на жизнь. Устала она, а потому и не хотела идти в ногу со временем. Все ее методы сводились к социалистическому прошлому: чаепития, родительские собрания, классные часы… Все было как будто покрыто нафталином и пылью. Она была хорошей учительницей, замечательным человеком, но сделать что-то выходящее за рамки советских устоев было для нее крайне сложно. Единственное что она делала хорошо – это преподавала у нас алгебру и геометрию. Я не математического склада человек, но ее занятия очень любил. Я вообще старался любить любой предмет, но до тех пор, пока не встречу непреодолимую стену. Такой стеной для меня стал русский язык и литература.
Надо сказать, что я с раннего детства легко запоминал стихи и песни со второго-третьего раза, с четырех лет научился читать, и считал, что легко смогу преодолеть знания по русскому языку и литературе. Но тут жизнь меня познакомила с нашей учительницей по этим двум дисциплинам Людмилой Васильевной Соколовской.
ЛВС (так мы звали ее за глаза) была заслуженным учителем нашей маленькой республики еще с советских времен и считалась наиопытнейшим педагогом и замечательным учителем. Годы не пощадили ее и в своем преклонном возрасте она была старой девой с кучей принципов и заморочек, и об этом я узнал очень скоро.
На первом нашем уроке мы представлялись и заполняли тетради. Она сразу поняла кто я и сделала определенные выводы. Наш поселок городского типа был очень небольшой, а потому все друг-друга знали, если не на прямую, то через одного. ЛВС быстро выяснила, что мой отец занимает должность в местном ПТУ, а моя родная тетя училась у нее на отлично. Эти факторы и стали катализаторами в дальнейшей моей судьбе.
В один из дней нас (меня, Володьку и Генку) заставили отдежурить в кабинете ЛВС: вымыть полы, вытереть доску и полить цветы. Мы три молодых и бойких пионера безропотно принялись к выполнению поставленной задачи. И тут Генка случайно заглянул в ящик стола ЛВС где обнаружил початую бутылку Столичной водки, пачку Беломора, и рюмку из которой недавно кто-то пил. Сложив в уме 2+2 мы быстро пришли к выводу, что об этом нужно молчать в тряпку. Но тут в класс вошла ЛВС (видать что-то забыла перед уходом домой), а Володька глядя на нее ехидно заулыбался. ЛВС была далеко не дурой и сделала правильные выводы, но виду не подала.
С тех самых пор мы стали объектом ежедневного линчевания по русскому и литературе. В классном журнале, дневнике и тетрадях у нас пестрел забор из «колов» и двоек. Из отличников и ударников наша троица быстро скатилась на дно успеваемости. К концу второй четверти стоял вопрос о том, чтобы нас оставить на второй год.
Дома меня в оборот взял отец. Батя был своих взглядов и считал, что учитель не поставит оценку незаслуженно, а потому проведя профилактику кулаком и ремнем я был посажен под домашний арест и вынужден был ежедневно по утрам ходить к ЛВС на поклон и исправлять плохие оценки. Результат был отрицательным, и профилактика дома получала коэффициент усиления. Мне запретили смотреть мультфильмы, гулять с друзьями, отвлекаться от учебы… Я имел право только сходит в туалет, и сидеть над учебниками до тех пор, пока не исправлю все до последней оценки.
Спустя два месяца такой профилактики, у меня стало получаться, и я исправлял плохие отметки на трояки. Но взамен исправленным отметкам стали появляться новые «гусаки» … К концу пятого класса до моих родителей дошло, что проблема может быть не только во мне. И это было только начало.
Пы.Сы. Простите что получилось сумбурно. Потерял навык письма ) Если интересно, то я продолжу.