Ожоги 2. ч.9 Передышка
- С головы сорвал ветер мой колпак, я хотел любви, но вышло всё не так. Знаю я, ничего в жизни не вернуть. И теперь у меня один лишь только путь…
Тёмный силуэт стоял возле существующего только в моей голове окна такой же выдуманной комнаты и пел. Почувствовав мой взгляд, он замолчал и повернулся ко мне.
- Продолжай, - попросил я, - Интересно же, что это за путь такой.
Воображение - удивительная способность человека. Я не видел лица Певца, но я точно «знал» что он улыбнулся.
- Нет, Герман! Я не буду подсказывать тебе пути. Свой путь ты должен пройти сам. Тем более кто я такой? Дух бесплотный, который никогда не станет дембелем.
- Слушай, Певец, а что у тебя за манера так разговаривать?
Я поднялся и подошёл к окну, встав рядом с собеседником. За окном плыли звёзды. Наша комната летела в чёрной космической пустоте. В ней не было ни посторонних шумов, ни волнения. Только я и мой собеседник.
- Я не знаю, Герман. Оно приходит само. Эти обрывки песен, фраз… они… они из жизни. Я уже давно не знаю, что такое жизнь, но, когда это всплывает во мне, я на секунду оживаю что ли. Это всё что у меня осталось.
Мы молчали какое-то время, глядя на плывущие за окном звёзды.
- Это ты постарался? – спросил я собеседника оглядев пустую, плывущую в тишине комнату.
- Я взял на себя смелость поработать над созданием этого места, пока твоё сознание отдыхает. Этот вид, на мой взгляд, достаточно умиротворяющий, а кому как не разорванной тоской и ненавистью душе знать, как важно иногда оказаться в тихом спокойном месте.
Я повернулся к нему:
- Спасибо!
- Да брось ты. Это мелочи.
- На мелочах строится жизнь.
Больше мы не проронили ни слова довольно продолжительное время. Меня начало знобить. По спине начали бегать мурашки.
- Начался ветер? – удивился я.
- Ветер, как ветер… Несёт нас опять по новому кру-угу… - запел Певец, растворяясь вместе с комнатой. Я просыпался.
А ветер и правда был. И комната. И окно. Только уже не в голове, а наяву. Я лежал в такой же комнате, что и в моём видении, а возле такого же окна, из которого лился летний солнечный свет, стояла Мьяма и внимательно следила за происходящим на улице.
Несмотря на большую и, на вид, очень удобную кровать, я лежал на полу. Верхняя часть моего комбинезона была отстёгнута от нижней, и аккуратно скрученная лежала под моей головой. Лисица явно не знала, что такое кровать и подушка. Из-за оголённого торса я и чувствовал ветер, несмотря на середину лета, он был прохладным и влажным. Похоже дело к дождю. Я прислушался к остальным своим ощущениям. Скула по-прежнему противно зудела, но пострадавший глаз открылся. Отёк полностью не сошёл, однако стал гораздо меньше. Мышцы ног, шеи и спины ломило. Да, привык я к целебным свойствам Пелены. Размякло моё тело за полвека. Я попытался встать. Это действие давалось с трудом и без кряхтения не обошлось. Мьяма тут же обернулась и подбежала ко мне.
- Всем привет, - сказал я, обращаясь к спутницам, - Долго я проспал.
- Чуть больше четырёх часов, - ответила Алиса. Она всё больше и больше начинала походить на человека. Раньше бы она назвала точную цифру в минутах, а то и в секундах.
- Как я здесь оказался? – удивлённо спросил я и посмотрел на Мьяму, - Неужели ты меня затащила.
- Думать умру! Пополам ломаться боялась! – ответила лисица.
Я улыбнулся и тут же вспомнил, почему я оказался без сознания, хорошее настроение, как рукой сняло.
- Обстановка? – спросил я собеседниц.
- Плохо! – прожестикулировала Мьяма.
Алиса объяснила, что звериные «патрули» никуда не делись. Когда мы убегали с территории завода, зомбированные звери явно были озадачены спасением собственных жизней и нам удалось не нарваться на них. Мьяма успела затащить меня внутрь ближайшего дома. Позже, когда стало ясно, что нашествие «странных женщин» прервалось с уничтожением их группы вместе с заводом и опасность с этой стороны исключена, звери снова начали проявлять активность. По всему посёлку ходят стаи выискивая нас. Благо материал строений иркутских зданий позволяет, при желании, скрыть и запахи, и температуру и всё что угодно от посторонних глаз. Но и так понятно, что долго здесь просидеть не получится. Воды и еды нет, да до цели ещё идти и идти. Мы снова оказались в тупике.
Пока я спал, глаз мне обработала Мьяма по наставлению Алисы, медикаментами из аптечки Кирилла. Это были современные лекарственные разработки, так что эффект от них был на лицо. Алиса считала, что без этих компрессов отёк не сошёл бы ещё несколько дней. Мьяма же всё время стояла на карауле. Сама она не ложилась ни на минуту. По её внешнему виду было сразу понятно, что она истощена. Но лисица до последнего не подавала виду. Я приказал ей лечь спать, сетуя на то, что постою на карауле сам. Долго упрашивать мне её не пришлось. Я предложил ей кровать, но та непонимающе посмотрела на меня и развернув куртку от моего комбинезона она, свернувшись на нём рыжим калачиком, тут же уснула.
Я подошёл к окну и аккуратно в него посмотрел. В поле зрения тут же попали «патрули» животных. Меня они заметить не могли. Материал, заменяющий стёкла в Иркутской области, был прозрачным только изнутри. При желании владельцев жилья они могли становиться прозрачными, как обычное стекло, но по умолчанию они принимали вид матовой серой плоскости снаружи. Нак же они могли, по желанию владельца, пропускать воздух. Мьяма специально воспользовалась этой возможностью, чтобы ориентироваться ещё и по запаху. Так ветер и попал в комнату.
Алиса попросила меня оставить её на подоконнике, что бы она могла понаблюдать за обстановкой сама. Я снял браслет и положил его так, как она сказала. Сам же я смотрел на спящую Мьяму. Меня всё мучал один вопрос:
«Как ты думаешь, почему она мне помогает? – спросил я Алису».
«Я не смогла просканировать её мысли, - ответила Алиса, - Но я могу улавливать её желания. На сколько я поняла, она считает себя ближе к Вам, Герман Валентинович, чем к своей семье. Она, вроде как, понимает, что она гадкий утёнок. Когда она увидела вас впервые, я почувствовала в ней волнение. До этого люди являлись им лишь во снах, и они их обожествляли. А тут настоящее живое божество воплоти».
Я саркастически хмыкнул. Божеством меня ещё никто не называл.
«Ну, - поправилась Алиса, уловив мои мысли, - Может всё и не так радикально, но судя по анализу близко к этому. Да и она же, как ни крути, из семейства собачьих. Они отличаются преданностью».
Пока я размышлял над услышанным, Алиса сканировала территорию вокруг дома всеми средствами, что были ей доступны. Это дало свои результаты:
«Герман Валентинович, - позвала она меня, - посмотрите в окно».
За окном стоял летний день. Небольшой ветерок гонял листву и плыл по улицам. Голубое небо потихоньку заволакивало облаками. Дело, однако, шло к грозе. По улице с завидной регулярностью, прогуливались разные животные с серой кляксой вместо глаз.
«Что я должен заметить?» - спросил я.
«Животные. Посмотрите на их движения. Они как человеческие».
И правда, если присмотреться, в глаза бросалась какая-то необычность движений. Волки, собаки, рыси, они все так и ходили на четвереньках, но как-то не так. Как ходил бы я, окажись в их шкуре. Они постоянно крутили головой влево-право, высматривая нас, как люди, хотя обычные бы животные, скорее всего искали бы след по запаху, вынюхивая землю.
«Что это значит?» - спросил я Алису.
«Единственное логичное объяснение состоит в том, что кто бы ими не управлял, он имеет человеческий склад ума. Это даёт нам пару преимуществ».
«Каких?»
«Очевидно, что управлять звериными телами, особенно с отличной от человека анатомией, у кукловода получается не на полный функционал. А Вы своим телом управляете на сто процентов. Соответственно преимущества, которые даёт животным их анатомия, в данном случае для кукловода скорее играют отрицательную роль».
«Что нам это даёт?»
«Ну, если я права, можно попробовать дождаться ночи. Тогда функционал животных понизится ещё сильнее. У нас же наоборот есть усиленные, пусть и слегка, способности вашего организма, а также и все способности Мьямы. Ночью от её обоняния будет больше толку, чем от глаз. Да и кукловод должен когда-то отдыхать. Можно будет попробовать прорваться в Тайшет под покровом ночи».
«Ну, - задумался я, - Выбора у нас особого нет. Так что будем пробовать, - подытожил я и, всё же решился задать мучавший меня с момента пробуждения вопрос, - Как ты думаешь, Алиса, какова вероятность что местная канализационная система всё ещё работает?»
«Девяносто четыре и шесть десятых процента»! – вернулась к своей привычной манере общения Алиса.
«Вот и ладушки! - ответил я, - Пойду проверю твои данные. Ты пока продолжай вести наблюдение».
Комната, в которой мы находились явно была чьей-то спальней. Выглядела она так, как будто бы с минуты на минуту должны прийти хозяева. Всё было чисто и аккуратно уложено по местам. Я вышел в коридор, который выглядел потрясающе современно. Санузел естественно оказался рабочим даже спустя полвека простоя. Он являл собой потрясающий баланс дизайна и удобств. Еле погасив в себе желание поваляться в ванне, я решил отправиться на кухню, проверить работает ли кухонная утварь. Кухня оказалась в порядке. Всё работало, включая холодильник, в котором лежала вполне себе съедобная еда. Как я понял по описанию, это был не столько холодильник, сколько капсула времени. Закрывая дверцу камеры либо в ней останавливалось время, либо криотехнологии моментально замораживали еду, всё это моментально откатывалось при открывании дверцы. Выходило, что продукты, забираемые из пространства камеры были ровно в том же состоянии в котором их туда положили. А продуктов было не мало и качество их, на вид было если не идеальное, то близкое к этому. Жители области явно не страдали недостатком пищи. По природе своей, человек – существо недоверчивое, и сделать первый укус лежащего в мёртвом городе полвека куска мяса было сложно, но голод сильнее предрассудков, и я всё же попробовал. Это было изумительно! Последний раз я ел так вкусно ещё в Канске. Как же давно это было.
Обрадовавшись тем, что до вечера от голода мы точно не умрём я решил осмотреть все апартаменты. Спальня, санузел и кухня на меня фурор уже произвели, но были ещё два прохода в которые я не заходил. Один из них вёл в зал. Эта была потрясающая огромная светлая комната с выходом на балкон. Футуристичная мебель качественно дополняла убранство помещения. Голопроектор был включён, но ничего, кроме серой пустоты не показывал. И тут я заметил что-то необычное. Во всех помещениях квартиры всё было убрано и стояло на своих местах, но в этой комнате что-то лежало на полу. Обзор мне закрывал огромный диван, стоящий перед включённым проектором. Можно было сразу догадаться, что я там увижу, но в тот момент я был под впечатлениями от еды и архитектуры и мне в голову не пришло, что я могу увидеть это.
На полу лежали два трупа. Не разложившиеся скелеты в лохмотьях, а запечённые мумии. Жути увиденного нагнетало ещё и то что одежда на них была целой, как будто бы тела вытащили из печки, аккуратно одев во всё чистое, положили сюда. Одежда была хоть и необычной, но видно, что домашней. Мужчина в шортах и майке и девушка в халате.
Как же я мог забыть, что Вспышка затронула людей не только за пределами Пелены. Очевидно эта семейная пара смотрела трансляцию того самого злосчастного выступления, когда Вспышка застала их. Современные иркутские технологии привели апартаменты после вспышки в полный порядок, удалив следы пожара, но что делать с трупами хозяев ИИ помещения не знал, и они так и остались лежать тут вечно. А их растерзанные души, в виде пепла летают сейчас над областью. Что же ты наделала, Надежда?
Тут я заметил на полках и стенах тонкие серые пластинки. Сначала я решил, что это зеркала, но плоскость пластинок были гораздо темнее и отражала свет не так хорошо, как фольгированная поверхность обычных зеркал. Потом я понял, что это местный аналог рамок для фотографий, всматриваясь в них, начинали проявляться различные объёмные изображения. Какая же это была красивая и счастливая молодая пара. Первые изображения, очевидно, были сняты ещё на старые средства записи информации и перенесены в данный формат воспроизводства, потому что они были плоские и статичные. Но динамично сменяясь, очевидно в хронологическом порядке, они приобретали объём и движения. Последние изображения довольно чётко передавали несколько секунд жизни, данной пары. Этот видеоряд изображений позволял проследить за развитием их отношений.
Вот тут парень и девушка, в компании друзей. Они по всей видимости ещё не знают друг друга и стоят разных углах снимка. Скорее всего это их первое совместное фото, где они и познакомились через общих друзей. На следующем снимке они уже в кафе, всё в той же компании, но уже на соседних местах и общаются друг с другом. Снимков было много. На улице летом, в вузе, на лыжах, с компанией и без. Были и снимки по отдельности. Потом пошли свадебные снимки. Потом беременность и рождение дочери. Потом настал период жизни под Пеленой, вот тут их уровень жизни начал меняться на глазах. На каждом следующем изображении их лица красила неподдельная улыбка. Глаза больше не несли в себе ни капли усталости, разочарования или злобы. Только счастье – как оно есть. И окружение менялось. Серое небо и грязные улицы сменились на яркие природные цвета. Бетонные стены помещения стали заменяться современным биоактивным строительным материалом. Вот и рождение второй дочери. Это уже поколение детей Пелены. На последнем кадре почти не изменившиеся за десять лет молодые родители и их две дочери. Девушка держала на руках годовалую малышку, которая тянулась ручонками к её носу. Девушка то опускала голову, давая малышки коснуться носа, то сноса поднимала её. Малышка при этом улыбалась и махала ручками ещё сильнее. Мужчина же держал на руках старшую дочку, и они оба наблюдали за процессом игры первой пары.
Вот тут меня осенило. Два взрослых трупа есть. Что же стало с детьми?
На негнущихся ногах я пошёл к последнему проёму, который был закрыт перегородкой нежно розового цвета. Детская. Несколько секунд я стоял не в силах отдать команду на открытие проёма, но любопытство человеческое способно свернуть горы. Я вошёл.
Детская выглядела потрясающе. Свет и цвет в ней были подобраны идеально. Огромная игровая зона посередине. Цветной ковёр с красивыми красочными рисунками принцесс и героев русских сказок застилал весь пол и был идеально чистым. Игрушек было полно. В основном куклы. Но все они были расставлены по местам и будто бы удивлённо смотрели на меня, не ожидая ещё хотя бы раз увидеть живого человека. Рабочая зона, состоящая из письменного стола, удобного кресла на колёсиках и полок с книжками тоже не несла на себе следов эксплуатации. Всё лежало ровно: карандаш к карандашу. Как будто бы выставили всё для рекламного фото. Но всё это я бегло пробежал глазами. Моё внимание привлекала кровать в левом дальнем углу и стоящая неподалёку от кровати и ближе ко входу, кроватка младенца.
Я подошёл и заглянул внутрь. Постельное бельё было идеально заправлено. Я разворошил всё, чтобы быть точно уверен, но младенца в кроватке не оказалось. Как только я убрал руки, ткань белья начала на глазах разглаживаться, принимая первоначальный вид. Во взрослой кровати тоже было пусто.
«Дети до тринадцати лет неприкосновенны» - тут же всплыли в голове слова Тимофея.
Я облегчённо выдохнул, усевшись прямо на кровать. Значит дети не пострадали при Вспышке. И судя по уровню технологий, дети от образовавшихся пожаров и прочих бедах, сопутствующих катастрофе, не должны были погибнуть. Но куда они делись? Ещё одна загадка. Надо будет спросить у Певца, как получится с ним связаться. Он же должен это знать.
Вернувшись в спальню, я рассказал всё Алисе. Она попросила провести её по комнатам, что бы она могла сделать свой анализ, но её результаты почти не отличались от моих. Она пришла к тем же выводам. Разве что сомневалась, что Певец знает о детях. По её мнению, если бы он что-то знал, то сказал бы сразу.
Позже проснулась Мьяма. Я показал ей «холодильник» и объяснил, что еда в нём полностью съедобная. После того, как лисица поела, мы пересказали ей результаты нашего наблюдения и догадки, а также поделились дальнейшими планами. Мьяма так же внесла свои предложения и к началу вечера наш план был готов и одобрен всеми участниками нашей фэнтезийной экспедиции. Ну, кроме Певца. Так как он на связь пока больше не выходил. Нам оставалось только дождаться темноты.