Отличники тоже плачут - 20
Начало лета ознаменовалось областным фестивалем живой музыки. Он проходил на берегу озера, вдали от цивилизации. Конечно, такое событие нельзя пропускать, и я, не раздумывая, отправилась туда с какими-то знакомыми неформалами, выпросив у папы брезентовую палатку. Он долго не хотел ее давать, берёг для своих вылазок в лес, но все же согласился.
В первый день мы вроде даже пытались что-то приготовить покушать. Но быстро забросили это занятие, так и не доведя суп из тушенки, макарон и какого-то лопуха (его кинул кто-то ради прикола) до готовности –мы торопились «прийти в форму» (накидаться побыстрее), и было уже не до супа. А потом об котелок и вовсе кто-то споткнулся, опрокинув наше варево.
Дальше мои воспоминания обрывочны - будто разрозненные, внезапные вспышки, мне даже вряд ли удастся связать их в единую картину. Это была неделя полной невменяемости, я еще ни разу не уходила в настолько безумный отрыв.
Вот представьте: ночь, всюду костры, огромный палаточный городок в лесу, несколько сцен, тысячи людей. А я уже не понимаю, где нахожусь, резко осознав один ясный факт: я иду по сырой земле, ночью, в одних носках. Где ботинки – неизвестно. Что я здесь делаю, куда шла, где моя палатка и хоть кто-нибудь из знакомых? Замерзнув, я просто на автомате подсаживаюсь к какому-то костерку. Там мне, разумеется, наливают и еще чем-то подкармливают (имею ввиду колеса).
Потом я мечусь по чьей-то палатке (как я там оказалась?) с дикими криками «эти линии электропередач повсюду! Везде провода! Прогоните гигантскую стрекозу!»
Еще вспышка памяти: я иду с кем-то по лесу в темноте, тут из кустов выбегают деревенские ребята и начинают нас прессовать. А потом какой-то парень в тельняшке и с топором, появившийся из неоткуда, их разгоняет, страшно матерясь при этом.
Еще один случайный эпизод. Я ищу, где бы поспать, и мы в составе семнадцати человек (специально посчитали) набиваемся в чью-то двухместную палатку в несколько слоев, настоящая куча-мала. Кто-то еще умудряется курить и даже пить при этом, а несколько нижних человек блюют прям на себя.
Помню, как стою на какой-то полянке и в панике стряхиваю с себя несуществующих тараканов.
Все-таки это безумство наконец прекратилось: лагерь стал потихоньку сворачиваться, люди разъезжались, алкоголь и наркотики у всех закончились. Фестиваль не обошелся без жертв: кто-то утонул в озере, кого-то зарезали, кто-то передознулся. К счастью, моих близких знакомых среди этих несчастных не оказалось.
Я, обутая в разные по цвету и размеру кеды, отправилась на поиски папиной палатки и нашла ее в плачевном состоянии: она была втоптана в грязь, разрезана сзади (кто-то таким образом своровал консервы). Кое-как отряхнув брезентуху, я запихала ее в пакет и с кем-то из знакомых отправилась обратно в город.
Из-за палатки папа очень расстроился, но мама уговорила не ругать меня, пообещав все зашить и постирать. А я отправилась отсыпаться, даже не приняв душ.
Пару дней я точно проспала, потом еще несколько дней отлеживалась, лишь изредка выходя «в свет». Вскоре жизнь вернулась в привычное русло, и я продолжила гулять и пить. А через пару недель начала серьезно волноваться.
У меня уже давно должны были начаться месячные. А их все нет.
Это что, я на фестивале могла залететь? Это не укладывалось в голове, от одной мысли начинало трясти и тошнить. Что мне делать, если я беременна? Аборт или рожать тогда? А куда ребенка, ну какая из меня мать?! Я тщетно пыталась восстановить в памяти события той недели, но пробелов было гораздо больше, чем скудных воспоминаний.
Надо было что-то предпринять, что-то придумать. И я не нашла другого выхода, кроме как рассказать маме о своих подозрениях.
- Мам, ну это, у меня после фестиваля месячных все нет и нет, а давно уже должны были начаться. Че делать-то? – запинаясь, говорила я. Мне было стыдно и страшно, но мама оставалась единственной надеждой на решение. Рассказать такое еще кому-то язык вообще не поворачивался, я не хотела так позориться. А мама-то все стерпит.
- Ну что, пошли к врачу, - обреченно и грустно ответила она, - а ты от кого могла забеременеть-то?
- Мам, я не знаю. Я вообще ничего не помню с той поездки, - выдала я очередное откровение.
Ни о каких тестах мы тогда и слыхом не слыхивали, и единственным методом узнать правду был поход к гинекологу. Грубая пожилая женщина, выслушав причину визита с брезгливым и надменным видом, приступила к осмотру. А вскоре ее презрительность и вовсе сменилась гневом.
- Да ты издеваешься, чтоли, будто у меня других дел нету! Вон там очередь сидит, а ты тут, идиотка, время мое отнимаешь! – грозно заворчала она, всплеснув руками.
- А что там у меня? – не поняла я.
- Какая тебе беременность, идиотка, ты ж девочка еще. Че, не помнишь, трахалась или нет? Ну молодежь, вообще поколение идиотов растет, - отчитывала меня гинекологша.
- Угу, - виновато ответила я, ликуя в душе. Мое счастье не описать словами. Наверное, то же испытывает смертник, идущий на эшафот, когда в последний момент узнает о своем помиловании.
- А почему у меня задержка тогда? – решила я уточнить на всякий случай.
- Ну мало ли из-за чего. Может, простудилась. Да и вообще в твоем возрасте это нормально, - неохотно объяснила врачиха и выставила меня за дверь.
- Доченька, ну что сказали? – спросила мама, еле сдерживая нетерпение.
- Да все хорошо, я еще девочка! – радостно сообщила я, а вся очередь непонимающе уставилась в нашу сторону.
- Ну ты и дурёха, - облегченно вздохнула мама, - не пугай так больше. Да и вообще следи за собой.
Камень свалился с души, и я вернулась к своей беззаботной жизни. Вскоре, когда я вернулась с очередной гулянки отсыпаться, ко мне пожаловала Василиса. Она разбудила меня в моей же постели, дала время немного прийти в себя, умыться.
- Слушай, мне тут твоя помощь нужна, - бодро начала она. В голове моей звенело от ее высокого голоса.
- Конечно, помогу, а что нужно? – не поняла я. Ну что я вообще могу для нее сделать, кроме как собаку выгулять? Но не станет же она приходить только ради этого.
- Я в детский лагерь еду, буду спортивным инструктором и воспитателем, на месяц. Поехали со мной, там помогать будешь за детишками присматривать. Мне одной не справиться.
Ехать в лагерь совсем не хотелось: ну с кем я там буду бухать, гулять? Только и придется выслушивать ее ворчание насчет моего курения. Но мудрая Василиса знала, на что надавить. Я не могла отказать ей в помощи, искренне веря, что она действительно ей нужна. Подростки все принимают за чистую монету. И я чувствовала себя невероятно важной, что смогу пригодиться САМОЙ Василисе, которая была для меня средоточием вселенской мудрости.
Вскоре мы были на месте. И если б не та поездка, мудрость и неравнодушие Василисы – не знаю, чтобы со мной сейчас было, во что бы я могла превратиться.
В первый день мы вроде даже пытались что-то приготовить покушать. Но быстро забросили это занятие, так и не доведя суп из тушенки, макарон и какого-то лопуха (его кинул кто-то ради прикола) до готовности –мы торопились «прийти в форму» (накидаться побыстрее), и было уже не до супа. А потом об котелок и вовсе кто-то споткнулся, опрокинув наше варево.
Дальше мои воспоминания обрывочны - будто разрозненные, внезапные вспышки, мне даже вряд ли удастся связать их в единую картину. Это была неделя полной невменяемости, я еще ни разу не уходила в настолько безумный отрыв.
Вот представьте: ночь, всюду костры, огромный палаточный городок в лесу, несколько сцен, тысячи людей. А я уже не понимаю, где нахожусь, резко осознав один ясный факт: я иду по сырой земле, ночью, в одних носках. Где ботинки – неизвестно. Что я здесь делаю, куда шла, где моя палатка и хоть кто-нибудь из знакомых? Замерзнув, я просто на автомате подсаживаюсь к какому-то костерку. Там мне, разумеется, наливают и еще чем-то подкармливают (имею ввиду колеса).
Потом я мечусь по чьей-то палатке (как я там оказалась?) с дикими криками «эти линии электропередач повсюду! Везде провода! Прогоните гигантскую стрекозу!»
Еще вспышка памяти: я иду с кем-то по лесу в темноте, тут из кустов выбегают деревенские ребята и начинают нас прессовать. А потом какой-то парень в тельняшке и с топором, появившийся из неоткуда, их разгоняет, страшно матерясь при этом.
Еще один случайный эпизод. Я ищу, где бы поспать, и мы в составе семнадцати человек (специально посчитали) набиваемся в чью-то двухместную палатку в несколько слоев, настоящая куча-мала. Кто-то еще умудряется курить и даже пить при этом, а несколько нижних человек блюют прям на себя.
Помню, как стою на какой-то полянке и в панике стряхиваю с себя несуществующих тараканов.
Все-таки это безумство наконец прекратилось: лагерь стал потихоньку сворачиваться, люди разъезжались, алкоголь и наркотики у всех закончились. Фестиваль не обошелся без жертв: кто-то утонул в озере, кого-то зарезали, кто-то передознулся. К счастью, моих близких знакомых среди этих несчастных не оказалось.
Я, обутая в разные по цвету и размеру кеды, отправилась на поиски папиной палатки и нашла ее в плачевном состоянии: она была втоптана в грязь, разрезана сзади (кто-то таким образом своровал консервы). Кое-как отряхнув брезентуху, я запихала ее в пакет и с кем-то из знакомых отправилась обратно в город.
Из-за палатки папа очень расстроился, но мама уговорила не ругать меня, пообещав все зашить и постирать. А я отправилась отсыпаться, даже не приняв душ.
Пару дней я точно проспала, потом еще несколько дней отлеживалась, лишь изредка выходя «в свет». Вскоре жизнь вернулась в привычное русло, и я продолжила гулять и пить. А через пару недель начала серьезно волноваться.
У меня уже давно должны были начаться месячные. А их все нет.
Это что, я на фестивале могла залететь? Это не укладывалось в голове, от одной мысли начинало трясти и тошнить. Что мне делать, если я беременна? Аборт или рожать тогда? А куда ребенка, ну какая из меня мать?! Я тщетно пыталась восстановить в памяти события той недели, но пробелов было гораздо больше, чем скудных воспоминаний.
Надо было что-то предпринять, что-то придумать. И я не нашла другого выхода, кроме как рассказать маме о своих подозрениях.
- Мам, ну это, у меня после фестиваля месячных все нет и нет, а давно уже должны были начаться. Че делать-то? – запинаясь, говорила я. Мне было стыдно и страшно, но мама оставалась единственной надеждой на решение. Рассказать такое еще кому-то язык вообще не поворачивался, я не хотела так позориться. А мама-то все стерпит.
- Ну что, пошли к врачу, - обреченно и грустно ответила она, - а ты от кого могла забеременеть-то?
- Мам, я не знаю. Я вообще ничего не помню с той поездки, - выдала я очередное откровение.
Ни о каких тестах мы тогда и слыхом не слыхивали, и единственным методом узнать правду был поход к гинекологу. Грубая пожилая женщина, выслушав причину визита с брезгливым и надменным видом, приступила к осмотру. А вскоре ее презрительность и вовсе сменилась гневом.
- Да ты издеваешься, чтоли, будто у меня других дел нету! Вон там очередь сидит, а ты тут, идиотка, время мое отнимаешь! – грозно заворчала она, всплеснув руками.
- А что там у меня? – не поняла я.
- Какая тебе беременность, идиотка, ты ж девочка еще. Че, не помнишь, трахалась или нет? Ну молодежь, вообще поколение идиотов растет, - отчитывала меня гинекологша.
- Угу, - виновато ответила я, ликуя в душе. Мое счастье не описать словами. Наверное, то же испытывает смертник, идущий на эшафот, когда в последний момент узнает о своем помиловании.
- А почему у меня задержка тогда? – решила я уточнить на всякий случай.
- Ну мало ли из-за чего. Может, простудилась. Да и вообще в твоем возрасте это нормально, - неохотно объяснила врачиха и выставила меня за дверь.
- Доченька, ну что сказали? – спросила мама, еле сдерживая нетерпение.
- Да все хорошо, я еще девочка! – радостно сообщила я, а вся очередь непонимающе уставилась в нашу сторону.
- Ну ты и дурёха, - облегченно вздохнула мама, - не пугай так больше. Да и вообще следи за собой.
Камень свалился с души, и я вернулась к своей беззаботной жизни. Вскоре, когда я вернулась с очередной гулянки отсыпаться, ко мне пожаловала Василиса. Она разбудила меня в моей же постели, дала время немного прийти в себя, умыться.
- Слушай, мне тут твоя помощь нужна, - бодро начала она. В голове моей звенело от ее высокого голоса.
- Конечно, помогу, а что нужно? – не поняла я. Ну что я вообще могу для нее сделать, кроме как собаку выгулять? Но не станет же она приходить только ради этого.
- Я в детский лагерь еду, буду спортивным инструктором и воспитателем, на месяц. Поехали со мной, там помогать будешь за детишками присматривать. Мне одной не справиться.
Ехать в лагерь совсем не хотелось: ну с кем я там буду бухать, гулять? Только и придется выслушивать ее ворчание насчет моего курения. Но мудрая Василиса знала, на что надавить. Я не могла отказать ей в помощи, искренне веря, что она действительно ей нужна. Подростки все принимают за чистую монету. И я чувствовала себя невероятно важной, что смогу пригодиться САМОЙ Василисе, которая была для меня средоточием вселенской мудрости.
Вскоре мы были на месте. И если б не та поездка, мудрость и неравнодушие Василисы – не знаю, чтобы со мной сейчас было, во что бы я могла превратиться.
