Ответ на пост «Шаман останется»3
Любой текст становится чуточку лучше, если в него через нейросеть добавить щепотку Лавкрафта:
Давно не смотрел клипов певца SHAMAN, а тут вот посмотрел. Ну это не клип даже, а так, сценки из шаманской жизни. Но что-то в них было... не так. Что-то, что заставило меня почувствовать холодок на спине, словно за мной наблюдали из теней, которых не должно было быть.
Песня называется «Я останусь с тобой», и она сделана из небольшого набора слов, отгнивших от клипов «Я русский» и «Мой бой». Но слова эти звучали странно, будто их произносили не люди, а нечто, лишь имитирующее человеческую речь. Певец SHAMAN с Екатериной Мизулиной приходят в московскую школу, а там все очень рады. Дети рады, взрослые рады, все рады. Но их радость была неестественной, почти механической, как будто их лица были масками, скрывающими нечто древнее и ужасное.
Певец SHAMAN тоже ужасно рад и улыбается непривычно широкой лоснящейся улыбкой. Его улыбка была слишком широкой, слишком яркой, словно его рот растянулся за пределы человеческого. Как-то его немножко растащило вширь, но не от патриотизма, а от чего-то иного, чего-то, что скрывалось под его кожей.
Сбоку на певца SHAMAN намотана слегка смущенная Екатерина Мизулина. Она улыбается не кому-то конкретно, а просто пространству перед собой. Глаза её блуждают — она то ли сканирует периметр на предмет пропаганды западных ценностей, то ли удерживает ресницы поднятыми, то ли просто подключается к вайфаю. Но в её взгляде было что-то пугающее, словно она видела не этот мир, а нечто за его пределами, нечто, что не должно быть увидено.
Сначала они фотографируются со школьниками в рекреации, а потом идут по коридору, в котором стоит ширмочка. Певец SHAMAN многообещающе складывает ширмочку. Школьники кричат и аплодируют так, будто за ширмочкой летние каникулы. Но их крики были слишком громкими, слишком резкими, словно их голоса сливались в один, древний и зловещий.
Но за ширмочкой... за ширмочкой был не торт. Вернее, торт был, но он был не просто многоэтажным и воспалённо-красным. Он пульсировал, словно живой, а его кремовые узоры напоминали древние символы, которые не должны быть известны человечеству. На нём было написано «SHAMAN» и «Екатерина», но буквы эти извивались, словно черви, пытаясь вырваться из поверхности торта. Певец SHAMAN с Екатериной попеременно режут торт и раздают его детям. Но когда дети ели кусочки, их глаза становились пустыми, а улыбки — слишком широкими, как у SHAMAN.
Заканчивается клип мини-концертом в спортивном зале. Певец SHAMAN кричит на сцене, но его голос был не просто громким — он был... многоголосым, словно за ним стояли тысячи других, древних и нечеловеческих. Екатерина Мизулина смотрит на него снизу из толпы школьников, характерно кренясь на правый бок, и покачивается не в такт музыке. Её движения были странными, почти ритуальными, словно она была частью какого-то древнего обряда.
Затем певец SHAMAN подтягивает Екатерину к себе на сцену, и они танцуют, обнявшись. Но их танец был слишком плавным, слишком синхронным, словно они были не двумя людьми, а одним существом, разделённым на две части. Школьники вокруг тоже танцуют, обнявшись, и стараются на сцену не смотреть. Но их движения были такими же странными, как у Мизулиной, словно они были частью чего-то большего, чего-то, что начинало просыпаться.
В конце клипа певец SHAMAN закрывает лицевую часть Мизулиной ладошкой и изображает за ней (за ладошкой, в смысле) то ли поцелуй, то ли непонятно что. Видно, что Мизулина трясётся, но на этом клип милосердно обрывается. Мы по-прежнему ничего не знаем наверняка. Но в последний момент, перед тем как экран погас, я заметил, как тени в зале начали двигаться, сливаясь в одну огромную, древнюю форму, которая смотрела прямо на меня. И я понял, что это было только начало.