Пули не полетели.
Героизм не всегда измеряется пролитой кровью. Иногда пощадить врага — это настоящий подвиг. Примером служит история американца Чарли Брауна и немца Франца Штиглера. Браун вёл домой свою тяжело повреждённую «Летающую крепость» B-17 из налёта на Бремен, а Франц Штиглер погнался за ним на истребителе. Это история о встрече двух противников, а песня, которую написала про это группа Sabaton, называется No Bullets Fly.Инди: Я — Инди Нейделл.
Пэр: Я — Пэр из группы Sabaton.
Вместе: И это «История с Sabaton»!
Инди: Даже в океане жестокости Второй мировой можно найти истории о гуманизме и даже благородстве одной стороны к другой.
Пэр: И благодаря американскому историку Адаму Макосу мы узнали об одной из таких историй.
Инди: Эту историю я поведаю вам прямо сейчас, а потом Пэр расскажет нам о песне.
Из интервью с Францем Штиглером: Бомбардировщик был настолько повреждён, что стрелять по нему показалось мне так же подло, как стрелять по выпрыгнувшему с парашютом. Я просто не смог атаковать.
Инди: Было 20 декабря 1943 года, несколько дней до Рождества. Снежинки бились о лобовое стекло кабины американского бомбардировщика B-17 с именем «Старый паб» (Ye Old Pub). Он шёл над Северным морем на высоте 20 тысяч футов и был частью восьмимильного строя машин, летевших бомбить север Германии. Их целью был авиазавод «Фокке-Вульф» в Бремене.
Всего в том налёте участвовали 546 тяжёлых бомбардировщиков — 419 Б-17 «Летающая крепость» и 127 Б-24 «Либерэйтор». Их целями были разные промышленные и инфраструктурные объекты в Бремене и его окрестностях. Не вернулись из рейда 27 самолётов, погибли 133 члена экипажей, 127 попали в плен.
Пилотом «Летающей крепости» был новичок по имени Чарли Браун, и в его руках находились жизни десяти членов экипажа из 379-й бомбардировочной группы. На борту было двенадцать 500-фунтовых бомб. Только за этот месяц американская авиация сбросила на военные и промышленные цели в Германии 2,6 миллиона фунтов бомб.
Чарли Браун (слева, первый в нижнем ряду) и члены экипажа бомбардировщика B-17 «Старый паб»
379-я бомбардировочная группа считалась одной из лучших во всей 8-й воздушной армии США, бомбившей Германию с британских аэродромов. По послевоенным подсчётам, машины 379-й группы за годы воздушной кампании сделали вылетов и сбросили бомб больше, чем любая другая бомбардировочная группа 8-й ВА. Их отличительным знаком была буква К в треугольнике на киле самолёта. Группа действовала с авиабазы КВВС Кимболтон близ Кембриджа.
Для младшего лейтенанта Чарли Брауна, уроженца классической американской глубинки, — фермы в Западной Вирджинии — это был первый вылет в качестве командира экипажа. И второй боевой вылет в жизни. Первый случился всего неделей раньше, 13-го декабря.
В районе 11 часов утра они пересекли немецкую границу и стали нервно озираться в поисках истребителей врага. Если ты видишь Германию, значит, и немецкие наблюдатели тебя видят — измеряют высоту и скорость полёта, вычисляют цель рейда. Начеку был и эскорт из «тандерболтов» P-47, которые должны были перехватить врага.
Полтысячи бомбардировщиков в этом рейде эскортировал 491 истребитель сопровождения: 47 новейших P-51 «Мустанг», 418 P-47 «Тандерболт» и 26 P-38 «Лайтнинг». Два «тандерболта» и три «мустанга» не вернулись из полёта, все пятеро пилотов погибли.
В 11:30 самолёты окружили облака чёрного дыма. Немецкие 88-мм зенитки открыли огонь, начав швырять в небо 20-фунтовые снаряды. Взрыватель каждого был установлен на своё время, поэтому они взрывались на разной высоте.
«Паб» тряхнуло взрывом, дым заволок Чарли обзор. Внезапно прямо перед глазами у него сверкнула вспышка, и носовое остекление самолёта разлетелось вдребезги. Никто не пострадал, но внутри машины теперь гулял ледяной ветер. Температура снаружи была -60 по Цельсию.
Обстрел не утихал. Ещё одна вспышка — и замолчал двигатель номер два. Другой снаряд пробил левое крыло и взорвался выше. На правом крыле мотор номер четыре получил повреждения и пошёл вразнос. Чарли пытался сладить с ним, чтобы не оторвало крыло, когда самолёт получил очередное попадание.
По радио пришла команда на сброс бомб. Сил Чарли хватало только на то, чтобы держать машину ровно. «Паб» вздрогнул и всё-таки отправил свой груз на дымящийся город внизу. Пришла пора лететь домой. Строй повернул обратно в сторону моря, но опасность не миновала — это всё ещё была территория врага.
Экипаж Чарли судорожно высматривал противника, но небо было пусто — ни чужих истребителей, ни своих.Район Бремена в декабре 1943 года охраняли около 250 зенитных орудий и сотни перехватчиков люфтваффе — рейд даже с участием почти пяти сотен истребителей сопровождения был опасным делом. К тому же «Старый паб» лейтенанта Брауна шёл на краю «коробки» бомбардировщиков, в «углу пурпурного сердца» — в опасном месте, наиболее удобном для атаки.
Целым не остался ни один бомбардировщик, но серьёзные повреждения получили только два — «Паб» и его сосед по строю. Чарли видел, что дела у соседа плохи — он терял высоту, из двух его моторов валил дым. Сам «Паб» держался в воздухе, но и у него два двигателя были повреждены. Оба самолёта отставали от строя.
После повреждений «Паб» начал отставать и вывалился из строя, лишившись прикрытия пулемётами соседей и став лёгкой целью для самолётов противника. В тот момент финал этой «Летающей крепости» казался всем немного предсказуемым.
Второй бомбардировщик ушёл в пике в попытке сбить пламя. Он исчез в облаках, а потом Чарли увидел там вспышку взрыва — сосед погиб.
Второй пилот подал сигнал. На горизонте возникли тёмно-серые силуэты — быстро приближалась эскадрилья «фокке-вульфов» FW.190. Одновременно с ними из облаков на месте исчезновения второго бомбардировщика появилось несколько «мессершмиттов» Bf.109.
Экипаж Чарли развернул пулемёты в сторону головной пары 190-х — те заходили на кабину «Паба», чтобы первой же атакой лишить его управления. Чарли развернулся и полетел навстречу нападающим, уменьшив тем самым до минимума свой силуэт и быстро сократив дистанцию. Немцы не ожидали этого и промахнулись — их пули срикошетили от фюзеляжа бомбардировщика. Верхний стрелок открыл ответный огонь и попал в один из немецких истребителей — тот отвалил, объятый пламенем. Второй 190-й попытался избежать столкновения и попал под огонь носового стрелка «Паба». «Летающая крепость» ещё была способна огрызаться.
B-17, надёжно защищённые бронёй и 13 пулемётами M2 «Браунинг» по прозвищу F*** you and your cover, особенно в плотном строю, были сложной целью для немецких перехватчиков. «Классический» заход с хвоста из-за плотности огня калибра 12,7 мм слишком часто заканчивался гибелью нацистского самолёта до того, как он успевал хотя бы повредить «крепость». Потому пилоты люфтваффе выработали тактику атаки с носа в блистер кабины: такой заход был куда сложнее, но из-за скорости сближения давал немцу больше шансов на выживание под огнём «браунингов» при всё ещё солидных шансах на поражение американца. Но на «Паб» они зашли классически, с тыла — самолёт уже был измочален, так что истребители обнаглели.
Сзади зашли 109-е. Хвостовой стрелок попытался прицелиться, но ничего не вышло. Его пулемётная установка замёрзла. Ледяной ветер, гуляющий по самолёту, заморозил смазку, лишив оружие подвижности. Истребители приближались. Хвостовой стрелок подал Чарли сигнал, и тот отправил машину в пике. Пули врага простучали по фюзеляжу, разбили остекление нижней турели и срезали половину руля направления.
Радист призывал подмогу, но эфир молчал — пули прошили рацию. Снаряды 20-мм пушек пробили машину и ранили нескольких членов экипажа, хвостовой стрелок погиб. Все живые страдали от жуткого холода. Чарли с трудом держал самолёт в воздухе. Только один пулемёт остался исправным. Следующая атака пришлась по кабине, пуля пробила кислородный баллон Чарли.
Практически все члены экипажа были ранены, некоторые тяжело. Хвостовому стрелку Хью Экенроду снарядом оторвало голову. Правому бортовому пулемётчику Алексу Елесанко повредило ногу осколками, радиооператору Дику Печуту выбило глаз пулей. Проблему усугубило то, что морфий из-за холода замёрз и вколоть обезболивающее оказалось невозможным.
Бомбардировщик накренился влево и начал неуправляемо снижаться по спирали, всё быстрее и быстрее приближаясь к земле. Задыхающийся Чарли пытался восстановить контроль над машиной, но повреждение руля делало это почти невозможным. В глазах Чарли потемнело, и он отключился.
Судя по всему, немецкие истребители посчитали ушедший в пике изрешечённый самолёт гарантированно сбитым, записали на свой счёт и отправились на базы или искать других «подранков».
Очнулся он, когда бомбардировщик падал на город Ольденбург. На низкой высоте кислорода хватало для дыхания.
Чарли немедленно навалился на штурвал, пытаясь выровнять машину. Из пике он вышел всего в трёх тысячах футов — это меньше километра. Над остроконечными крышами Ольденбурга, которые он через несколько секунд мог протаранить, самолёт — точнее, то, что от него осталось, — выровнялся и начал набирать высоту. Почти весь экипаж был ранен или без сознания.
Максимальная скорость не превышала 135 миль в час — 217 км/ч. А чтобы вернуться в Англию, надо было преодолеть немецкую линию обороны — страшный Атлантический вал — комплекс береговых укреплений, укомплектованный лучшими зенитчиками в мире.
Чарли объявил, что все желающие могут выпрыгнуть с парашютом — в плену всё же лучше, чем в могиле — но экипаж отказался. В этот момент они пролетали мимо аэродрома под Йевером, где запускал мотор своего истребителя Франц Штиглер.
Bf 109 G-6 лейтенанта Штиглера из 27-го ягдгешвадера «Африка» тоже был повреждён — в его двигателе застряла американская пуля, и самолёт мог перегреться или заглохнуть в любой момент. Но немецкий лётчик решил сбить ещё одну «крепость» и получить заслуженную награду.
Накануне Франц сбил B-17 и теперь ему не хватало одной победы до Рыцарского креста. Для него эта награда была больше, чем просто признанием его навыков машины убийства. Она придавала смысл всей войне, символизировала выполнение долга перед согражданами. Франц сам видел немецкие города, такие как Гамбург и Бремен, превращённые бомбардировщиками в руины. Но сражался он не ради мести, а ради долга и выживания.
Франц Штиглер родился в религиозной баварской семье и поначалу сам собирался стать католическим священником. Но затем по следам отца — лётчика Первой мировой, — а также своего духовного наставника отца Йозефа, бывшего пилота-истребителя, предпочёл карьеру лётчика.
Его христианские взгляды и до описываемого случая настолько мало стыковались с нацистскими доктринами, что даже стали предметом интереса и допросов гестапо. Штиглер, сбивший пятерых англичан и ставший асом, поначалу даже отказывался рисовать на самолёте символы воздушных побед.
Лётную карьеру Франц начал в Ливии, где летал вместе с «Рыцарями пустыни» под командованием известного аса Ганса-Йоахима Марселя. Он потерял на войне брата, видел разгром Африканского корпуса, участвовал в безнадёжной битве за Сицилию с Адольфом Галландом. Сбив «Летающую крепость», что была перед ним, он честно заслужил бы Рыцарский крест.
Франц начал атаку, зайдя бомбардировщику в хвост, но палец почему-то не мог нажать на гашетку. Его что-то остановило. Чувство неправильности происходящего.
Сначала он обратил внимание, что бомбардировщик не стреляет в него. Потом заметил и его повреждения. Он приблизился и пролетел вдоль вражеской машины, поражённый, как в таком состоянии она вообще способна летать. Единственный уцелевший пулемёт находился в нижней турели и не мог подняться достаточно, чтобы попасть в него.
«Старый паб» иногда считают самым тяжело повреждённым союзным самолётом, когда-либо сумевшим добраться обратно до Британии. Собственно, летел он почти как поётся в известной песне — Comin' in on a Wing and a Prayer: на честном слове (в оригинале — молитве) и одном крыле. По идее, с такими повреждениями просто не летают.
Из интервью с Францем Штиглером: Хвостового стрелка не было на месте — я понял это потому, что стволы пулемётов висели вниз. Левой половины хвоста не было. На самом деле, от хвоста вообще мало что осталось.
Франц Штиглер
Инди: Франц понимал: пары попаданий хватит, чтобы отправить эту развалину на землю, но ему не понравилась идея расстреливать беззащитных людей, пусть даже их бомбы совсем недавно убивали на земле его соотечественников. Он подлетел прямо к кабине «Паба».
Чарли вглядывался в горизонт, думая о зенитках Атлантического вала, когда прямо перед ним возник «Мессершмитт». Представьте его ощущения!
Атлантический вал — система немецких укреплений на берегах оккупированной Европы. Официально считалась неприступной, но на деле была чудовищно растянута, укомплектована третьеразрядными войсками и почти не имела глубины обороны далее пары километров от берега. А ещё на её строительстве ведомства Рейха распилили просто неприличные суммы. Но «Старому пабу» хватило бы и одного снаряда из ржавой зенитки.
Из интервью с Чарли Брауном: Я выглянул в правое окно. Прямо перед моим крылом летел немецкий Bf.109. Внезапно я зажмурился и помотал головой, пытаясь развеять кошмар, в наивной надежде, что, если я открою глаза, он исчезнет. Я открыл глаза — и он, конечно, был на месте.
Инди: Франц помахал Чарли и показал вниз, намекая, что тому стоит вести машину на посадку — преодолеть Атлантический вал у неё шансов не было. Чарли отрицательно помотал головой, и Франц понял, что американцы погибнут. Если, конечно, он им не поможет.
На деле, всё было не так радужно. Штиглер, конечно, не хотел убивать беспомощных людей, но несколько раз пытался принудить бедолаг к посадке на немецкой территории или хотя бы заставить свернуть в сторону Швеции — где их бы интернировали. Американцы, едва державшие машину в воздухе, не отреагировали на старания немца, не стреляет — и ладно. Ну а потом он действительно махнул на упёртых «янки» рукой и решил «проводить» до берега.
И он остался с ними, проводив бомбардировщик через Атлантический вал. Опытные немецкие наблюдатели легко узнали дружественный самолёт, так что зенитки не сделали по ним ни одного выстрела. Всю оставшуюся жизнь Франц гадал, что же наблюдатели подумали о сцене, которую увидели в небе в тот день. Хотя они пролетели невредимыми, Чарли не понимал, что этот немец сделал для них, пока он не отсалютовал им и не отвалил в сторону. Именно в этот момент Чарли всё понял.
«Паб» с трудом дотянул до Англии и чудом сел. Командир собирался было наградить экипаж медалями за совершённое, но слухи о произошедшем дошли до высокого начальства. От новости, что их лётчиков спас от смерти немецкий истребитель, командование пришло в ярость. Всё было приказано засекретить. Сделать вид, что вылета вообще не было. Всё замели под ковёр. Чарли и его люди были в бешенстве, но поделать ничего не могли.
Франц благополучно приземлился возле Бремена, но тоже не смог никому рассказать о случившемся. Это привело бы его под трибунал, который мог закончиться казнью.
История осталась неизвестной командованию. В начале 1944 года Штиглера повысили до оберлейтенанта и дали командование над одной из эскадрилий 27-го ягдгешвадера. Рассказывают, что он учил своих пилотов не столько сбивать самолёты, сколько выживать в воздушном бою. Мечты о Рыцарском кресте он сознательно оставил. Лётчик продолжил сбивать самолёты союзников, но отдавал все победы своим подопечным.
От ранения 12,7-мм пулей «Браунинга» в голову Штиглер чуть не погиб и выжил буквально чудом. Поправившись, в январе 1945 года он пересел на реактивный Me-262, на котором сбил ещё четыре бомбардировщика. В мае 1945-го Штиглер перелетел на своём истребителе к американцам и сдался.
Из интервью с Чарли Брауном: Если бы кто-то из видевших этот полёт написал бы донос, его _(Штиглера.) бы ждал мгновенный смертный приговор.
Эта история так и исчезла бы в пучине времени, но, как писали в книге «Высший призыв», в 1985 году фирма «Боинг» пригласила ветеранов-истребителей на 50-ю годовщину B-17, первый прототип которого полетел в 1935-м. Франц Штиглер на тот момент жил в Канаде, в Ванкувере.
Он оказался единственным приглашённым немецким пилотом и рассказал эту историю во время интервью местному телеканалу. Чарли в том же году написал старому асу Адольфу Галланду и в немецкий журнал Jagerblatt, пытаясь найти лётчика, который его спас. Только в 1990 году им удалось встретиться лично, после обмена письмами и телефонными звонками. Их невероятная история стала известна на весь мир.
Чарли Браун и Франц Штиглер, 1990
Чарли Браун добился признания заслуг своего экипажа только за год до смерти, в 2007 году. Только тогда он и его товарищи получили от американского военного ведомства Серебряные звёзды, а сам он — ещё и Крест Военно-воздушных сил США.
После этого, даже несмотря на то, что война давно закончилась, Франц получал из Германии сообщения, в которых его называли предателем, в то время как некоторые соседи-канадцы считали его нацистом. Франц всегда отвечал на такое: «Им не понять».
Интересно, что 379-я авиагруппа существует и поныне. Сейчас «наследниками» Брауна и его товарищей является 379-е экспедиционное авиакрыло ВВС США — крупнейшее в американской авиации. Оно базируется на катарской авиабазе Эль-Удейд и состоит из более чем сотни тяжёлых машин: стратегических бомбардировщиков B-1 и B-52, разведывательных и транспортных самолётов, воздушных заправщиков и самолётов морского патрулирования. Именно это авиакрыло составляет основу воздушной мощи США на Ближнем Востоке.
Из интервью с Штиглером и Брауном.Интервьюер: Франц, скажите, какие чувства вы испытали, впервые увидев Чарли?Франц Штиглер: Я схватил его, обнял. Это было… невероятно.Чарли Браун: Это была как будто встреча родных людей. Как увидеть брата, которого никогда не знал. Наверное, так я могу это описать.
Франц Штиглер и Чарли Браун
Инди: А как вы вообще узнали об этой истории?
Пэр: Как обычно. Мы всё время ищем в интернете идеи для новых песен, и я наткнулся на очень красивый рисунок. На нём были изображены два самолёта, и размещался этот рисунок на обложке книги американского писателя Адама Макоса. Мне стало интересно, что за история стоит за картинкой. Я начал читать книгу и понял — это отличная история, и мы можем написать о ней песню. Когда песня вышла, со мной неожиданно связалась женщина по имени Ювита Штиглер.
Инди: Штиглер? Вот как?
Пэр: Это оказалась дочь Франца Штиглера. Она написала, что её сын — большой фанат группы Sabaton и он только что обнаружил, что мы написали песню о его дедушке. Мы как раз тогда анонсировали турне по Северной Америке. Её семья жила в Канаде, в Ванкувере, и, когда мы прибыли туда, мы встретились с ними.
Инди: Восхитительно. В таких историях мне больше всего нравятся мелкие детали — как тогда, про встречу с семьёй Оди Мэрфи.
Пэр: Очень трогает, когда наши песни становятся чем-то личным для кого-то. Мы вкладываем в них душу, и такие истории дают понять, что мы делаем что-то хорошее. Песня No Bullets Fly входит в альбом Heroes, и в данном случае герой — Франц Штиглер. Он мог уничтожить врага. Но не стал.
Инди: И не получил за это медали — истинное благородство.
Инди: Ну что ж, дамы и господа, это песня No Bullets Fly
Взято с WARHEAD.SU