Оленёнок⁠⁠

Как многие ребята и девчата, мы участвовали в общественной деятельности. Во-первых, так было принято. Во-вторых, это было просто интересно. Я зависал в юннатах, на станции юных натуралистов. Там было садоводство, по которому я и консультацию взрослым мог дать, потому что тема для меня была и есть полностью прозрачна, ибо практически с пеленок в ней варюсь. И животноводство, где я плаваю по сей день. На станции были невероятно прикольные кроли, забавные хомяки и детеныш косули. История её трагична - браконьеры застрелили важуху (маму оленёнка) и пока искали её саму, на выстрел подтянулись конные егеря охотхозяйства и отпи... то есть провели беседу со внушением, описали и конфисковали оружие (два ствола были незаконными, так что один браконьер заехал надолго), нашли оленёнка и передали в юннаты, для выхода и возвращения в природу. Что ни говори, но тогда в юннатах преподавателями трудились жесткие профессионалы-биологи.
Оленёнку (оказалось - девочка) оградили от тлетворного любопытства детей, наложили шину на сломанную ножку и ежедневно кормили дополнительно к силосу, витаминами, творогом и круто посоленным холодцом без мяса - для скорейшего восстановления. Логично, что оленёнка косули назвали Ксюшей.
И однажды Ксюша сбежала из вольера.
Я помню этот момент, когда на узкой дорожке меж кустов шиповника я лоб в лоб столкнулся с оленёнкой. Я замер, ни единого движения - ведь Ксюша уже была ранена, и ни в коем случае нельзя было её пугать. Оленёнка шумно вдохнула и выдохнула, а затем посмотрела на меня своими огромными темными и влажными глазами. И мне в тот момент показалось, что в глазах ее мелькнула яркая искра и одновременно - как будто в моей голове мелодично прозвенели колокольчики.
Я стал медленно, буквально по сантиметрам отступать назад. Оленёнка пошла за мной. Так мы и шли - я медленно, очень медленно пятился, а она ступала за мной, иногда фыркая и чуть брыкаясь, до самого вольера.
Она вошла сама и на входе толкнула меня боком - мол, и дурак же ты! Могли же поиграть и побегать! Согласен, тот еще идиот, отборный тормоз.

Ксюша выздоровела через три месяца и ее выпустили для адаптации в Тоджинский заповедник. Там браконьеров не ловили, а закапывали или в озеро с камнями в пузе кидали. В общем, пропал в тайге, бывает.
А живность там наоборот, подкармливают. Оленям - соль и сена, медведи сами справляются (но соль таки таскают), а всякой хищной мелочи - требуху от разделки домашней скотины. Злые языки говорят, что там теперь охотничья дача самого Темнейшего, и знаете, я не удивлюсь, что это так и есть.
Там красивейшие места - заповедная тайга, горы, озеро. Самое место для оленёнка. И думаю, терран оленёнка не обидит.