Секс-миссия⁠⁠

Существуют такие подлые люди, готовые соврать просто ради пустого хвастовства и красного словца, а другим подобное даже в голову не придет. Они органически правдивы. Иногда за это и страдают. То есть они говорят чистую правду, а окружающие, в виду своей собственной испорченности, не верят им и считают отъявленными лгунами.

Вот, извольте, характерный пример такого недоразумения. Ездил я как-то в пионерский лагерь. Ну да, я тоже был пионер и меня тоже несколько раз отправляли в пионерский лагерь. Дважды бежал, как политкаторжанин князь Крапоткин, и оба раза успешно.

Почему-то больше всего тяготила и возмущала необходимость ходить в столовую строем. Заборы, ворота, КПП, построения, линейки — все это удручало, нервировало и создавало ощущение несвободы. А как справедливо заметил однажды наш добрый малый Недимон, "Свобода лучше, чем несвобода".

Тихий час представлялся каким-то особенно злостным идиотизмом и насилием над личностью. Хотя он и не был лишен отдельных плюсов.

В тихий час наставало время послеобеденного пионерского фольклора. Послеобеденный фольклор, надо сказать, существенно отличался от того, что транслировался после отбоя. После отбоя рассказывали все больше про черные руки, гробы на колесиках, семейки кровососущих вурдалаков и убивающие фотографии в журнале "Техника молодежи".

Настоящий мастер спокойно мог довести палату до икоты и заикания. Такие Хичкоки ценились очень высоко. Крепкий виртуоз, завсегдатай третьих смен, мог зажечь так, что мистер По с мистером Кингом обосрались бы на месте от ужаса.

Для тихого часа был характерен легкий развлекательный жанр банального пиздежа. В основном про какие-нибудь несметные материальные богатства, которые якобы находятся в собственности докладчика. Одновременно с этим существовал негласный джентльменский кодекс. По сути, правило было одно: пизди-пизди, но знай меру.

Скажем, врать про то, что тебе, семикласснику, подарили "ушастого" Запорожца и ты на нем с подельниками ездил в Крым, не рекомендовалось. Такой рассказ вряд ли имел шансы пройти в шорт-лист отрядного Букеровского комитета и вообще мог закончиться профилактической поркой свернутым в "морковку" вафельным полотенцем.

Каждый, кто хотя бы пару раз побывал в пионерских лагерях Средней полосы, примерно представляет себе эти легенды.

В таких случаях полагалось рассказывать, например, про отцовский секретный фотоаппарат со специальной красной пленкой (разумеется, на нее уже успешно засняты все наилучшие комсомолки-старшеклассницы и даже один сексуальный инспектор детской комнаты милиции); про огромную, занимающую половину квартиры гэдээровскую игрушечную железную дорогу с травой, деревьями, вокзалом, мостами, водокачкой и мигающими светофорами; про собственный мопед "Верховина" с богатой хромированной отделкой и кожаной бахромой на бархатном сиденье; про настоящий "шмайссер", найденный старшим братом в блиндаже с мертвыми, но как живыми фашистами; про самого старшего брата, наконец — десантника, разведчика и олимпийского чемпиона по карате.

Когда в очередной раз вся эта пошлая пионерская галиматья иссякла окончательно, слово взял угрюмый молодой человек по фамилии Сидоров. Этот угрюмый Сидоров, типичный представитель пролетариата с рабочей окраины, рассказал неприлично фантастическую даже по меркам лагерного этикета историю.

"Короче, у меня мать работает в Доме Кино. Ну и когда был фестиваль, там устроили такой просмотр, типа не для всех. А я к ней пришел, и в окошко из будки подсмотрел, значит. Фильм, короче, вот про что. В будущем все мужики вымерли, а на Земле остались одни бабы. А двух пидаров случайно заморозили. Ну они потом и разморозились. А вокруг одни бабы. Едут они, значит, в лифте. И вдруг в него заходят две бабы. И голые! Потом смотрят они матч гандбольный по телевизору. А играют тоже одни бабы. И в конце игры они там майками меняются, ну как типа футболисты. А под майками ничего! И, пацаны, прямо сиськи!".

Тут я спрашиваю пролетария, как, мол, кино-то называлось, удивительный ты наш Ганс-Христиан Сидоров? "Секс-миссия" — спокойно ответил пролетарий. "Бля, ну ты и пиздабол!" — вот самое корректное из того, что сказали ему после этого обладатели километровых железных дорог, фотографы-порнографы на красную пленку, братья чемпионов по карате и любители развлечься после группы продленного дня стрельбой по воронам из немецких пистолет-пулеметов.

Не то чтобы само существование фильмов с "прямо сиськами" ставилось под сомнение. Нет. Никто особенно не сомневался и в том, что ненадежные и подозрительные поляки способны их снимать. Почему? Вполне способны. От этих поляков еще и не того можно ожидать. В общем и целом допускалась даже возможность демонстрации фильмов с сиськами на территории СССР. Конечно, только на закрытых показах, куда пускают по спецпропуску из КГБ — запоминать врага в лицо и знать его арапские повадки.

Но чтобы вот этот несуразный мухомор Сидоров умудрился оказаться на таком показе? Абсурд, господа! Нонсенс, нелепица, абракадабра.

Больше всего общественность возмутилась словосочетанием "секс-миссия". Ничего умнее придумать не догадался, дебил! В реальность подобного названия поверить уже никто не мог, настолько оно казалось прямо-таки вызывающе примитивным. Даже пионеры это понимали. С другой стороны, можно подумать, что наши советские блокбастеры назывались как-то кардинально умнее и лучше. Ну вот хотя бы "Пираты ХХ века" для примера.

Как известно, дети великолепные мастера выделять в своем коллективе парий, изгоев и прочих козлов отпущения, а потом уничтожать их морально, буквально рвать на части. Попасть в опущенные очень легко, а выбраться обратно в люди практически невозможно. Сидорову не повезло.

С тех пор и до самого конца смены, что бы этот несчастный Сидоров ни пытался рассказать, пусть даже самое нейтральное и безобидное, его тут же осаживали: "Воротничок поправь, Сидор! Пиздить мешает!". Бедняга чуть не плакал. Сначала он еще как-то сопротивлялся, что-то доказывал и аргументировал, даже пробовал драться, но все без толку. Поняв, что это дохлый номер и что его репутация в обществе загублена безвозвратно, он махнул на все рукой. И без того угрюмый и неразговорчивый, Сидоров совершенно замкнулся в себе.

Несколько лет подряд я считал рассказ пионера Сидорова эталоном наглого и одновременно варварского, бесхитростного, словно топором срубленного вранья.

А потом вдруг оказалось, что все это до последнего слова правда. Причем, когда фильм первоначально вышел в прокат, то назывался он по-другому, более или менее прилично — "Новые амазонки" и из него были вырезаны самые интересные, так взволновавшие пионерское воображение нашего угрюмого Сидорова моменты. Оставалась еще надежда, что он все-таки врал. Не врал вообще ни капли.

На излете советской власти, когда Моральный кодекс строителя коммунизма уже ковылял за сарай подстреленной уткой-кряквой, это польское дерьмо запустили еще раз и сразу по Первому каналу. Под оригинальным идиотским названием "Секс-миссия" и без произвола коммунистической цензуры. То есть с пресловутым обменом майками, страшными польскими шмарами в лифте, и всем остальным.

Напрасно, получается, затравили парня.

Впрочем, такое часто случается с людьми, опередившими время. Например, после того, как Джордано Бруно принялся рассказывать окружающим, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца, ему тоже пришлось столкнуться с некоторым непониманием.

Фей©бук