...О любви?
... На второй минуте песнопения я начала думать: отчего песни акынов такие долгие и длинные? Акын – что вижу, то и пою.
- Наверное - думала я - вот скачет он по степи и что видит? Всё одно и то же: необъятную казахскую степь, широту, простор – кричи сколько хочешь. А пейзаж однообразный. Вот и приходится тянуть один звук дооолго, протяяяяжно, пока взгляд не зацепится за новый повод пропеть о том, что увидел. А дальше – опять приходится тянуть. Третью минуту, четвертую…
На сцене студент факультета казахской филологии пединститута. Домбра. И я.
Я - директор студенческого клуба, мне девятнадцать и я веду концерт художественной самодеятельности студентов.
Через пять минут песня акына закончилась, и я спрашиваю у парня:
- Как переводится твоя песня?
Юноша почесал в затылке, улыбнулся и уверенно выдал:
- Я тебя люблю и никому не отдам!
М-да…
Отчего же всё-таки песни акынов такие долгие и длинные?
«Я тебя люблю и никому не отдам». В девятнадцать мы все бесконечно влюблялись и разочаровывались. Влюбленности приходили легко и обещали задержаться навсегда. А потом также легко уходили, оставляя привкус опыта.
Кто-то влюблялся в кумиров. Моя подруга Светка раздобыла фотографию Томаса Андерса из Modern Talking.
- Кто это? – строго спросил её отец
- Это Светкин жених! – бойко вставила её младшая сестра.
- Ну, пусть приходит к нам. Только всё же пусть сначала пострижется – одобрил отец.
Я всегда влюблялась в тех, с кем было смешно. Когда мы смеемся, мы по-настоящему живем.
- Юлька, я влюбилась…
- И кто же счастливчик?
- Кошевой…
- Фиии…- разочаровано тянет Юлька - так в него весь институт влюбился.
Но я думала, что я не весь институт и влюбленность моя особенная. Только я могу понять его богатый внутренний мир… Глубокое понимание богатого внутреннего мира было обязательным атрибутом любви. Кошевой славился тем, что мог быстро рассмешить всех зрителей актового зала. Молча. Просто сидя за роялем в чепчике младенца и глядя в зал. Эта сценка называлась «Маленький Моцарт» и вызывала гомерический, истерический смех у сотни зрителей одновременно. Он мог рассмешить публику и другими способами, но эта сценка запомнилась мне больше всего именно тем, что он умудрялся вызывать эмоцию счастья у множества людей, не тратя слова. Я стояла за кулисами большого актового зала, размышляла о чём - то глобальном - о чём ещё можно размышлять в 19 лет, когда из-за густых складок тихо вынырнул Кошевой, молча расцеловал меня и также тихо исчез...
Кто-то умудрился влюбиться в меня.
- Понимаешь, я ей целых три страницы своего дневника посвятил! Стихи! – горячо рассказывает он моей Юльке
- А она?
- А она взяла в руки гитару…
С тех пор я стараюсь не травмировать поклонников и к гитаре не прикасаться…
Отчего-то на душе опять девятнадцать.
Сахарочек тому, кто влюбляется, разочаровывается и снова влюбляется.
Тому, кто смеется.
Тому, кто поет. На гитаре, домбре и просто. Песни короткие и длинные...