Первый год службы. Часть 1.
И так я продолжаю свое повествование о службе в армии.
Первый год службы. Каждый, кто отслужил больше года знает, что это такое. Наверное, большая часть тягот и невзгод армейской жизни приходится именно на этот период. Мы проходили ежедневное «боевое крещение» трудотерапией и уставом. Никто нас не бил, ну или почти не бил, но моральные издевки сержантского состава терпеть было с каждым днем все труднее. Не скажу, что мне это нравилось, но во мне воспиталась за год хорошая стрессоустойчивость. Это качество сильно пригодилось мне в жизни и пригождается по сей день. Кхм… Кажется я отвлекся. И так, продолжим…
Утро первых дней декабря выдало большую порцию снега, а это ничего хорошего не означало. Конечно же призывник – это хорошая бесплатная рабочая сила. Вместо утренней физ. зарядки мы получили скребки из толстой (и может даже легированной) стали толщиной миллиметра в 3-4, большие саперные лопаты, совковые лопаты и были отправлены на уборку прилегающей территории. Территория была огромной, а половина нашей роты оказалась хитрожопой. Во время уборки произошли первые драки. Причины я не знаю, но бузили Сахалинские.
На карантине мы усиленно готовились к присяге, изучали оружие, учили боевую песню под которую должны были пройти по плацу в день присяги, учили саму присягу, учили воинские звания и знаки различия, ну и конечно же невъебенное количество времени проводили на плацу изучая строевую подготовку. Строевой задрачивали до потери сознания. Учили ходить строем, выполнять команды: «Взвод!», «Рота», отрабатывали воинское приветствие в строю, по одиночке и др. и пр. За неделю до присяги нам назначали собеседование высшим командным составом соединения. Должны были провести собеседование и распределение по подразделениям нашего соединения. В моих возможностях было несколько направлений, а именно:
1. Пойти служить в автомобильный батальон, поскольку я имел права категории А, В, С.
2. Пойти служить в теплотехническую роту, так как было образование сварщика, и слесаря.
3. Остаться служить в батальоне охраны и иметь дело с оружием, нести караульную службу.
Наши сержанты говорили, что отдельный батальон охраны (числился как отдельная часть со всеми вытекающими) – это элита всех подразделений. Ну а все остальные – это презренные чмошники, которые недостойны называть себя солдатом. Ко всему прочему шла постоянная агитация про честь, доблесть и отвагу. Я решил, что останусь в батальоне охраны. В конце концов я шел в армию ради этого.
Я всегда считал коммуникабельным человеком. Но моя коммуникабельность и способность найти общий язык с мало знакомыми людьми мало мне помогала в общении с моим сослуживцами. Точнее помогала, но не со всеми. Сахалинские и Кемеровские пацаны почему-то в большинстве своем были настроены враждебно по отношению к нашей команде. Я не говорю, что все среди нас были замечательными людьми, были и оленеватые ребята из деревень, были и резко-агрессивные. Все люди разные, но я никак в упор не замечал этого. Видимо в моем мозгу как-то отложилась истина: тебя не трогают, и ты не трогай. Но реальность была другой. В один из дней один из Сахалинских проходя мимо нашего строя пнул по ноге моего земляка. Это было откровенный доебкой. Когда перепалка начала перерастать в провокацию драки я подошел к зачинщикам и предложил пообщаться:
- Здарова, пацаны – пересиливая себя, сказал я – Может поговорим где-нибудь где по тише?
- А ты кто такой, чтобы с тобой разговаривать? – чуть ли не гавкая ответил мне зачинщик. Его имени я тогда не знал, да честно говоря и не горел желанием знакомиться. Он был ниже меня на пол головы, но жилистым и крепким пацаном.
- Тебе задали вопрос – добавил сквозь зубы высокий узкоглазый парень со слегка приплюснутым лицом. Он был видимо из рода обрусевших корейцев коих было с лихвой на дальнем востоке, а особенно на Сахалине.
Далее шла стандартная тема по принципу уличного общения за «пацана». Те, кто вырос на улице в 90-х знают, о чем я. И хоть я априори в душе был иных взглядов и понятий, но улица научила держать ответ, а потому я легко прошел первый этап данной проверки. Мои оппоненты согласились переместиться и продолжить диалог в комнате подготовки личного состава. Это была самая дальняя часть нашей казармы, туда редко заходили сержанты, а офицеры и подавно туда не заглядывали.
Все общение свелось к тому, что мы познакомились, и в формате спокойного (теперь уже конструктивного) диалога выяснили их претензии. Сутью оказалось то, что как будто бы мой земляк оскорбил их своим проступком. Причем это было явной выдумкой, но доказать я этого не мог. Причина настоящая была банальна: ребята возомнили себя теми, кто будет рулить в будущем, а потому решили начать ломать тех, кто по слабее. Просто выделить из общей толпы будущих терпил и подставлять их вместо себя на тяжелые работы, ну и по возможности трясти на предмет ништяков для себя.
Я знал, что говна хватает в любой нации, а главное оно притягивает к себе такое же говно. Почему – то этот принцип плохо работает с нормальными людьми. Так вышло и в этот раз. Как – то ко мне подошли Сахалинские и предложили подтягиваться к ним. Это означало, что я перестаю вступаться за своих земляков, и иду по головам своих друзей и товарищей. Я посчитал разумным отказаться. Ну не мог я стать говном для своих друзей и тихо молчать в стороне, и хуже того принимать участие в поборах своих товарищей, с которыми я ехал долгих 10 дней. Наверно нужно было поступить иначе, но я не смог…
Следующая стычка привела к тому, что на многое открыла мне глаза. Мои оленеватые товарищи молчали и никак не пытались защитить себя, и все свелось к тому, что в поле воин остался я. Почему-то моим землякам стало резко похуй на остальных и видимо на себя тоже. Ну что ж, я сделал выводы, хотя было уже слишком поздно. Сахалинские не забыли мне на это указать. По окончанию выяснения отношений, я подошел к своим и спросил их о причине такого поведения, но в ответ я ничего внятного не услышал. Мдааааа… Вот так вот и пишется история дохлыми «рыцарями», о которых потом вряд ли кто вспомнит. И снова мое мировоззрение поменялось. То, что было для меня светлым и добрым стало пустотой.
В один из субботних дней, когда мы дружно убирали казарму, в расположение роты пришел посыльный. Дневальный вызвал командира роты, посыльный долго что-то объяснял, а потом вызвали меня. Ротный приказал собраться и следовать с посыльным в штаб. Мысли бешено крутились в моей голове и рождали еще большее количество вопросов: с чего вдруг призывника забирают в штаб? Где этот штаб? Как вести себя? И что вообще бля происходит?! Посыльный ничего не знал, и почти со мной не говорил.
Штаб оказался за пределами военного городка. Мы шли по дороге в сторону АЖГ (читай административно-жилой городок) в колонну по одному и в ногу. Идти было не далеко, так как АЖГ располагался прямо за военным городком. По пути следования я видел несколько трех и пятиэтажных домов, детский сад, магазинчик, кафе. Этакий небольшой поселок для офицеров и гражданских. Дошли до штаба. Он располагался на центральной площади, а рядом с одной стороны был гарнизонный дом офицеров, с другой продуктовый магазин.
В штабе дежурный солдат проводил меня до двери кабинета. На табличке черным по золотому было написано: Подполковник Котейко. Ситуация стала непонятной еще больше. Решив для себя, что пиздить меня тут точно не будут я робко постучал в дверь и зашел. Подполковник сидел в большом кожаном кресле и с кем-то говорил по телефону. Он жестом пригласил меня присесть на стул.
- И так ты (он назвал мою фамилию и имя) написал в анкете, что разбираешься в компьютерах на уровне пользователя, умеешь работать в офисных программах и фоторедакторах. – Проговорил он, когда закончил разговор.
-Так точно, трщ подполковнк – еле прожевал я заученную фразу
- У меня к тебе будет поручение - продолжил он – солдат, который занимался документацией, наказан и отстранен от работы в штабе. Так что тебе придется сделать кое-какую работу для меня. Нужно напечатать несколько приказов, заполнить учебный план и расписание для офицеров на текущий месяц. Всего времени тебе до вечера.
- Есть – ответил я сиплым голосом. О подполковнике Котейко ходили нехорошие слухи, хотя с виду мужиком он был нормальным. Напоминал внешне какого-то актера из старого советского кинофильма. Знал я о нем то, что он был заместителем главного замполита соединения Полковника Полтовца (да простят меня украинцы, потому как не знаю, склоняется ли их фамилия). А вот Полковник Полтавец со слов сержанта был суперзлодеем. Есть такая поговорка: замполит – это чмо, гандон и пидарас. Убеждаться в этой истине мне никак не хотелось.
- Спускайся к дежурному, он откроет тебе кабинет. Все необходимые документы в зеленой папке на столе. Если что-то не ясно – звони мне по телефону 131.
Я принял под козырек и отправился восвояси…
Пы.Сы. Продолжение следует.