О книжном жучаре замолвите слово (часть третья)
Практическая значимость работы
Развал Союза внес сумятицу в умы служивых, поскольку тех силовиков, которые могли устроить военный переворот, новая власть разогнала в первую очередь, в том числе и ОБХСС. Остальные старались не отсвечивать, но к Дому книги нас не пускали. Да и уд с ними! Улица Красная (наш променад) большая, поэтому наши алчные взоры упали на угол Красной и Василия Ивановича, который Чапаев. За несколько лет до этого пару кварталов там сделали исключительно пешеходными, посадили деревья гингко, поставили лавочки и фонари как на московском Арбате. Так все этот участок улицы и прозвали. Только наш Арбат был камерный и домашний. До этого там уже продавали свои картины художники. Но они развешивали свои творения на стенах домов, а остальное место пустовало. Вот туда-то и вломилась со всех окрестных барахолок гикающая орда книжных бабуинов со своими тележками, крейсерами и раскладными столами для раскроя обоев.
После закрытия «шелкового пути» в бывшие республики наш союз со Швейком распался. Он пытался купить на скопленные деньги какое-нибудь жилье, пока они совсем не обесценились. Чуть позже ударился в ваучеры и покупку акций. Приходил несколько раз к нам и хвастался, мол, я полный лот акций Газпрома купил, после чего окончательно пропал. Где он сейчас? Может в Лысой-на-Лабе лениво попивает Пльзенский лежак, а может ублюдочных дворняг под видом породистых собак продает? Кто знает?
Но тут у меня появился еще один хороший знакомый, недавно закончивший школу. Назовем его Дядик. Это потому, что он по возрасту был ровесником детей своего старшего брата. Такое тоже бывает. Поэтому называть его дядей у них просто язык не поворачивался. Сошлись мы с ним на почве любви к фантастике, и пока клиентов не было обсуждали с ним все, что только в голову приходило по этой теме. Невзирая на разницу в возрасте мы были с ним на ты. Дядик был, есть и будет из той породы людей, у которых мелких денег нет, а крупных отродясь не было. Но при этом он легко и весело шел по жизни, исповедуя лозунг «Все лучшее в этом мире бесплатно». Даже то, за что другие люди платят не задумываясь. Я тоже не чужд этого мировоззрения, хоть и не в таких масштабах, поэтому проникся к нему симпатией настолько, что иногда давал ему на время почитать что-нибудь из своего товара. Сперва недорогое. Всякое бывает. А когда убедился в его порядочности и мастерском владении искусством читать книги так, что никто не догадается, что они уже не девственны, стал давать ему и раритеты. «Обитаемый остров» Стругацких выходил только в рамке, и его вообще было не достать. «Час Быка» Ефремова при Брежневе попал в черный список и был изъят из всех библиотек. А у меня они были. Помимо этого Дядик любил всякие тусовки, фестивали и сборища. Если бы не он, я никогда бы и не узнал об энтузиасте из Волгограда Борисе Завгороднем, организовавшем большинство конов и фестов писателей-фантастов, куда и зарубежные мэтры приезжали. И вообще, в книгах он был всеядным. Его интересовала абсолютно любая печатная продукция, вплоть до репродукций Босха, Дали, Валледжо и бодибилдинга. Чуть ли не во всех крупных городах у него были знакомые, у которых можно было нахаляву поужинать и переночевать, рассказав за это хозяину свежие слухи и инсайды на книжную тему. Когда он только успевал? Харизма это сила!
Вот это юное дарование и потащило меня в мой первый вояж по столицам. Угадайте, кто оплачивал дорогу в оба конца? Но я ни чуточки об этом не пожалел, поскольку кроме адресов рыбных мест узнал от него еще и о таком золотом дне, как мракобесие, о котором я, будучи прожжённым атеистом до этого не имел понятия. Гороскопы для масс видеть доводилось, а вот о таких зверях как мистицизм, эзотерика, астрально-ментальная шняга, нумерология, хиромантия, френология и прочая, прочая, прочая был ни сном ни духом. Вот тут-то все и завертелось. А завертелось потому, что в начале 90-х издательства перешли на коммерческие рельсы и стали печатать не то, что велено, а то, что покупают. И в первую очередь они обрушили на читателя лавину именно тех книг, которые были наиболее востребованы в позднем СССР. Поэтому детективы, исторические, приключенческие и дамские романы, ранее считавшиеся элитными перестали быть таковыми, в разы упали в цене и появились на лотках у каждого второго торговца. Мало того, публика узнала про халяву в бывшем Первомайском парке (ныне Чистяковская роща, а в народе просто «Роща»), где цены у бывших спортсменов были ниже чем у лоточников и массово ломанулась туда. У тех, книжников, которые плыли по течению и не хотели думать головой, продажи упали ниже плинтуса. На пока еще живых предприятиях стали организовываться общества книголюбов. Либо книги закупались по оптовым ценам исходя из заявок страждущих, либо создавался обменный фонд типа кооперативных библиотек. В общем, кто во что горазд. Чтобы выжить в этой конкурентной борьбе надо было срочно менять ассортимент.
Только попав на питерские книжные развалы в ДК им. Крупской, я понял степень убогости нашей провинциальной книготорговли. Да, это был он, его Величество Северо-Запад. Первая серия фантастики, начавшая выпускать неизвестные доселе романы в хорошем переводе. Именно в этой серии я впервые познакомился с Волшебником Земноморья, Йеро на лосе и хтоническими людьми-многоножками Пирса Энтони. Отрадно было то, что примерно половина выпускаемых книг оказывались безумно интересными, а откровенно неудачных поначалу было совсем мало. Также на развалах было много одиночных редких книг. Там я добыл себе академическое издание Алисы Керрола, а чтобы не обидеть Алису Кинчева, заодно и «Цветы зла» Бодлера прикупил. За эти цветуёчки я заломил что-то настолько несусветное, что наши панки с неделю ходили и облизывались, пока наконец не наскребли денег нам покупку. Зато после этого они стали считать меня своим, и когда перенесли свои посиделки к нам на Арбат, я часто перетирал с ними за жизнь и до хрипоты спорил, о превосходстве О.М.Д. над Секс Пистолз. Сектор Газа уже будоражил умы, но Звезда Егора Летова тогда еще не взошла. Мой зимний прикид не очень-то отличался от их шиповано-клепанной кожи и ирокезов. Представьте себе кадра в продранных на коленях джинсах. Чтобы штанины совсем не отвалились, я зашнуровал разрывы обувными шнурками веселеньких цветов. На руках велосипедные перчатки. На ногах сапоги без каблука с высоким голенищем на шнуровке. Они хоть и были похожи по фасону на армейские, но меня почему-то до сих пор терзают смутные сомнения, что они были женские. Может быть из-за ярко апельсинового цвета? Но почему тогда 43-й размер? Тайна покрытая мраком. Венчали эту «красоту» тёмно-синий бушлат-ватник и монтажный подшлемник, скоммунизженные мною при увольнении с ТЭЦ и прослужившие верой и правдой много лет. Чем не пункер? Правда станичные родственники жены, увидев меня на работе, долго предлагали ей потом почти новые дедушкины штаны. «Это ж ужас! У него сквозь дырки ноги видно!» Но ей кое-как удалось отбиться.
Еще из оставленных себе книг с «Крупы» попавшихся мне «один раз и только у нас» отмечу «Чужак с острова Барра» Фреда Ботсворта. Вроде бы незатейливая история про гуся, отбившегося от стаи во время перелета и занесенного штормом в Канаду, плюс идущие параллельно несколько житейских историй людей. Но как цепляет. И непонятно даже чем. Другая книга Это «Путешествие в город мертвых» и «Моя жизнь в лесу духов» Амоса Тутуолы. Переводил ее тот самый Муравьев, который и «Властелина колец» перетолмачивал. Перед началом написания сих опусов меня спрашивали о самой безумной, невероятной и упоротой книге. Вот это она и есть. Никакая эзотерика и рядом не лежала. Плюс шикарный юмор. В нулевых Тутуолу переиздавали, но в 90-е это была очень большая редкость. Там же я обратил внимание на большой выбор в продаже работ философов. Тут тебе и двухтомник Плутарха, и Опыты Монтеня и много еще чего. Брать я их побоялся, поскольку не был уверен в спросе, но зарубку в уме оставил.
Затарившись книгами и навестив неведомых Дядиковых знакомых, мы решили доказать Радищеву, что и сами не лыком шиты и вслед за ним отправились из Петербурга в Москву, но не догнали. Первые книжные сборища в первопрестольной проходили в ДК Горбунова, «Горбушке». Тогда там еще и рок концерты по вечерам давали. Внутри было хоть и тесно, но довольно уютно. Первым делом мой взор упал на изобилие эротических журналов с голой Самантой Фокс и прочими фигуристыми прелестницами. За жесткое порно в 90-е карали, а за эротику нет. Поэтому данный вид полиграфии надолго обосновался на моем прилавке. Дело в том, что по непонятной причине практически все любители эзотерики мужеска пола были крайне сексуально озабочены. Поэтому клиент купивший Ледбитера или Бейли почти всегда брал еще и пару веселых журнальчиков. Но тут возникла проблема с беобахтерами (обозревателями), сиречь любителями помуслить такие журналы нахаляву. Этих было сразу видно. Поэтому когда они давили умняка и заявляли: «Ну мне же нужно сперва посмотреть стоит брать или нет», приходилось незатейливо отвечать: «У себя в сортире между ног смотреть будешь!» Кубанский сервис он такой, да. Но вскоре нашлось простое решение. За просмотр журнала я стал брать 5 рублей. Если человек покупал, то эти деньги шли в зачет цены, если нет – оставались мне. Таким образом беобахтеры обеспечивали мне ежедневную пачку Pall Mall 100 в мягкой пачке и обед в сухомятку. Но впрочем, я отвлекся.
Там же в Москве я впервые увидел целое море самиздатовской зарубежной фантастики. Хроники Амбера я впервые прочел именно в самиздате. Переводы были весьма хороши. И впоследствии, когда эти романы стали выпускаться издательствами, именно эти переводы они и использовали. Вы будете смеяться, но когда Желязны только начали издавать, его никто долго не брал. И хрен ты, что кому докажешь. «Что ты мне это говно предлагаешь? Лучше бы Юрием Петуховым торговал. Вот это, я понимаю, человек ВЕЩИ пишет». Именно с той поры, когда массовый покупатель предпочитал покупать уёбищную серию «Фата Моргана», только лишь потому, что там на обложке были сиськи, а от Северо-Запада воротил нос, я и начал разбивать себе лицо фейспальмами.
Прикупив себе пару пачек сборника похабных стихов и всякого разного по-мелочи, я отправился вслед за Дядиком на экскурсию в мир прикладного мракобесия. Он мне там что-то рассказывал, но для меня это все было темным лесом. Что-то из его комментариев мне удавалось запомнить, чтобы не позориться перед покупателями, что-то нет, но в основном наша беседа выглядела примерно так: «А это что? Ошо? О шо оно о цэ такэ? Ладно, возьму упаковку для пробы.» Я не любил продавать книги молча. Проехаться по ушам было делом чести. Но вникать в эту белиберду за исключением «Кастапеды», прошедшего по разделу забористого фэнтези, не было ни малейшего желания. Про Кастанеду это не опечатка. Мы все любили перевирать авторов и названия книг, ориентируясь на ляпы клиентов. Манускрипт Гермеса Трисмегиста назывался не иначе как «Изумрудные скрежетали», Роман Ефремова был конечно же Таис Афипская (Это станица по пути из Краснодара к Новоросу) и тд.
Набравшись вдосталь теософской белиберды и астрологической начертательной геометрии, хапнув по пути внезапный бодибилдинг Джо Вейдера и альбом Бориски (Валледжо) мы отправились с полными сумарями на Курский вокзал, где сдали их в камеру хранения и отправились к местным макулатурщикам за теми книгами, которые в Краснодар не завозили. В центре Москвы тогда творился цирк с конями. Вот, возле Исторического музея Анпилов перед толпой сторонников с трибуны гневно громит и обличает всех и вся. А вот, по Тверской спускается толпа бритых кришнаитов с бубнами, тамбуринами, песнями, плясками, цыганами, медведями и смешивается с толпой анпиловцев. После чего происходит что-то вроде братания и все вместе разве что «Крыжовник терпкий, сладкая сирень» не поют. Ну его в баню! И мы, хомыль-хомыль, учапали от греха подальше. Прошлись по книжным магазинам, полюбовались на рекламные билборды «Видал сосун? В отон какой!» и МММ, само собой навестили Дядиковы конспиративные квартиры, и до дому до хаты. Так в дальнейшем мы за книгами и путешествовали. Собирались втроем вчетвером для большей безопасности и каждые две недели мотались туда-обратно. Единственная разница, что книжников потом с Горбушки перевели на спорткомплекс Олимпийский. Тем, кто тогда выжил в адски накуренных подвалах Олимпийского противогазы больше не нужны. О том, как и что у нас продавалось и прочих обыкновениях в следующей главе.