Школьные годы чудесные и перлы учителей
Недавно под руки попалась тетрадь, в которую в течение двух-трех лет исправно записывались почти все перлы\оговорки\ляпы дорогих педагогов. К слову, учителя у меня были замечательные. С одним из них, когда он узнал о чудо-тетради, произошел примерно следующий диалог:
"-Ну чтоб Вы умного сказали! (наглость - мое второе имя, да)
-Я уже столько наговорил, что ты записывать начала!"
Была у нас учитель географии. Слегка экзальтированная дама с тонкой организацией души, которую мы периодически доставали (юность жестока, увы). Так вот ей принадлежит фраза, которая долго не давала нам покоя: "Где мой обморок?! Где мой матрац, на который я упаду в обморок?!". Она же демонстрировала чудеса логики, периодически заявляя, что "Сейчас мы делимся на одну большую команду...". Ей были подвластна анатомия: "Возьмите глаза в руки!". А еще на географии у нас была настоящая безысходность: "Кто не пишет таблицу, тот пишет таблицу". Не, ну а что еще делать...
Юную учительницу истории мы честно старались слушаться (все-таки взрослые люди уже к тому моменту были), но получалось не всегда. Когда совсем наглели и лезли отвечать не в свою очередь, она возмущалась: "Свиридов, ты Петров?!". А когда готовила нас к итоговой контрольной работе, давала нам полезные наставления: "Обратите внимание на даты, фамилии, имена... На всё, короче".
Физику мы честно не понимали. Пытались, но не понимали. Опытная преподаватель тоже периодически радовала нас. Когда мы были в девятом классе, например, и вели себя совсем уж из рук вон плохо, она возмутилась: " "Вы же люди! Ведите себя культурно! Знаете, чем человек от собаки отличается?! Тем, что человек свои желания контролировать может, а собака, она где захотела, там сексом (через е) и занялась!".
Совершенно удивительный у нас был военрук, человек, с лихвой опровергающий миф о тупости военных. Помимо обычных оговорок и речевых ошибок (а-ля "Сколько человек постардало"), он выдавал просто удивительные фразы: "Рукоприкладство запрещено, но Уставом можно и двинуть!". Конечно, никто никого не бил, но мы честно делали вид, что страшно боялись. Иногда мысль опережала речь: "В Симферополе очень много бомбоубежищ, самое большое находится под Белогорском". Между Симферополем и Белогорском около 45 км. Когда изучали устройство АК-74 и кто-то из ребят жутко тормозил у доски: ""-Вот это что?
-Поршень...
-Ну, тогда можешь всем смело говорить, что получил ты поршнем, а не шомполом!". Повторяю, никто никого не бил. Наоборот, он первым срывался нам на помощь, когда это было нужно. А так как класс мы были совершенно особенный, то помогал он нам часто. Когда его уволили, мало что изменилось. Большинство из нас (класс маленький, 12 человек всего) так же общались с ним. Когда должны были прислать нового учителя, он искренне ему соболезновал:
"-Пришлют к вам какого-то, пусть командует!
-И вам его не жалко?..
-Честно? Очень. "
Но на самом деле, я так не скучала ни по одному преподавателю. Еще бы: так возиться с нами, как он, не мог никто. Уже потом, когда он однажды пришел к нам в гости, мы налетели на него целой оравой и устроили-таки коллективные обнимашки! Он улыбался и сначала пытался отбиться от нас. Потом смирился.
У меня были самые замечательные учителя, господа.