Про космос...⁠⁠

— Айрес, вы кто?

Огорошенный Айрес захлопал глазами:

— Я, сэр?

Капитан стоял, повернувшись к Айресу крепкой маленькой спиной, проводя смотр звезд, словно небесного воинства, переданного под его начало.

— Да. Какого вы вероисповедания, я хотел спросить, — уточнил он.

— А! — большим и указательным Айрес потянул себя за правую ушную мочку. — Я был агностиком первого класса. Получил степень, или лучше сказать — был выпущен с понижением из Академии атеизма.

Капитан не отрывая глаз смотрел на звезды.

— Вы сказали «был», Айрес. Вы подчеркнули это слово.

Айрес скривил рот в полуулыбке.

— Точно. Я хотел сказать… Да, сэр. Но это мой первый полет, сэр. Так что это многое меняет.

— Неужели?

— Да, меняет, сэр.

Капитан покачался на каблуках.

— Каким образом, Айрес?

— Вам, как и мне, известно одно высказывание. Старинное высказывание. И мудрое. Оно звучит так: «Баптист — это атеист, слетавший на Луну».

— Это относится и к методистам, и к епископалианцам, и к трясунам.

— Да, сэр.

Капитан издал звук, напоминающий смех.

— Все мы одинаковы. Все до единого, Айрес. Толстокожие богоборцы, честные и порядочные, когда мы у себя в Бруклине и в Вошоки. Достаточно лишить нас земли и притяжения, и мы превращаемся в слезливых детишек без подгузников в долгой черной ночи. Черт побери, да разве найдется сегодня хоть один ненабожный звездолетчик, Айрес!

— А вы набожны, капитан?

Агнц закрыл рот, посмотрел в иллюминатор. Поднял маленькую руку, плавно вытягивая ее вперед.

— История всегда повторяется, Айрес. Первый полет обращает нас в истинную веру. Первый же. Достаточно постоять здесь пятнадцать минут или полчаса и посмотреть на космос, осознавая, что ты ничтожен, как суетливая мошка. Смотришь на эти чертовски прекрасные звезды и ловишь себя на том, что ты грохнулся на колени и ревешь в три ручья. В животе жар, голова кругом. И с тех пор ты навсегда становишься кротким и смиренным.

Рэй Брэдбери «Я, ракета».