Про япогнцев. Больше не буду

Я не рассказываю котоламповых историй. Что было - оно было. Товарищи не поняли в предыдущем посте, что я, всего лишь, описал наблюдения из собственного опыта. Ну, вот ещё одно наблюдение, и больше тему поднимать не буду.

Выхожу я однажды из дому, а навстречу мне идёт моя тогдашняя подружка Олеська Мишина.

- Ты не знаешь, что за чукча в нашем подъезде поселился?

Ужас олеськин я вполне понимаю. Надо мной на пятом этаже чукча жил – два раза пожары устраивал. Детям природы никак не объяснишь, что квартира – не тундра, и в ней нельзя разжигать костров.

Дом у нас очень длинный. Такие называют «упавшими небоскрёбами». Соответственно, никто не знает всех соседей, даже если в доме живёт очень давно.

- Попробую узнать, - говорю я, чувствуя ответственность за девушку, на содержании которой неработающая мама и маленькая сестрёнка.

Иду на работу, навожу справки.

Узнаю, что в квартире Антона Чехова поселился японский энтомолог  Йошио Цуда. Он, видите ли, пишет книгу, посвящённую бабочкам Северо-Востока Азии. И ему непременно надо сделать фотографии редких экземпляров, кои водятся только у нас.

Через родню Антона напрашиваюсь на интервью.

Японский энтомолог похож на императора Хирохито – такой же маленький, высохший, но собранный.

Я начинаю задавать стандартные вопросы: что вам понравилось в нашей стране?, что не понравилось?, имеете ли вы свободный доступ к исследованиям?, в каком виде выразится результат сотрудничества русских и японских биологов? и проч.

Йошио отвечает сначала вполне связно.

В России ему понравились огромные, никем не контролируемые просторы. В России он может ходить в лесу, где захочет. (В Японии, допустим, на Хоккайдо, ему было предписано держаться определённых тропинок, и не сворачивать, если не хочет заработать штраф).

Не понравилась ему в России бюрократия, почему-то не пропустившая через таможню электронные приборы для ловли бабочек (Sic! Оказывается, есть такие!) И сейчас он, светило дальневосточной энтомологии, вынужден ловить примитивных чешуйчатокрылых примитивным же сачком.

Результат всей этой беготни за бабочками будет - книжка, выпущенная совместно двумя университетами – русским и японским…

А, вообще, он, Йошида, извиняется, ему пора…

(Голова японца склоняется всё ниже).

Пора бабочек ловить…

Пора…

Японец внезапно подрывается, надевает белоснежные кроссовки и уходит.

- Тоша, - говорю я. – Чего это он?

- Придурок! – от души говорит мне Антон. – Ты целые носки пробовал надеть?!

- Я ж холостяк! Ну, были носки с дырками, но чистые – их и надел!

- Поздравляю тебя! – Тоша язвителен. – У тебя и так рожа азиатская – не поймёшь, юкагир или эвен. Да ещё и носки дырявые, которые он увидел. Решил, что ты – местный тунгус. А ИМ разговаривать с ВАМИ – западло!!

И дальше Антон начинает излагать удивительную для меня точку зрения на национальные чувства японцев. По его словам, есть одна интересная черта у японского народа, не отражённая в специальных исследованиях. А именно – они националисты странного пошиба.

Например, корейцев они воспринимают так же, как гитлеровцы евреев.

Айнов – как белые англо-саксонские американцы индейцев.

А коренные народы Северо-Востока Азии – ну, там, эвенов, ительменов, чукчей - они вообще за людей не воспринимают. Максимум, за говорящих животных.

В то же время, китайцев, русских, монгол (так называемые «имперские нации») они согласны терпеть, и даже вести с ними взаимовыгодный бизнес.

И когда самурай выясняет, что под видом русского к нему пришёл замаскированный тунгус, то…

-Успокойся, - говорю я Антону. – Твоего самурая тут вообще за чукчу приняли…