Серебряные поля
Старик подслеповато щурился, глядя на катящееся к горизонту тусклое желтое солнце. В воздухе висела пыль и последние закатные лучи на ее фоне были видны как на старых фотокарточках. На веранде, где они расположились вместе с внуком, был приятный тенек и кресло-качалка тихонько поскрипывала по рассохшимся половицам, когда старик в очередной раз тянулся к стакану с лимонадом.
Вдалеке от дома неспешно полз исполинского вида комбайн. Его гусеницы, словно блестящие на солнце змеи перекатывались и неотвратимо двигали его вперед, к всё новым и новым территориям, где должны были заколоситься поля. За ним оставался ровный след только что посаженной, но уже возвышавшейся выше человеческого роста пшеницы.
Поднявшись с кресла, старик подошел к стене и сделал еще одну зарубку в череде ровных столбцов точно таких же черточек.
-Ну что, Томми, вот и еще одно лето подходит к концу? Как думаешь, в следующем году сможем засеять еще парочку соседних полей? – спросил старик и поправил соломенную шляпу, которая так и норовила сползти и поглотить мальчонку целиком.
С холмов раздался рокот, который гулким эхом разлился по окрестностям. Старик бросил взгляд в сторону, оттуда шел звук и увидел столб сизого дыма, поднимающегося от комбайна. Машина замедлила ход, но полностью не остановилась. Такое часто случается со старой техникой, которая работает на износ.
Солнце почти полностью спряталось за холмами и с полей потянуло прохладой.
-Томми, пора бы нам перебраться в дом, а то и простыть недолго.
Старик протянул руку и поправил воротничок рубашки на шее внука. Ткань под его пальцами рассыпалась серой пылью, обнажив белые кости.
-Ничего, мой мальчик, давно надо было поменять эту рубашку, она недостаточно яркая для этого времени года – пробормотал старик, как будто не замечая черные провалы глазниц и выбеленные ветрами костяшки пальцев.
Где-то далеко, за холмами на руины большого города опускалась ночь. В огромных воронках, оставленных толи метеоритами, толи бомбами начинал собираться туман. Нигде не было видно ни крошечного куста или деревца, ни даже захудалой травинки. Много лет прошло с тех пор, как по улицам этого некогда веселого и шумного города шагал кто-то живой. Много лет назад последний зеленый лист распустился и почти сразу завял, надышавшись ядовитой пылью, поднятой в воздух.
В эту ночь старик не спал. Под светом старого химического фонаря в амбаре он чинил комбайн, который повинуясь послушной программе приполз в свое логово. Только с виду древняя машина казалась колоссом, которому не страшны ни стужа, ни зной, ни само время. При ближайшем рассмотрении он представлял довольно жалкое зрелище: брюхо насквозь проржавело и сквозь дыры были видны несущие конструкции и механизмы, словно внутренние органы, проступающие под ребрами левиафана.
Подлатав старого зверя, старик принялся делать то, ради чего жил все эти годы. Он давно потерял всякую надежду найти других людей, их попросту не было, в этом он был точно уверен. Последние несколько десятков лет он посвятил тому, что умел лучше всего: превращению выжженной пустыни в поля. Конечно, никакие растения не могли выжить на этой бесплодной земле, но он нашел выход. Металл. Миллионы тонн металла, добытого человечеством за время своего существования. Он стал мастером-кузнецом и настроил автоматическую штамповочную линию . В своем мастерстве за прошедшие годы он достиг такого совершенства, что его растения невозможно было отличить от настоящих лишь за одним исключением: его творениям было не страшно время.
Тяжелые колосья созревшей стальной пшеницы, латунные лозы со спелыми иссиня-черными чугунными виноградинами, устремленные ввысь титановые сосны. Кругом было столько пространства, которое только он мог превратить в цветущие сады. Последний хранитель памяти о былой красоте земли и в то же время единственный архитектор ее будущего великолепия.
Закончив с заправкой и ремонтом старик слегка похлопал по боку стального гиганта и подойдя к терминалу запустил программу в бесконечный цикл. Заработали все 4 двигателя, приводившие комбайн в движение и повели его к новым рубежам, которые вскоре станут лугами и лесами.
Проводив махину слегка затуманенным взглядом, старик вышел на веранду и сев в кресло откинулся на спинку, погрузившись в лёгкую дрему. Ветерок покачивал бескрайнее стальное море травы. Старик закрыл на секунду глаза, а потом резко открыл их. В толще серебристых волн ему почудилась спина гигантской рыбины, дом, в котором он жил, со стороны представился кораблем, а амбар с водонапорной башней – пристанью и маяком. Ветер крепчал, волны становились сильнее и вот они уже готовы были поглотить непослушный кораблик, но капитан, удобно расположившийся в кресле, мог противостоять любому ненастью потому что у него была цель. А если у капитана есть цель – то никакой шторм нестрашен, ведь так?