После дождичка в четверг
— Смилуйся, государыня рыбка. Что мне делать с проклятою бабой?
— Что делать, что делать... Утопить и всё! (с)
Сегодня созрела рассказать про очередное приключение. Может кому-то пригодится в качестве прикладной или развлекательной беллетристики.
Был обычный не рыбный и условно солнечный офисный четверг. Ничего от трудовыебудни я не ждала, кроме рабочего визита прораба и праздника (внутренний Ждун по дефолту). Сонно. Ватно. На улице, в лице и в целом.
Плавненько тишина нашего чердачного оУпенспейса (типа мансардный лофт) перешло в оживлённый гомон у окна. А мне в дальний угол прилетел боевой клич сокамерников: срочно отгони машину, т.к. на неё падает дерево. Метнулась кабанчиком!
Как-то оно медленно падает, если я могу успеть стартануть с третьего этажа на парковку, подумала я, судорожно мечась в поисках логично пропавших ключей. Поиски затягивались, смотрящие у окна торопили, а меня озарило, что ключи я благополучно проебала в подвале (карма, ибо нехуй бесконтрольно гонять чаи со своим приятелем/нашим сисадмином). Звоню по внутреннему телефону, с целью найти ключи и послать гонца. Печальные гудки падали вниз «стремительным домкратом». И вот стою я с трубкой в зубах, вся такая невозмутимая, неторопливая. «Ща, ща, позвоню и иду!», отвечаю коллегам. Стальные яйца обреченности.
Уточню, что оделась я как всегда «соответствующе» поводу. Платье сильно выше колен, белый воздушный кардиган, босоножки на шпильке и платформе. Вся такая летняя, лёгкая, визуально эротишно-длинноногая, полы кардигана по ветру, ну чисто фея подкованная, тыгыдым-тыгыдым по офису.
Трубку я бросила вовремя. Как раз к озвучиванию приговора: «Всё! Упало!»
- Огонёк, ещё жертвы есть? – спрашиваю, - Нет? Ну, сейчас будут, - и поцокала на своих подковах на выход.
Спускаюсь, мой сисадмин с ключами уже на месте. Точнее он в процессе залезания с матами на забор, через которое дерево упало. Машина цела. Повезло, что с утра во мне включилась блондинка, и я припарковалась откровенно криво, заняв условные 2 места нашей стихийной парковки.
На этот незанятый мною метр и упало дерево. Машину хорошо хлестануло ветками, однако не задело стволом. При беглом осмотре обнаружились множественные царапины, потёртости и мелкие вмятины от ветвей по всей левой половине кузова, включая крышу и капот.
На сцену собирается массовка. Я ношусь вокруг как проститутка на субботнике в своём наряде. Одинокие выкрики в толпе. Советуют звонить в ГАИ. Звоню и предвкушаю.
Почему-то необходимость общаться с нашими органами власти (вне зависимости от их формы, уровня или учреждения), так или иначе не вызывает позитивного настроя. И само общение уже привычно отдает душком презрения к тебе лично и пренебрежением к своей работе в частности, а зачастую оборачивается явным злоупотреблением полномочий… Но, я отвлеклась.
Итак, диалог с ГАИ:
ГАИ: Сержт Тырпшпшкин слушвс.
Я: Добрый день. На мою машину на парковке упало дерево. Подскажите, пожалуйста, могу ли я обратиться к Вам или это компетенция ППС?
ГАИ: Девушка, вы знаете ПДД? И что такое ДТП? У Вас вообще права есть? – голос сразу стал чётким, а речь медленной и надменной.
Я: Дорожно-транпортное происшествие, - ответила я на первый вопрос, а у собеседника уже понеслась моча по трубам.
ГАИ: Вот именно. Вы не знаете правил и законов. Дорожно-транспортное происшествие — событие, возникшее в процессе движения по дороге транспортных средств. И что Вам вообще нужно? Девушка, что такое движения вы представляете..? – утро, страж порядка полон сил и фонтанирует нотациями.
Я: Юноша, я не в викторине звоню поучаствовать, - перебиваю, ибо утомил, - Мне нужна конкретная информация, к кому я могу обратиться по данному вопросу. Или зона Вашей компетенции ограничена исключительно ПДД?
ГАИ: Полиция, участковый, - сухой и лаконичный ответ. Вот почему не сразу и без демагогии?
Я: Спасибо, хорошего дня.
Вернулся мой сисадмин с докладом о том, что виновник торжества, рукожопый лесоруб в лице рабочего соседствующего с нами предприятия АО «ОКБ ВЖОП» (название изменено), скоропостижно съебался с места происшествия. Ведутся поиски. Руководство АО проинформировано о ЧП и скоро подъедет. ППС в пути. Я уныло поводила жалом, окинув панораму событий. И позвонила своему давнему партнеру, с которым сотрудничала по судебно-строительной экспертизе, посоветоваться. Экспертом мне было наказано вызывать и запротоколировать в обязательном порядке с представителем власти случившееся, чем подробнее, тем лучше (принципиально описание повреждений и причин их возникновения, чтобы не было противоречий и кривотолков). А дальше алгоритм простой – стандартный осмотр ТС с официальным вызовом оппонентов, получение на руки отчета эксперта об оценке причинённого ущерба, досудебное или судебное решение вопроса.
Все вызваны, все едут. В это время я посмотрела видео с камер наблюдения. Дерево пилили какое-то время, оно рывками, медленно и неуклонно заваливалось через забор на нашу территорию. Никакой случайности и «ой, да это ветер подул!», как потом было сказано, нет.
Первыми приезжают представители АО «ОКБ ВЖОП», в составе целой делегации. Вылезает из подполья и сам дровосек с сотоварищами. Вся эта братия устраивает танцы с бубнами и хороводики вокруг машины. Я не участвую, работку работаю, соболезнования принимаю, да и прораб приехал, зависли с ним над проектом. За меня на месте присутствует группа социально активных коллег во главе с неравнодушным сисадмином.
Вскоре прибывает бобик ППС и начинается активная часть антрепризы. Все орут на всех. Только появившись на парковке, мне прилетает от пергидрольного колобка невнятного пола (завхоз и распорядительница порубочной деятельности АО) следующее замечание:
- Да у тебя машина же и так коцаная!
- Ну и ты свежестью не пахнешь, - брякаю на автомате, теряясь в количестве аборигенов.
- Да у вас тут парковка нелегальная! – сипит дровосек, и его алко-аутентичная внешность резко контрастирует с офисным лоском главного инженера, скромно отгораживающимся от своего сотрудника кожаным портфелем и безрезультатно пытающимся дышать через галстук.
- Ты сейчас тут ляжешь и откроешь нелегальный пляж, животное, - подхватывает мой воинственный сисадмин.
- Вы это мне? – отпрыгивает подальше главный инженер, т.к. раскосый взгляд айтишника заставляет исходить на анализы всех в зоне поражения.
- А где у вас порубочный билет?! А если бы там стоял лухури лехус генерального?! А если б много трупов человеческих жертв?! – голосят наши офисные.
- Да это вообще не мы, дерево сухое, само упало! – возопило какое-то тело из бригады лесорубов. После этого заявления, появилась необходимость вновь лезть через забор и фотографировать как пенек, так и орудие производства, брошенное там же. На всякий-який.
- А давайте мы вам машину помоем и отполируем у нас в ремцехе! – предлагает ещё один липкий пузатенький представитель от воинствующего пролетариата.
- А это кто? Это ваш сотрудник? – подаёт голос безмолвствующий доселе инспектор ППС, указывая волосатым толстым перстом на улыбчивого белорусского таджика, нашего сторожа, залипающего на происходящее в прямой видимости стражей порядка.
- Да, это наш. А что? – затупила девочка секретарша.
- А ну иди сюда! – инспектор нежно поманил «нашего» к себе, и развёл толпу руками, как Аллегрова тучи.
- Ой, мне пора звонить в налоговую, - резко смекнула погоду главбух и втопила с места вдаль.
Начинался дождь. Я полезла в гнездо салон, извлекла зонтик. Он у меня весёлый, радужной расцветки. И пока ППС решали национальный вопрос, я с прорабом и секретарём единым фронтом стояли под полиэстеровой радугой с деревянной ручной, вяло перебрёхивась с мокнущими ВЖОПками по каждой конкретной царапине. «Снег Дождь пошел, но в процессе иссяк... Потому что - вот всё у нас так!» (С) В. Вишневский
Для полноты картины отмечу, что инспектор ППС был непредвзят, и одинаково крыл бляканьем и фуями обе стороны. Во время осмотра машины инспектором я не лезла, а ВЖОПки назойливо мешались с советами, за что активно огребали подсрачников. Подъехала вторая часть делегации с юристами. Разбор полётов откатился на начало. А меня торжественно попросили в бобик на подписание.
Пока я разбирала текст заявления, под которым должна была поставить пресловутое «с моих слов записано верно», меня всячески подгонял инспектор. На резонное замечание, что как я могу подписывать то, что не прочла, последовал диалог:
И: А зачем читаете? Что ж Вы не верите, бл..? – обида была столь же искренней, как и полупроглатываемые матюки.
Я: В наше время никому нельзя верить.
И: А вот Вы бы могли и поверить, бл..
Я: А надо? – сидя на заднем сидении, я с высоты бобика поглядывала на разворачивающуюся за окном драму. Пролетариат оценил ущерб в 5 тысяч Ублей и активно их предлагал офисным. Мои товарищи не соглашались, хотели как минимум 20. Я умилялась им и их отваге.
И: Ну, бл..., - запоздало отозвался инспектор, он тоже засмотрелся.
Я: Обязательно, со следующего раза и начну, - и я со свистом втянула воздух, - сссссук.
И: Что? – инспектор обернулся, скользя мимо меня взглядом, ему явно послышалось что-то на его родном языке, но источник звука не был обнаружен.
Я: Ничего. Тесно у Вас тут, - я постаралась улыбнуться как можно искренней.
И: Ох, епта, следующего позовите... – он отвернулся, устало откинулся и вытер лоб.
После подписания всех заявлений, инспектор пошёл в офис в поисках главбуха. Переговоры с налоговой затянулись, как и оформление документов сторожа, на которого пент возбудился больше, чем на моё дерево. Главбух нашлась, в мыле и в состоянии аффекта. Инспектор проверил бумаги, еще больше погрустнел физиономией, пару раз разочарованно молвил «бл..» и удалился окончательно. Главбух приплясывала, таджикский белорус махал пухлой ручкой провожая бобик за ворота парковки.
Цирк уехал, клоуны в лице ВЖОПошников остались. От них был вызван «независмый оценщик» (который должен был вывести меня на чистую воду), и он смело насчитал мне 5-6 деталей под окраску. Т.е. уже никак не пятачок, который сулили болезные. ВЖОПки приуныли и заскучали. Потом дровосеки убрали дерево, обнаружив прикрытые ранее ветками ещё несколько вмятин.
Через неделю, официальной телеграммой (ахаха, я уже неровно дышу по поводу этого способа оповещения, писала в другом посте), я забила АО «ОКБ ВЖОП» стрелку на место осмотра машины экспертом. Тот же сценарий, только без ментов и обрезанный: «это не мы, оно само!», «встретимся в суде!», «Леопольд - подлый трус!». Подписывать акт осмотра отказывались все три присутствующих ВЖОПодятла, справку по своей оценке не казали, а жадно мяли в потных ладошках, о сумме утаили. А зря. В постановлении полиции об отказе в возбуждении уголовного дела эта справка фигурировала, как и сумма по ущербу – пятьдесят. Через неделю я прислала им сканы отчёта и квитанции по оплате прошедшей экспертизы: в сумме шестьдесят. И время на «подумать» – неделю.
Вскоре пришёл ответ: «Приезжайте. Всё в полном объёме». Ну ок. Приехала в головной офис. Дорохо, бохато. Дерево, мрамор, охрана. На проходной мне выписала целый пропуск консьержка - бабка божий одуван, задекларировав моё присутствие в ИХНЕЙ РЕЗЕДЕНЦИИ (цитата из бабки) в пожелтевшей амбарной книге. Встретила меня начальник юридического отдела. Едем в лифте. Молчим.
- Уже отдали машину в ремонт?
- А мне уже заплатили в кассе?
Доехали. 5 минут ожидание в зале приёмной. Директорский кабинет. Кожаные кресла, я в юбке/широкий пояс. Жарко. Прилипла. На столе два листа А4 мелким шрифтом – текст расписки в получении денежных средств, в которой до мельчайших подробностей расписано что и когда случилось, приключилось, при каких обстоятельствах, время, место, влажностью воздуха. Красной нитью по тексту, что я удовлетворена по самое не могу, полностью, окончательно и во веки веков. Претензий не имею. Сижу, переписываю, деньги лежат. Уточняю сумму, т.к. в тексте пробел. В кабинете главный инженер и юристка.
Ю: Пятьдесят пять.
Я: Неа, шестьдесят.
Ю: Как так?
Я: Восстановительный ремонт и потеря товарной стоимости по отчёту + стоимость самой процедуры оценки. Квитанции я Вам высылала.
Ю: Но стоимость оценки мы не оговаривали.
Я: Я трижды задавала вопрос о конкретизации суммы. Мне трижды был дан ответ: «В полном объёме». Терминологию следует обсуждать «на берегу», Вам, как начальнику юридического отдела, такие нюансы полагалось бы знать.
Ю: Но оценка, это не ущерб.
Я: А я для своего удовольствия ею занималась? Вы первоначально отказывались от выплаты суммы в 3 раза меньшей, т.к. считали её необоснованно завышенной. Сейчас всё обосновано. Дважды.
Главный инженер молча выкладывает ещё 1 рыжик. Я переписываю расписку.
Ю: Только пишите слово в слово, без сокращений.
Я: Хорошо, хорошо. Неверный номер машины тоже переписывать?
Ю: Почему неверный?
Я: Потому что. Номер моей машины другой. Здесь ошибка.
Ю: Нет, конечно нужны верные данные. Но мы писали с присланных вами документов.
Я: Ну, проверяйте, - трещу голым жопом по кожаному креслу, разминаю руку. Юристка сверяет данные с оригиналом. Их косяк. Пишу дальше. О том, что я своём уме (ахаха, наивные), без давления и насилия, без страха и упрёка, «A Lannister always pays his debts», бла-бла-бла. Дописала. Пересчитала репарации. Подписала.
Ю: Допишите ещё, что в эту сумму входит и ремонт, и оценка, а так же, что деньги получены в моём присутствии.
Ничего не ответила рыбка, только жопой от кресла отлепилась, да и дописала. Нехай читают, раз грамотные.
С памятного четверга до закрытия вопроса прошло около 3 недель. По итогу проставилась офисным сокамерникам за внимание, участие и победу. Наконец помыла машину. Почти сразу в водительскую дверь меня попытался протаранить голубь и сломал себе шею, попутно обгадив всю дверь.
За окном лето. В душе Ждун.