Пустословие. Диастолы первых строчек
Родители без конца крутили на проигрывателе Высоцкого и Розенбаума. Романтичная мама иногда включала Визбора. У нас с сестрой были свои пластинки со сказками. А потом появился кассетник.
Моей первой кассетой был Евгений Осин. Папа на день рожденья подарил. Сестра слушала Ace of Base и Ненси. А потом в доме стали появляться совсем другие кассеты.
Сестра вставала в первую смену, мне же было ко второй. Как я её ненавидела! Эта зараза врубала на всю громкость Агату Кристи, а я пыталась подушкой заглушить "я на тебе как на войне" и желала сестре двоек. Мама с папой дружно поддерживали меня в неприязни к новым музыкальным увлечениям нашей старшенькой, но свято блюли право на личные увлечения.
Как-то сестра шёпотом подозвала меня к своему неприкосновенному кассетнику и тихо-тихо включила "Сказку". Мы хохотали, зажимая ладонями рты, прислушиваясь к шагам в коридоре. Несколько лет спустя я включила это произведение маме. С мамой мы уже хохотали не скрываясь. Папа, правда, так и не оценил Сектор Газа. Зато все в семье без исключения оценили Наутилус Помпилиус и Чижа.
У нас в городе тогда было своё телевидение, оно шло аж три часа в вечернем эфире. Новости и музыкальные поздравления. Бесконечно крутили "Ах, какая женщина" и "Как упоительны в России вечера". Отцу, через каких-то знакомых удалось раздобыть кассету с концертом Наутилуса. На мой день рожденья впервые на местном ТВ прозвучали сразу три их песни. Потрясающий был подарок!
А Цой как-то обошёл нас стороной. Не знаю, как вышло. Меня в детстве очень озадачивало вызывающее "Цой жил! Цой жив! Цой будет жить!" на остановке, с которой я в школу ездила. Дальше знакомство не зашло.
В одиннадцатом классе на МХК нас разбили по группам и велели приготовить доклад по кому-нибудь из бардов. Высоцкого перехватил мой заклятый недруг, Визбора тоже кто-то утащил, а к Розенбауму я питала стойкое отвращение после очередного папиного утреннего исполнения "Не буди казака, Ваше Благородие!". И я выбрала невесть как затесавшегося в эту компанию Виктора Цоя.
Если делать, то делать на совесть.
Мама преподавала в техникуме. Она кинула клич по своим мальчишкам, и те за неделю натащили нам полное собрание Кино. Папа договорился со своим бывшим коллегой, у которого был видеомагнитофон и большая любовь к Цою. Пару вечеров я провела у телевизора этого знакомого, хрустя печеньками и слушая.
Я пропала, конечно же.
Наш доклад по Цою занял весь урок. Мне до сих пор кажется, что это была моя лучшая художественная работа.
Сестра уехала в институт, оставив мне в наследство полуразобранный магнитофон, который до этого года два чинили её приятели. На совесть чинили, он мне ещё лет пять потом служил. А вот музыкальную коллекцию пришлось добывать уже самой.
Десять рублей на рынке кассета стоила. Это если два дня не питаться в столовке и пешком сходить на УПК и обратно. Вот по дороге на УПК я и покупала себе новую музыку, безжалостно усугубляя хронический гастрит. Скоро меня уже знали продавцы. Я договаривалась, какую кассету мне привезут на следующей неделе. Слушала совершенно всё. Что-то проскакивало мимо, а что-то навсегда оставалось.
К выпуску из школы я прослыла главной неформалкой города. И я активно вовлекала на сторону рока всех, кто не мог убежать.
Закономерно, что перебравшись в большой город, я влилась в панковское движение, тогда уже откровенно умиравшее. Но даже на излёте я успела зацепить это странное чувство какой-то внутренней свободы. Два камня под мостом, четыре сигареты на десятерых, одна гитара. Старшие делились опытом воспитания детей, младшие рассказывали о совсем непонятном тогда ЕГЭ. И все мы пели.
Первый настоящий концерт, на который я сходила - был концерт Митяева. Потом были и Чиж, и Пилот, и КиШ. К нам не часто приезжали, но случалось. На Арию в старом составе я так и не попала. Попала на первые их гастроли с Беркутом. Вышла после концерта, ошалевшая от счастья, попросила огня у совершенно незнакомых ребят. Ребята зазвали меня с собой на вокзал, провожать группу. И я ведь поехала. Сумасшествие - оно такое. На первой платформе стояли Холстинин и Дубинин. Они устало, но не без удовольствия выпили с нами местное дешёвое пиво. Из горла полторашки. Меня даже проводили в купе к остальным музыкантам.
Совершенно не в себе, уже в первом часу ночи, я села в свою маршрутку. Одна в салоне. Незадолго до конечной к водителю подсел знакомый. Они курили травку, смеялись. Я сжимала в руках подписанную фотографию и не верила, что это реальность. Накуренный водитель довёз меня почти до самого дома. Мама даже не стала ругаться, увидев привезённое фото. Она тоже очень любит Арию.
Потом уже были Нашествия, Доброфесты и Крылья.
Был где-то там и Шевчук, махавший рукой нам, не сумевшим пролезть к сцене, но пристроившимся за сценой, чтобы хотя бы послушать.
Был где-то там суровый дядька в форме из оцепления, затаскивающий меня, совсем уже задавленную толпой на выступлении Пилота, на ограждение и поддерживающий, чтобы я не упала с него.
Было очень много совершенно случайных и совершенно замечательных людей.
И где-то много уже после я ехала на поезде в незнакомый город на концерт новооткрытого барда. Ввалилась там после концерта за автографом и меня пригласили на коньяк до поезда. До поезда было долго. Я пообещала устроить в следующем году барду концерт в своём городе.
Мне до сих пор кажется, что никто из той компании не верил, что я это сделаю. Сделала, фигли. Ведь если чего-то хочешь, то шило в заднице не даст спокойно уснуть.
Опыт невероятный. Эмоции - непередаваемые. Настолько непередаваемые, что я ещё не раз вляпывалась в организацию концертов. И, если действительность совсем не скосит, опять вляпаюсь. Желание есть.
А всё когда-то начиналось с пары кассет...
Пару лет назад ко мне прицепились двое подвыпивших мужчин. Мол, а как это быть вот такой... ну, неформалкой. Я чутка опешила, если честно. Кроссовки, джинсы, футболка, волосы до плеч, совершенно без косметики. Из неформального на мне и было-то пара фенечек на запястье. Давно уже в прошлом дикая двухцветная стрижка и шипы на рубашке. Вынута булавка из брови, да и в ушах только по две серьги. Ну, край татуировки из-под рукава виден. Ну какая я уже неформалка? Вполне приличная женщина. Посмеялась, конечно. Говорю, нормально всё, попробуйте и вы, никогда не поздно. Разошлись дружески, ребятам, оказывается, тоже нравится ДДТ.
Сейчас музыки стало меньше. Или я уже попривыкла? Или не хочется больше искать? Редко когда врывается кто-то с искренними текстами и по-особенному звучащими аккордами. Я нахожу яркое в маленьких концертах и тёплых квартирниках. Уже не хочется на Нашествие. Уже не запоминаются одинаковые голоса. На плеере смесь поседевших монстров русского рока и малоизвестных полубардов. Но, когда по радио на работе пробулькивается "Я хАчу целовать тебя прямо в губы", я начинаю с каким-то особым восторгом подпевать своему "И ерунда, брат, границы и рубежи, если в прошлом и настоящем нужда".
Есть песни, которые ассоциируются с чем-то хорошим. Есть хорошие песни, которые не могу слушать, потому что под них случалось что-то плохое. Но вся сознательная жизнь - под музыку. Это не менее важно, чем книги.
Сейчас весна. Время для "шар цвета хакки" и "спи, братишка". Время промокших ног и мороженного на лавочке. За спиной уже много того, о чём и вспоминать не хочется, а впереди, поди-кось, ещё больше такого. Но "на кухне мышка" и мороженка - всё ещё важно.