Правда [1949]: Культура советской деревни⁠⁠

На пути к коммунизму человечеству необходимо разрешить несколько глубоких противоречий современного общества. Одно из них – противоречие между прогрессивным городом и отсталой деревней. Понятное дело, что сегодня при капитализме никто сознательно к коммунизму не шагает и разрыв между городом и деревней только растет. Но так было в нашей стране не всегда.

Как преодолевалось противоречие между городом и деревней в СССР при Сталине? Данный вопрос мы и рассмотрим в нашей постоянной рубрике «Лучше один раз прочесть», на примере статьи «Культура советской деревни», напечатаной в №9 газеты «Правда» от 9 января 1949 года.

После статьи, по традиции, комментарии редакции.

Культура советской деревни

Веками между городом и деревней лежала непроходимая культурная пропасть. В городах сосредотачивались все достижения науки, техники, архитектуры, медицины… Деревня же получала жалкие крохи культуры, прозябала в темноте и невежестве.

За годы советской власти в нашей деревне произошли исторические преобразования. Победа колхозного строя уничтожила нищету и эксплуатацию в деревне. Колхозное крестьянство строит ныне свою жизнь, свою экономику на коллективном труде и современной технике, на основе общественной собственности на средства производства.

Около двух десятилетий назад в речи на конференции аграрников-марксистов товарищ Сталин указывал, что с победой колхозного строя «противоположность между городом и деревней будет размываться ускоренным темпом». Жизнь полностью подтвердила это гениальное предвидение вождя. Коренные перемены в жизни страны, достигнутые в результате побед социализма, изменили отношение между городом и деревней. Социалистический город и его индустрия дают деревне во все возрастающем количестве машины, в самой деревне имеется своя промышленность в виде МТС, ремонтных мастерских, электростанций. Стираются грани между рабочим классом и крестьянством, равно как между этими классами и интеллигенцией.

Могучая сила колхозного строя раздвинула границы деревенской жизни, пробудила дремавшие в крестьянстве творческие порывы, открыла труженикам села дорогу к культуре, знаниям. Наша деревня строит свою культуру на основе социалистической экономики. В ее распоряжении – достижения передовой науки и техники, она получает миллионы экземпляров газет, журналов и книг, имеет густую сеть школ, клубов, кинотеатров и радиоустановок. Десятки миллионов крестьянских юношей и девушек за годы советской власти получили семилетнее образование, миллионы окончили техникумы, вузы. Любое село имеет ныне своих студентов в вузах и техникумах. В любой отрасли колхозного хозяйства есть теперь мастера своего дела – зоотехники, агрономы, садоводы, инженеры-механики, инженеры-строители, опытники. Появились невиданные ранее на селе профессии тракториста, комбайнера, электромеханика, колхозного архитектора… Стремление колхозников к передовой науке, к знаниям поистине неутолимо. Миллионы людей учатся в мичуринских кружках, на курсах, в вечерних школах, в лекториях, имеют возможность слушать лекции виднейших ученых, специалистов.

За годы предвоенной жизни советская деревня достигла невиданного подъема культуры. Мы достигли бы еще большего расцвета культуры на селе, если бы нашу мирную жизнь не оборвала бы война.

После войны в опустошенных врагом селах закипела огромная созидательная работа. С невиданной быстротой отстраиваются и растут, становятся еще краше советские села. Развитие

колхозного хозяйства вызывает в деревне крупное строительство клубов, кино, театров, библиотек, яслей, бань, общественно-хозяйственных построек. Раньше новые села строились без плана, скученно, примитивно, без должного архитектурного оформления. Ныне сельское строительство ведется по плану, при огромной помощи государства.

Плановая перестройка колхозного села, в небывало большом масштабе осуществляется в районах, подвергшихся оккупации, меняет быт крестьянина. О размахе строительных работ можно судить по таким цифрам: в районах РСФСР, подвергшихся оккупации, построено 1,110 тысяч домов для четырех с половиной миллионов новоселов. На Украине восстановлено и построено более 810 тысяч домов для колхозников, около 200 тысяч хозяйственных и более 27 тысяч культурно-бытовых учреждений. В Белоруссии построено 369 тысяч домов, заново возрождены на пепелищах более 2000 сел; в новые дома из землянок и лачуг переселились здесь два с лишним миллиона человек. Большие строительные работы идут и в селах других республик страны.

Невиданный размах приняла электрификация, радиофикация и кинофикация деревни. Только за 1947-1948 годы построено 11 417 электростанций, а всего в деревне ныне имеется 26586 электростанций. Все большее развитие сельской электрификации даст возможность в ближайшие годы добиться новых успехов в подъеме культуры колхозного села.

Расцвет культуры в колхозной деревне еще больше раздвигает сельские горизонты. Колхозники постоянно чувствуют себя связанными с жизнью всей страны. Интересы нашего крестьянства – общенародные интересы. Выполнение обязательств перед государством для него стало делом патриотической гордости. Он думает сегодня о государственных лесозащитных полосах и искусственном орошении, о новых сортах пшеницы и плодов. Он жадно тянется к науке, к агрономическим знаниям, он знает, что путь к дальнейшему подъему благосостояния и культуры деревни лежит через укрепление общественного хозяйства.

Новая жизнь рождает новые запросы, новые духовные и бытовые потребности. Колхозника не устраивает тесная изба. Ему нужен светлый, просторный дом с электричеством, водопроводом. Он ценит хорошую музыку, любит талантливое самодеятельное искусство; сельская молодежь хочет заниматься спортом, ставить хорошие спектакли на сцене своего клуба. Жители села хотят пользоваться всеми благами культуры.

Нынешние дни колхозной жизни знаменательны стремительным ростом культурного строительства. В одних селах строятся водопроводы, гаражи, бани, в других – стадионы и кинотеатры, третьи уже имеют свои колхозные санатории и музыкальные школы, четвертые закладывают свои парки. Появились села, похожие на города своими широкими, прямыми улицами, магазинами, аптеками, кинотеатрами, стадионами и спортплощадками. Ярким примером расцвета культуры колхозного села может служить Дымерский район на Киевщине. За пять лет героическим трудом людей с невиданной быстротой восстановлено разрушенное врагом хозяйство района, превращены в золотую долину плодородия Ирпеньские болота. Выросли в зелени садов целые поселки из новых просторных домов с мансардами и балконами, школы, клубы, библиотеки, кинотеатры. О бурном росте социалистической культуры, ускоряющем процесс ликвидации противоположности между городом и деревней, красноречиво говорят достижения колхоза «Красный Октябрь», Кировской области, о которых уже рассказывалось в «Правде».

Партия и правительство, заботясь о благоустройстве деревни, создали проектное бюро, учебные заведения для подготовки инженеров и техников сельского строительства. Колхозам и колхозникам государство оказывает большую помощь строительными материалами, денежной ссудой. В планировке нового села учитывается ныне все лучшее, что достигнуто городом – клубы, школы, стадионы и парки, водоснабжение, озеленение улиц, электрификация, оформление центра села.

Нужно с неослабной энергией осуществлять великое дело преобразования нашей земли, строительство и ремонт дорог и водоемов, разведение садов, постройку клубов, радиофикацию и кинофикацию сел, втягивать в борьбу за чистоту и благоустройство сел широкие массы населения.

Особенно значительна в этом деле роль наших архитекторов. Они обязаны в большей мере содействовать благоустройству деревни. Нередко сельское строительство ведется по устаревшим образцам, по академическим проектам, составленным без учета реальных возможностей, оторванным от жизни. Партийным и советским органам нужно проявлять больше заботы о планировке сел, их архитектурном оформлении.

Советская деревня живет полнокровной жизнью, насыщенной творческим трудом миллионов людей, непрестанными исканиями, великими планами коммунистического преобразования. Леса и сады, которыми мы покрываем землю, поднимут плодородие наших полей, еще более украсят нашу жизнь, наш быт. Электростанции, которые мы строим, осветят все наши села. Машины, которые наш рабочий класс все больше и больше дает деревне, облегчают труд земледельцев.

«Раньше весь человеческий ум, весь его гений, - говорил Ленин, - творил только для того, чтобы дать одним все блага техники и культуры, а других лишить самого необходимого — просвещения и развития. Теперь же все чудеса техники, все завоевания культуры станут общенародным достоянием, и отныне никогда человеческий ум и гений не будут обращены в средства насилия, в средства эксплуатации. Мы это знаем, - и разве во имя этой величайшей исторической задачи не стоит работать, не стоит отдать всех сил? И трудящиеся совершат эту титаническую историческую работу, ибо в них заложены дремлющие великие силы революции, возрождения и обновления».

Большевистская партия под водительством вождя и учителя советского народа товарища Сталина претворила это в жизнь. В стране совершена глубочайшая культурная революция. Замечательно, что она все шире захватывает советскую деревню, поднимая ее до уровня социалистического города. Это – одно из важных условий наших дальнейших успехов в борьбе за коммунизм.

Комментарии редакции:

Сегодня многие статьи из советских газет кажутся современному обывателю сказкой, неуемной фантазией партийных пропагандистов. Глядя на окружающую действительность, на нынешнее положение российской деревни, обывателю трудно себе представить, что на селе действительно происходила культурная революция: строились стадионы, кинотеатры, электростанции, парки, школы и больницы. Обнаружить и опознать эти достижения социализма на селе сегодня можно, разве что, по тем или иным характерным развалинам.

Конечно, нельзя идеализировать положение деревни в СССР, тем более нельзя делать ложные обобщения, игнорируя принципиальные различия в экономическом, культурном и политическом положении советской деревни в разные периоды истории страны.

Здесь, прежде всего, необходимо выделять сталинский период развития деревни и пришедший ему на смену хрущевский, когда разрешение противоречия между городом и деревней пошло, в целом, по пути, предложенном А.В. Саниной и В.Г. Венжером – заинтересованный читатель без труда может найти соответствующее место в “Экономических проблемах социализма в СССР”. Развитие, таким образом, пошло не по сталинскому пути, предполагающем постепенное повышение колхозного хозяйства и врастания его в государственный план, вместе с постепенной заменой товарооборота между городом и деревней непосредственным продуктообменом, – но по пути насильственной, механической национализации колхозов, фактически, по пути решения противоречия между городом и деревней путем ликвидации последней как самостоятельного экономического субъекта.

Сталин так характеризует этот путь:

“В качестве основного мероприятия для такого повышения колхозной собственности т.т. Санина и Венжер предлагают: продать в собственность колхозам основные орудия производства, сосредоточенные в машинно-тракторных станциях, разгрузить таким образом государство от капитальных вложений в сельское хозяйство и добиться того, чтобы сами колхозы несли на себе ответственность за поддержание и развитие машинно-тракторных станций”.

Нетрудно видеть, что именно это и было осуществлено в советском сельском хозяйстве в хрущевские годы. Сталин указывает следующие очевидные последствия подобного шага:

“Мы все радуемся колоссальному росту сельскохозяйственного производства нашей страны, росту зернового производства, производства хлопка, льна, свеклы и т.д. Где источник этого роста? Источник этого роста в современной технике, в многочисленных современных машинах, обслуживающих все эти отрасли производства. Дело тут не только в технике вообще, а в том, что техника не может стоять на одном месте, она должна все время совершенствоваться, что старая техника должна выводиться из строя и заменяться новой, а новая — новейшей. Без этого немыслим поступательный ход нашего социалистического земледелия, немыслимы ни большие урожаи, ни изобилие сельскохозяйственных продуктов. Но что значит вывести из строя сотни тысяч колесных тракторов и заменить их гусеничными, заменить десятки тысяч устаревших комбайнов новыми, создать новые машины, скажем, для технических культур? Это значит нести миллиардные расходы, которые могут окупиться лишь через 6-8 лет. Могут ли поднять эти расходы наши колхозы, если даже они являются миллионерами? Нет, не могут, так как они не в состоянии принять на себя миллиардные расходы, которые могут окупиться лишь через 6-8 лет. Эти расходы может взять на себя только государство, ибо оно и только оно в состоянии принять на себя убытки от вывода из строя старых машин и замены их новыми, ибо оно и только оно в состоянии терпеть эти убытки в течение 6-8 лет с тем, чтобы по истечении этого срока возместить произведенные расходы. Что значит после всего этого требовать продажи МТС в собственность колхозам? Это значит вогнать в большие убытки и разорить колхозы, подорвать механизацию сельского хозяйства, снизить темпы колхозного производства”.

История показала, что если Сталин и ошибался в этом вопросе, то разве что в том отношении, что недооценивал степень разорения сельского хозяйства в результате такой насильственной централизации колхозного хозяйства. Ни на чем не основанные хрущевские прекраснодушные мечтания об индустриализации аграрного производства разбились об экономическую действительность и воплотились лишь в виде дезорганизации и разорении советской деревни.

Причем это лишь основная, но не единственная линия, по которой развивался кризис советского сельского хозяйства в послесталинские годы. Вот почему, прежде всего, следует разделять периоды развития советской деревни сталинский, причем сталинский лишь условно, так как сталинская линия решения деревенского вопроса напрямую продолжает линию, заложенную при Ленине, и хрущевский период.

Далее, сам сталинский период следует разделять на периоды НЭПа, коллективизации, ВОВ, послевоенного восстановления и, наконец, период, отраженный в статье «Правды» (начиная с 1949 по 1953 гг.). В каждом из таких периодов в периоде ситуация в советской деревне разнилась и, проводя обобщения необходимо вносить определенные, часто довольно существенные корректировки. Следует помнить, что сталинский период характеризовался множеством тактических ошибок, например, печально известным «головокружением от успехов», «лысенковщиной» и другими проявлениями вопиющей некомпетентности руководящих работников. Тем более нужно иметь в виду то, что весь сталинский период был отягощен сложнейшими внутриполитическим и внешнеполитическими обстоятельствами, тогда как периоды правления прочих советских лидеров проходили в куда более спокойной обстановке. Несмотря на все это, можно констатировать одну определенную тенденцию: в сталинские годы деревня развивалась революционными темпами, прежде всего благодаря научному подходу в стратегическом планировании и коммунистическому вектору движения страны в целом. Этого нельзя сказать ни о хрущевском, ни о постхрущевском периоде.

Хрущевский волюнтаризм привел к введению в 1961 году продуктовых карточек, скрытому повышению цен (денежная реформа 1961 года), закупкам сельхозпродукции за рубежом, на которые было потрачено 500 тонн золота из резервов СССР. Та экономическая и управленческая вакханалия, которая развернулась в советской деревне после Сталина, нанесла колоссальный урон не только сельскому хозяйству СССР, но и экономике страны в целом.

Достаточно вспомнить повышение закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию в 1953 году и последующие хрущевские годы:

«В 1952–1958 гг. закупочные цены возросли: на крупный рогатый скот – в 12 раз, на пшеницу – в 6 раз. В целом заготовительно-закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию выросли почти в три раза».

http://biofile.ru/bio/38591.html

Хрущева уже давно нет на свете, но дело его живет, по наследству от советских руководителей оно перешло к российским. Положение российского села сегодня катастрофическое, осложняется ситуация тем, что к приватизации совхозов и дальнейшему развалу сельского хозяйства добавилась деиндустриализация страны и другие производные капитализма.

Ответственные специалисты бьют тревогу, но их голоса не слышат власть предержащие.

«Основной ресурс страны – это земля. В любой стране за каждый клочок пахотной земли идет борьба, а у нас 40 млн болтается пахотных земель, не обрабатывается. Не так давно мы встречались с президентом. Я называл все эти цифры.

Все говорят, что мы селу помогаем – сегодня на него выделяется 1,2% федеральной части бюджета. Это ничего по сравнению с тем, что дают Китай, Индия, страны ЕС или Америка. Маленькая Швейцария 6 млрд долларов дает своему селу, хотя там всего 6 млн гектар. А мы – 3,5! Вы представляете разрыв? Китай – 154 млрд. А мы – 3,5».

Владимир Кашин, академик Российской академии наук, председатель комитета Государственной Думы по аграрным вопросам https://pandoraopen.ru/2017-08-26/pochemu-za-20-let-v-rossii...

Достучаться до буржуазного президента и правительства пытаются не только герои-одиночки, но и целые организации. Так Центр экономических и политических реформ в 2017 году подробно изучил вопрос «вымирания российской деревни», опираясь на статистические данные, результаты социологических исследований, а также работы исследователей-демографов. Анализ приобрел форму сорокастраничного доклада, основные выводы которого звучат так:

«В течение последних 15-20 лет постоянно уменьшается численность сельского населения – как за счет естественной убыли населения (смертность превышает рождаемость), так и за счет миграционного оттока. Процесс депопуляции сельских территорий настолько активен, что постоянно увеличивается число заброшенных деревень. Например, только в

период между переписями населения 2002 и 2010 годов число обезлюдивших деревень выросло более чем на 6 тысяч – с примерно 13 тысяч до 19,5 тысяч). Также растет количество сельских населенных пунктов с небольшим числом жителей. Так, в более чем половине всех сельских населенных пунктов (54%; или около 62% от всех заселенных сельских населенных пунктов) проживают от 1 до 100 человек.

В некоторых субъектах РФ доля обезлюдивших деревень превысила 20% – в основном, в регионах Центральной России и Севера: например, в Костромской области 34,1% всех сельских населенных пунктов (более 1,1 тыс. заброшенных деревень), в Вологодской области – 26,6% (более 2,1 тыс. заброшенных деревень) и т.д. В целом, в СЗФО доля деревень без населения выросла к моменту последней переписи населения в 2010 году до 20% (с 13,4% в 2002 году), в ЦФО – до 16,3% (с 10,1% в 2002 году); в остальных федеральных округах эта доля ниже.

При этом процесс депопуляции в территориальном разрезе идет неравномерно. Происходит концентрация сельского населения вокруг отдельных «очагов» при одновременном расширении областей депрессивных сельских территорий, для которых характерна постоянная депопуляция. В качестве очагов, во-первых, выступают пригороды и территории вокруг крупных центров. Во-вторых, достаточно активно развиваются сельские территории Юга России – территории ЮФО и СКФО, из-за чего многие исследователи проблемы говорят о тенденции перемещения сельского населения России из когда-то сравнительно густо заселенных сельских территорий Центральной России и Поволжья в южные регионы страны.

Основные причины уменьшения численности сельского населения лежат сугубо в социально-экономической плоскости. Прежде всего, для сельских населенных пунктов характерен более низкий уровень жизни и сравнительно высокий уровень безработицы, в том числе застойной. Анализ социально-демографической структуры сельского населения показал, что активная часть трудоспособного населения уезжает в города, что в свою очередь способствует дальнейшему социально-экономическому застою, деградации и депопуляции сельских территорий. В частности, исследователи проблемы депопуляции сельских территорий указывают на характерный для современной России процесс возвратных трудовых миграций или т.н. отходничества, который по факту также ведет к постепенной депопуляции села.

Другая проблема, являющаяся одной из причин оттока сельского населения из страны, – более низкое качество жизни сельского населения из-за невысокой доступности объектов социальной инфраструктуры (образовательной, медицинской, досуговой, транспортной) и основных услуг (прежде всего, государственных и муниципальных услуг), а также жилищных условий и недостаточной обеспеченности жилищнокоммунальными благами.

В частности, выявлено, что за последние 20 лет сельские населенные пункты не только не нарастили, но и в значительной степени утратили социальную инфраструктуру из-за процессов «оптимизации», которая особенно сильно затронула именно сельские территории.

Так, по данным Росстата, за последние 15-20 лет количество сельских школ уменьшилось примерно в 1,7 раз (с 45,1 тыс. в 2000/01 гг. до 25,9 тыс. в 2014/15 гг.), больничных организаций – в 4 раза (с 4378 в 2000 году до 1064 в 2014 году), амбулаторно-поликлинических учреждений – в 2,7 раз (с 8389 в 2000 году до 3064 в 2014 году).

Если бы в ближайшие годы сокращение численности этих учреждений продолжилось бы в среднем теми же темпами, то буквально через 17-20 лет закрылись бы все сельские школы и поликлиники, а ни одной больницы на селе не осталось бы еще раньше – в течение 7 лет.

Понятно, что это невозможно и у любой «оптимизации» есть предел, однако есть опасения, что пускай и гораздо менее внушительными темпами, но учреждения социальной сферы на селе продолжат закрываться и в ближайшие годы.

При этом если «оптимизацию» объектов социальной инфраструктуры зачастую обосновывают снижением численности населения, то, в свою очередь, именно закрытие этих учреждений является одной из важнейших причин дальнейшего, еще более быстрого оттока сельского 42 населения в города. Стоит отметить, что «оптимизация» объектов социальной инфраструктуры идет гораздо более быстрыми темпами, чем уменьшается численность сельского населения и прекращают свое существование сельские населенные пункты. Таким образом, это ситуация замкнутого круга, когда сельские населенные пункты вместе с закрытием школы или медицинских учреждений лишают последней надежды на будущее.

Государство, по сути, целенаправленно проводит политику депопуляции сельских территорий, освоенных со столь значительным трудом предыдущими поколениями, и явно не имеет стратегического понимания потенциальной экономической востребованности этих территорий в будущем».

ЦЭРП, «Россия – страна умирающих деревень», социально-экономическое исследование http://cepr.su/wp-content/uploads/2016/12/Россия-страна-умир...

Сокращение деревень и сельского населения проблема не только России. Как бы то ни было, урбанизация – это объективный процесс, как для капитализма, так и для социализма, автоматизация и рост производительности труда вытесняет все больше и больше людей из деревень в города. Так что, противоречие между городом и деревней, так или иначе, будет разрешено. Но тут уместно вспомнить любимый вопрос антисталинистов всех мастей, - «какой ценой?!»

Нынешняя буржуазная власть отвечает на него однозначно: ценой обнищания деревни и сживания со свету ее жителей. Тем самым, хрущевская линия на ликвидацию деревни как экономического субъекта продолжена линией на физическую ликвидацию деревни как социального явления.

В то же время Сталин семьдесят лет назад отвечал на этот вопрос иначе: противоречие между городом и деревней, можно разрешить лишь «путем постепенных переходов, осуществляемых с выгодой для колхозов и, следовательно, для всего общества».

Возможно, стоит задуматься о том, кто является большим изувером: нынешние продолжатели дела Хрущева или проклятый крррровавый™ тиран?

Редакция "Бескома"
https://beskomm.livejournal.com/106707.html