Почему каждый человек не может (и не хочет) быть гением⁠⁠

Гениальность сопряжена с надрывом психических и духовных сил, истерией и неврастенией, а подчас и шизофренией. Гений живет по синусоиде: то в творческом драйве и эйфории, то в страшной депрессии. Обычно никто не понимает гения, везде, даже в толпе поклонников он чувствует себя одиноким, непонятым, несчастным предметом зависти. И часто бывает прав.

Большинство гениев рано уходили из жизни, потому что чувствовали в ней фальшь и лицемерие, спивались, наркоманили, стрелялись, пили яд и вешались.
Сильные мира сего не любят гениев, потому что те несут правду, а правда не всегда полезна, нередко вредит и разрушает устои. Поклонники, творящие из гения кумира, влекутся к нему смешанными чувствами любопытства, возбуждения, зависти, любви-ненависти и стадного инстинкта.
Многие гении были убиты, покалечены и преследуемы своими фанатичными поклонниками.

Гении ранимы, ибо гениальность невозможна без нарциссического чувства – оно действует охранительно для травмированной психики гения, коему нужен всепонимающий и любящий поклонник; обычно таковым зачастую бывает собственное эго гения.
Гений – это смесь Аспергера, чудовищных детских и взрослых психотравм, вытесненных в область творческого уюта и развившихся там способностей.
Гений – это вечный спор с жизнью, обществом и Богом о несправедливости.
Гений знает, что он, как вид, – нонсенс в эволюции, потому что выживать должны сильнейшие и стайные. Ни к тем, ни к другим, как правило, он не принадлежит.
Из-за всего этого гении нередко не имеют семьи или быстро ее теряют, ибо мечтают иметь рядом бессловесное существо, поддерживающее его во всем: в творчестве, в алкоголизме, истерике, паранойе. Из-за этого гениев не приемлют даже в творческих коллективах (читайте историю Спинозы, Теслы, мнение Булгакова о Массолите.

Да, гении, они неудобные, нестандартные, нестабильные, холерично-меланхоличные, непредсказуемые, неколлективистские. Ни один здравомыслящий человек не хочет быть гением. Не хочет нобелевских премий, не хочет никому ничего доказывать и воевать с ветряными мельницами, не хочет видеть больше и дальше, чем дано обычному человеческому зрению. Потому что знает, что многие знания умножают скорбь.
Потому то в памяти не возникает образ ни одного счастливого гения (если, конечно, не считать финансовых и политических, но их обычно гениями не считают).

Гениальность – это крест, смысл и назначение которого общество понимает лишь после смерти гения. Но ему от этого не легче.
Легче тем, кто не гений. Кто живет в норме. Кто не желает умереть лишь ради того, чтобы дать Богу пощечину. Кто любит свой милый сердцу дом и ленится развивать свои таланты и комплексы до гигантских размеров. Кто пестует свои скромные способности, радующие близких. И тем, как говорится, счастлив.