«Новичок» и все-все-все: о применении боевых отравляющих веществ⁠⁠

Небольшой анализ нашумевших историй с ретроспективой и биохимическим обоснованием. Главный герой: нервно-паралитический яд.

Клопы, Циклон-Б и табун

Клоп по праву может считаться самым противным домашним паразитом Европы. Он неимоверно живуч, его невозможно выморозить, как таракана, ему плевать на чистоту и порядок в помещении. Средствами XIX века выжить клопа практически невозможно.

Первым прорывом в массовом клопоморстве стала синильная кислота — её пары убивают вообще всех, так что можно разом избавиться и от насекомых, и от крыс. Пары легче воздуха и сами покидают негерметичное помещение. Человека, правда, она тоже убивает с лёгкостью, и обычные противогазы от неё не защищают. Печально известный Циклон-Б представлял собой гранулы практически безопасные в хранении, но будучи залитыми водой, они через некоторое время начинали выдавать синильную кислоту с резкой отдушкой.

Попытки найти менее ядовитое для человека средство продолжались. Среди прочих экспериментов были попробованы фосфороорганические соединения, сокращённо — ФОС, или ФОВ (фосфороорганические вещества/фосфороорганические отравляющие вещества, второе — для тех веществ, которые разрабатывались или применялись именно как боевые ОВ).

Отличительная их особенность — связь фосфор-углерод. В XIX веке бесстрашные химики, пробовавшие на вкус все, что синтезировали, называли их «пахнущие жидкости с огненным вкусом». А в 1936 году Герхард Шрадер, сотрудник И. Г. Фарбениндустри, в поисках эффективного инсектицида синтезировал вещество трилон 83, известное сейчас как табун — первый нервно-паралитический яд, который всасывался через кожу и лёгкие. Пятидесяти-семидесяти миллиграммов на килограмм, то есть примерно полуграмма на коже, достаточно, чтобы убить человека, — «капелька с булавочную головку».

Для сравнения: люизит, «роса смерти», в два-три раза менее ядовит, а добрый старый иприт — в четыре-шесть раз.

Как инсектицид табун был бесперспективен ввиду своей ядовитости. Но именно этим он и привлёк внимание военных, и Шрадера переключили полностью на исследование ядовитой фосфороорганики. В 1938 году под его руководством был синтезирован более ядовитый зарин, а в 1944 году — ещё более ядовитый зоман, последний из «немецкой тройки».

Ни один из трёх ядов Германия так и не использовала, хотя накоплено их было весьма порядочно.

На вооружение в итоге поступил только зарин; значительные запасы его накапливались после Второй мировой в СССР и США, а по крайней мере табун в заметных количествах производился в Ираке в последней четверти XX века.

Герхард Шрадер в лаборатории

Яд холодной войны и локальных войн

Химическое оружие рассматривалось в течение всей холодной войны как более дешёвая, удобная и безопасная альтернатива атомному оружию.

Большая часть документации по этой теме до сих пор засекречена или как минимум не опубликована, так что придётся обходиться обрывками из открытой печати.

Безусловно, нервно-паралитические яды (а таково общее название всей этой группы) много испытывали на животных. А понемногу — и на людях. Достоверно известно, что 20-летний британский капрал Рональд Маддисон в 1953 году принял участие в тестировании средства (ему сказали, что от насморка) и скончался, по официальной версии, — от несчастного случая. Тело захоронили в закрытом гробу, а часть (без ведома родственников) изъяли и использовали в дальнейших научных исследованиях. В 2004 году дело пересмотрели, и внезапно оказалось, что он был незаконно убит в ходе эксперимента по применению нервно-паралитического яда.

Государство выплатило родственникам 100 тысяч фунтов стерлингов, однако поиск виновных даже не начинался и дело было закрыто.

Одно из важных свойств зарина — его нестойкость. На открытом воздухе он разлагается за несколько часов летом и несколько суток зимой. Это и достоинство, и недостаток. Для оружия, применяемого перед наступлением, — это, безусловно, достоинство. При заражении местности в ходе отступления — очевидный недостаток. И, естественно, потерявший боевую ценность при хранении в мирное время (но всё равно ещё ядовитый) зарин нужно утилизировать.

Помимо увеличения чистоты синтеза и добавления стабилизаторов хранения, была придумана простая (на вид) идея: хранить прекурсоры, перед употреблением взболтать.

Насколько идея проста — настолько исполнение непросто.

Передвижной зариновый заводик отпадает сразу — в ходе заправки в военных условиях что-нибудь непременно разольют. В летящем снаряде или падающей бомбе непросто создать условия для химической реакции, позволяющие за время полёта насинтезировать достаточно яда нужной чистоты.

Зарин отметился в Ирано-иракской войне: 16–17 марта 1988 года города Халабаджа подвергся химической атаке (официальная версия расследования ООН — «иприт и неустановленный нервно-паралитический яд», но вообще, по иракским данным, за войну было израсходовано до 600 тонн зарина). Три-пять тысяч погибших, семь-десять тысяч пострадавших, в основном гражданские и дети. Саддам Хусейн в то время был большим другом США, так что международное сообщество на слезинки этих детей особо не среагировало, а Госдеп и вовсе озвучил версию об иранской провокации.

Лет пятнадцать спустя мировое сообщество удивительным образом прозрело, и двоюродного брата Саддама «Химического Али» повесили — за пару месяцев до того, как эту атаку официально признали геноцидом.

Сотрудники ООН готовят иракские ракеты с БОВ к утилизации

Вообще, Ирак с 1983-го по 1988-й применил БОВ как минимум 16 раз — в ходе Ирано-иракской войны и вроде бы против курдских повстанцев. На этом достоверная информация о военном использовании нервно-паралитических БОВ исчерпывается.

Мирная химия

При всех достоинствах ФОВ в качестве боевых отравляющих веществ, их применяли не только и не столько для этого, сколько всё-таки для борьбы с вредными насекомыми.

В этом обширном семействе есть вещества слабо- и среднетоксичные для человека. Всевозможные инсектициды и лекарства с названиями, кончающимися на «-фос», относятся к нему. Именно фосфороорганика практически вытеснила с полей хлороогранические ядохимикаты — фосфороорганика нестойка, а хлороорганика относится к сверхстойким ядам с кумулятивным эффектом.

Впрочем, даже безопасные для человека варианты фосфороорганики — не таблетки глюкозы, и задокументировано множество отравлений, включая массовые (как правило, от пренебрежения техникой безопасности). Так что симптомы отравления фосфороорганикой, диагностика и лечение совершенно не являются теорией, известной лишь избранным.

На основе ФОС делают лекарственные средства, в первую очередь противоглаукомные. Однако при их применении (а их закапывают в глаза) нужно следить, чтобы они никуда больше не попали — в течение двух-трёх минут прижимать слёзный проток.

Ядовитость никуда не делась.

Ну и разумеется, говоря про мирное применение ФОВ, нельзя не вспомнить столь популярный в святые 90-е дихлофос — будучи условно безопасным для человека, он в малых дозах вызывал галлюцинации, а при регулярном употреблении или передозе сводил человека в могилу. Вследствие популярности состав дихлофоса изменили: мы живём в пластмассовом мире, где в кока-коле нет ни коки, ни колы, а в дихлофосе — одни пиретроиды (что не означает, что им совсем нельзя отравиться, но печёночная недостаточность — не галлюцинации).

Биомеханика и клиническая картина

Все нервно-паралитические яды действуют одинаково — они ингибируют фермент ацетилхолинэстеразу, которая отвечает за прекращение передачи нервных импульсов. Как следствие, мышцы поражённого не могут расслабиться, а органы секреции — остановить секрецию. Эта часть биомеханики — основная и присутствует у всех нервно-паралитических ядов. Они могут также быть ядовитыми для печени, разрушать некоторые белки, изменять картину периферической крови; при поражении нелетальными дозами дополнительные токсические механизмы могут играть важную роль — например, губить тот орган, через который прошёл яд, или вызывать вторичный паралич дыхательного центра.

Но острое отравление значительной дозой любого нервно-паралитического яда выглядит одинаково.

Прежде всего, это миоз — зрачок сжимается «в точку», зрение нарушается от ощущения двоения в глазах до полного тумана.

Воздействие на центральную нервную систему — головокружение, тревога, конвульсии.

Бронхи выделяют жидкость, к которой в нормальной ситуации приклеивается для последующего удаления попадающая в лёгкие пыль, — но жидкости выделяется много, до полутора литров и более. Пена закупоривает бронхи и выделяется изо рта и носа.

Мышцы напрягаются — сам по себе паралич дыхательных мышц может привести к смерти.

Резкое выделение адреналина приводит к сильнейшему повышению давления (250/160, например).

Напряжение гладкой мускулатуры ЖКТ приводит к рвоте и диарее, напряжение мочевого пузыря — к непроизвольному мочеиспусканию.

При вдыхании паров симптомы проявляются через несколько минут, при попадании на кожу — до нескольких часов. Нарастают симптомы очень бурно и быстро, при средней и тяжёлой степени отравления на оказание помощи остаются считанные минуты.

Поскольку механизм действия ФОВ очень специфичен, против него есть эффективный антидот — атропин (и его производные). Механизм действия атропина прямо противоположен действию ФОВ, и, доведя пострадавшего до симптомов лёгкого отравления атропином, действие яда можно остановить. Дальнейшее лечение сводится к реактивации заблокированной ацетилхолинэстеразы, выведению яда из организма с помощью мочегонных и симптоматической терапии (очистка дыхательных путей, ИВЛ, противосудорожные, успокоительные средства и так далее).

VX, Новичок и международные соглашения

Наука не стоит на месте, военная химия тоже. В 1954 году в Британии был разработан новый инсектицид «Амитон», ядовитый настолько, что в качестве инсектицида применения он не нашёл. Дальнейшая его судьба немного предсказуема — военно-химическая лаборатория в Портон-Дауне на его основе создала серию отравляющих веществ, наиболее перспективное из них под названием VX (предположительно, от Venomous agent X — «ядовитое вещество „X“») с 1958 года пошло в производство в США. Параллельно и независимо в 1963 году в СССР было разработано вещество Р-33, известное на Западе как VR, то есть Russian. Про Р-33 известно гораздо меньше, чем про VX, но, судя по всему, они примерно одинаково токсичны (примерно в сто-тысячу раз — в зависимости от того, как измерять, — токсичнее зарина) и относятся к стойким отравляющим веществам: до шести месяцев заражают открытые водоёмы, 7–15 суток на открытой местности летом и до положительных температур — зимой.

И Р-33, и VX пытались делать в бинарном варианте, но ничего достоверного в открытой печати нет. Вроде бы в США бинарную бомбу с VX на вооружение приняли, но отладить не отладили.

Есть ещё китайский VX, про который известно в основном то, что он есть. Наверное.

Также VX делал Ирак, но (по официальным данным) в промышленных масштабах не осилил. Кубу обвиняли в применении VX, но тут мы уходим в область сплетен.

Хранение VX в жидком состоянии

В боевых условиях его ни разу не применяли, а более-менее достоверная утечка случилась лишь один раз.

Тринадцатого марта 1968 года на полигоне Дагвэй (штат Юта, 137 км от Солт-Лейк-Сити; 6800 кв. км — крупнейший в США полигон, с 1942-го по 1946-й и с 1954-го по 2011-й использовавшийся для химических, биологических и радиологических экспериментов) было проведено три эксперимента с VX. Один из них — распыление БОВ с самолёта — проходил в сорока трёх километрах от Долины Черепа, расположенной за пределами полигона.

Семнадцатого марта на полигон позвонили из Университета штата Юта сообщить, что в Долине Черепа пало три тысячи овец, и уточнили: «Вы там ничего не разливали такого?»

Армия провела расследование, ни в чём не призналась, выплатила компенсации, резко уменьшила масштабы опытов, при этом доклад об инциденте оставался засекреченным до 1978 года, а опубликовали его лишь двадцать лет спустя. Общее количество павших и забитых из-за риска отравления овец составило свыше шести тысяч, и несколько человек жаловались на симптомы, похожие на хроническое отравление VX.

Это был не единственный инцидент, но самый шумный.

Впрочем, ненамного меньше шума наделало попадание 23 военнослужащих в госпиталь на Окинаве — японское правительство понятия не имело, что на военной базе США хранится химическое оружие…

Примерно с начала 70-х в СССР разрабатывали нервно-паралитические вещества нового поколения. По немногим открытым данным, целями программы были:

во-первых, повышение токсичности (куда ещё-то?);

во-вторых, «пробитие» средств защиты (сомнительно, Зелинский на века делал);

в-третьих, необнаружение стандартными индикаторными средствами (а вот это, в принципе, реально. Вещества, известные как А-230 и А-242 — фосфороорганика, а остальные два или более, созданные по этой программе, — фторфосфороорганика без определяющей для ФОВ двойной связи фосфор-углерод. Тем не менее, в дальнейшем будем для простоты относить ОВ группы «новичок» к ФОВ);

в-четвёртых, большая (в других вариантах — меньшая) стойкость. Я бы предположил семейство веществ с разной стойкостью, на разные случаи жизни. Не могу сказать, насколько легко современная органическая химия способна создать ряд сходных веществ с различной стойкостью к гидролизу, но задача по крайней мере звучит разумно.

В 2000-х полигон и экспериментальный завод в Нукусе, Узбекистан, были закрыты под контролем США, и все запасы химоружия уничтожены. Что при этом досталось американцам из документации и образцов, — неизвестно.

Снимок полигона в Нукусе, видны основные капитальные объекты полигона: два военных городка, площадки хранения с несколькими защищенными хранилищами, бетонная ВПП

По словам Игоря Рыбальченко, доктора химических наук, профессора, научного руководителя лаборатории научного центра Минобороны России, вещество А-234 представляет собой маслянистую мазь, не испаряющуюся, но проникающую через кожу, слизистые и пищеварительный тракт, — вещество, малопригодное в качестве БОВ, но подходящее для терактов. С его же слов, прекурсоры этого яда — вполне доступные коммерческие химикаты. Для А-234 антидотная терапия неэффективна.

Вообще, достоверных сведений о программе «Новичок» у нас примерно кот наплакал.

Более или менее точно известно, что эта группа веществ не подпадала формально под соглашения 1993 года (о них ниже), что не было найдено следов промышленного производства этих веществ, а 16-я сессия ОЗХО не смогла найти и доказательств существования этих веществ. Но в 2020 году в списки ОЗХО были внесены вещества А-230, А-232, А-234… И всё.

К умеренно достоверным относятся данные о том, что эти вещества «столь же ядовиты, как VX, так же трудно поддаются лечению, как зоман, при этом их легче производить и труднее обнаружить, чем VX».

Конвенция и ОЗХО

В ходе распада СССР одной из важнейших задач США стало непопадание солидных советских запасов ОМП не в те руки и несоздание на развалинах поверженного врага чего-нибудь нового.

Учёные — математики, химики, биологи, атомщики — вытаскивались могучим пылесосом щедро раздаваемых гринкарт: ходят слухи, что желавшие остаться в России или выехать куда-нибудь не в Европу и не в США пропадали без вести или умирали при обстоятельствах, не исключавших насильственную смерть.

Оружие и его носители более или менее взаимно уничтожались при финансировании со стороны США и Европы.

Особенное беспокойство вызывало химическое оружие: атомное требует более-менее обнаруживаемых средств доставки, биологическое ненадёжно, а вот химия для терактов очень хороша. Так что, в 1993 году была подписана — а 29 апреля 1997 года вступила в действие —Конвенция о запрещении химического оружия. Содержательная часть её сводилась к запрету на производство, применение и хранение химоружия и, как следствие, на уничтожение его запасов.

Из 40 тысяч тонн химоружия, доставшегося России от СССР, 48 процентов было уничтожено к 2010 году, а 27 сентября 2017 года — последний из боеприпасов.

США, кстати, всё ещё не осилили уничтожение своего арсенала, окончание планируется к 2023 году.

Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО), созданная 29 апреля 1997 года, должна обеспечивать контроль за запретом производства БОВ, ликвидации его запасов и так далее.

Вообще, все известные БОВ (и потенциальные БОВ) и их прекурсоры поделены на три группы.

К первой относятся БОВ и прекурсоры, не имеющие никакого или почти никакого применения, кроме военного. Ко второй, соответственно, — вещества двойного назначения (это инсектицид, но есть нюансы…). К третьей — потенциально опасные.

Табун, зарин, зоман, иприты (их много, и все ядовитые), люизит, VX, четыре вещества из проекта «Новичок» относятся к первой группе. К ней же принадлежат сакситоксин, вроде бы рассматривавшийся в качестве БОВ, и рицин, бесполезный в бою, но удобный для точечных покушений («укол зонтиком» в Георгия Маркова).

Они могут изготовляться и использоваться в исследовательских, медицинских и фармацевтических целях или для проверки защиты от химического оружия, но производство более 100 грамм в год должно декларироваться в ОЗХО в соответствии с частью VI «Приложения о проверках». Государство ограничено владением максимум одной тонной этих веществ.

Безусловно, отравлений фосфороорганикой наблюдалось гигантское количество — при массовом использовании тех же самых пестицидов. Но нас интересуют отравления именно БОВ, причём те из них, что хорошо документированы и не вызывают ни малейших сомнений.

Поэтому ни убийство аль-Хаттаба, ни многочисленные и предельно спорные истории в Сирии не входят в список референсных.

VX и зарин в Японии

История секты Сёко Асахары, безусловно, очень любопытна, но нашей темы касается лишь двумя точками. Первое задокументированное применение VX и первый зариновый теракт были осуществлены именно ими.

Попытка теракта с сибирской язвой в 1993- не удалась, и с конца года секта стала вооружаться иными средствами как обычного, так и оружия массового поражения. Автоматическую винтовку они осилили сделать только одну, а вот зарина и VX им удалось произвести заметное количество (хотя и немного по сравнению, например, с запланированными 70 тоннами зарина): VX — от 100 до 200 граммов и в общей сложности более 30 килограммов зарина.

Инцидент в Мацумото

В 10:40, 27 июня 1994 года в Мацумото было распылено около 20 литров зарина — в качестве ответа на сбор подписей для петиции против «Аум Сенрикё». К 11:30 полиция получила извещение о необычном количестве отравленных людей — пятеро погибли у себя дома, двое — в больнице, сразу после поступления, ещё один человек в течение 14 лет находился в коме и умер только в 2008 году. Общее количество пострадавших оценивается более чем в 500, немедленно обратились в больницу 274.

Фото: Chiaki Tsukumo

Почему-то расследование зациклилось на Йосуки Коно, жена которого впала в кому. К своему несчастью, он хранил дома химикаты, которые использовал для обработки фотографий и гончарного дела, и пестициды. Из того, что он хранил, невозможно было получить зарин (а сомнений в том, что был применён зарин, не было, — масс-спектроскопия на это однозначно указывала), а синтезом БОВ Коно никогда не интересовался. Полиция упорно пыталась доказать его вину, а (явно намеренная) утечка в прессу привела к целой кампании травли и потоку писем с обвинениями и угрозами жизни.

Убийство с помощью VX

Первая и третья попытки убийства, второго декабря 1994-го и четвёртого января 1995-го, провалились. Оба пострадавших, при ярких симптомах отравления ФОВ, были госпитализированы и выжили после нескольких недель лечения (никакой информации о длительных последствиях отравления я не нашёл). Ни жертвы, ни врачи не заподозрили применения VX, хотя следы его распада были идентифицированы — скорее всего, у гражданских врачей не было никакой информации о VX. Полиция тоже не разобралась.

А вот 12 декабря 1994 года Тадахито Тамагучи, вообще не причастного к конфликтам вокруг секты, но принятого за полицейского шпиона, схватили пять членов секты, а шестой пытался сделать внутривенный укол. Тамагучи сопротивлялся изо всех сил, игла застряла у него в шее, и укол получился скорее внутримышечным. После укола убийцы бросились бежать, у жертвы хватило сил пробежать ещё около ста метров, потом он упал. Десять дней спустя Тамагучи скончался в больнице, не приходя в сознание. Врачи предположили отравление ФОВ, но не определили VX; полиция не сочла смерть насильственной (но как?).

Это была первая официально задокументированная смерть от VX.

Атака в метро

Тем временем похищения людей, убийства более традиционными способами, избиения и прочие художества секты переполнили наконец чашу терпения полиции. Против «Аум Сенрикё» готовилась крупная операция, фабрики по производству химического оружия были на грани раскрытия, и Сёко Асахара пошел ва-банк.

Двадцатого марта 1995 года в вагонах трёх линий токийской подземки члены секты прокололи 12 пакетов с зарином (два по разным причинам остались непроколотыми).

В отличие от атаки в Мацумото, зарин был уже «грязный», с большим количеством примесей.

Во всех случаях несколько минут спустя пассажиры начали чувствовать себя плохо, 688 человек отвезли в больницы кареты скорой помощи, а всего в 278 больниц обратились 5510 человек: 17 — в критическом состоянии, 37 — в тяжёлом, 984 — с отравлениями средней тяжести. Восемь человек погибли сразу, в больницах умерли ещё четверо.

Далеко не все больницы распознали именно зариновую атаку, но доктор Нобуо Янагисава, лечивший пострадавших в Мацумото, организовал информирование врачей.

В 2008 году правительство приняло закон о компенсации жертвам атаки, так как она была направлена против правительства, и на декабрь 2009 года 47 человек считались инвалидами, а 1077 — тяжело пострадавшими. Более чем у 60 процентов пострадавших остались постоянные проблемы со зрением.

Разумеется, после массовых арестов в «Аум Сенрикё», полученных материалов и признаний все предыдущие случаи стали вполне ясны. Перед несчастным Йосуки Коно извинился префект полиции, а все крупные японские газеты, даже те, кто не распространял обвинений против него, опубликовали извинения.

Выводы

Во всех случаях химических атак врачи действовали в целом верно, но по очевидным причинам в большинстве случаев не смогли идентифицировать яд точнее, чем «фосфороорганика». Практически все поражённые выжили — что объясняется и неудачными системами распыления, и (в случае с метро) некачественным продуктом.

Околонулевая эффективность VX производства «Аум Сенрикё» остается для меня загадкой. Скорее всего, какие-то грубые нарушения технологии, и ФОВ в полученном продукте были в следовых количествах. Ну реально, несчастного Тамагучи быстрее и эффективнее при таком соотношении сил было просто забить до смерти.

Расследование во всех случаях как заходило немедленно в тупик, так и оставалось в нём до самого конца — и то, если полиция не отказывалась его даже начинать.

Отравление Железнякова

Информация, к сожалению, умеренной достоверности, но рассмотреть её надо.

В мае 1987 года Андрей Железняков из-за неисправности вытяжки сделал один-единственный вдох А-232. Он немедленно почувствовал себя плохо — резкое нарушение зрения.

Дальнейшие действия руководства я объяснить не в состоянии. Вкололи антидот — правильно, но непосредственно за этим пострадавшего нужно было не отпускать домой, а эвакуировать в токсикологическое отделение любого крупного госпиталя.

Когда пострадавший потерял сознание на улице и попал в институт Склифосовского, единственная поддержка от спецслужб состояла в неумной попытке запутать врачей и свести все к пищевому отравлению. Однако врачи распознали отравление ФОВ и лечили в целом правильно — пациент через десять дней пришёл в себя и ещё через восемь покинул реанимацию. Но массивные повреждения как минимум центральной и периферийной нервной системы (не могу сделать никаких определённых выводов о причинах поражения печени, опорно-двигательного аппарата и т. д., хотя, скорее всего, они нейрогенные — связанные с повреждением периферийной нервной системы) свели его в могилу через пять лет инвалидности.

Андрей Железняков

Выводы

Вещества группы «Новичок» отличаются крайней токсичностью — даже по сравнению с VX. Токсичность настолько велика, что сами по себе отдельные органы погибшего от отравления даже микродозами яда смертельно опасны.

Предположительно нейрогенные осложнения способны привести к смерти даже через длительный срок.

Отравление Кивелиди

Иван Кивелиди, один из богатейших людей России, первого августа 1995 года был госпитализирован в реанимацию Центральной клинической больницы. По хроническим заболеваниям пострадавшего врачи заподозрили инсульт.

При осмотре глазного дна капли атропина вызвали кратковременное улучшение — неизвестно, поняли ли этот намёк врачи.

Четвёртого августа Кивелиди, не приходя в сознание, скончался.

К этому моменту скончалась и его секретарша — второго августа в шесть часов утра, с судорогами и нарушением кровообращения. Несколько сотрудников правоохранительных органов получили лёгкую степень отравления при обысках в офисе, и дальнейшие мероприятия проводились в костюмах химзащиты.

Шестнадцатого августа 1995 года на мембране телефона были обнаружены следы азотосодержащего фосфороорганического вещества. Эксперты пришли к выводу, что перед ними — неизвестный сильный яд из группы ингибиторов ацетилхолинэстеразы.

Через полтора месяца после описанных событий скончался врач-патологоанатом, работавший с печенью Кивелиди, при сходных симптомах.

Следствие тянулось долго, выводы его многие сочли неубедительными; единственное, что для нас сейчас принципиально важно, — по версии следствия, доктор медицинских наук, профессор Леонид Игоревич Ринк продал неустановленное точно количество (восемь-девять) ампул с ядом по цене от 1400 до 2500 долларов США за ампулу. «Признаки смерти будут как при сердечном заболевании», — говорил он покупателям. Как ни странно, всё это обошлось ему в год условно.

Иван Кивелиди Фото: Валентин Кузьмин

Выводы

В определённый период истории России за совершенно смешные деньги можно было приобрести как минимум образцы строго засекреченных БОВ (не думаю, что документация охранялась существенно строже). Как мы уже видели выше, токсичность «Новичка» чрезвычайно велика.

Отравление Литвиненко

Это, разумеется, выпадает из общего ряда — спутать лучевую болезнь с отравлением ФОВ невозможно. Однако, этот случай является референсным не в смысле описания картины отравления, а в смысле описания клинической картины расследования.

Александр Литвиненко, подполковник госбезопасности, сотрудник КГБ, впоследствии ФСБ, в 1998 году заявил, что ФСБ приказала ему убить Бориса Березовского. В 2000 году, в связи с уголовными преследованиями, попросил политического убежища в Великобритании и получил его. Сотрудничал с MI6, с испанской полицией, с итальянцем Марио Скарамеллой (впоследствии попавшим под суд по обвинениям в даче ложных показаний по делу о предполагаемой незаконной транспортировке радиоактивного урана в Сан-Марино, разглашении служебной тайны, торговле оружием). Возможно, тесно сотрудничал с кем-то ещё — по крайней мере статьи для радикальных исламистов писал. Обличал преступления российского режима в настолько промышленных масштабах, что Ирина Хакамада назвала очередное обвинение «бредом». Один из авторов фильма и книги «ФСБ взрывает Россию».

Первого ноября 2006 года Литвиненко был отравлен. В течение двух недель его лечили главным образом от возможной пищевой инфекции, затем — от отравления таллием, и лишь 22 ноября полуслучайно выяснилось, что отравлен он был радиоактивным полонием-210. В ночь на 24 ноября скончался.

По версии британской полиции, Литвиненко был отравлен по заданию ФСБ, а полоний-210 добавили в чай. При этом есть экспертное мнение, что полоний-210 не всасывается через ЖКТ и не может при попадании внутрь привести к смертельному отравлению.

Исследования образцов полония-210, которым отравили Литвиненко, проводились в лабораториях Научно-исследовательского института атомного оружия в Великобритании и Ливерморской атомной национальной лаборатории в США. Результаты не опубликованы. На основании секретных документов, которые не оглашались, судья Роберт Оуэн сделал вывод, что за убийством предположительно стоит ФСБ. Альтернативная версия, выдвинутая обвинённым в убийстве Луговым, указывает на Березовского. Сам Березовский, разумеется, назвал свой допрос «фарсом» и «попыткой скрыть настоящих преступников», начиная, предсказуемо, с Путина.

По словам отца Литвиненко, он не смог добиться предоставления ему результатов вскрытия.

Мэтью Панчер, британский эксперт в области радиации, обнаруживший следы полония-210 в организме Литвиненко, в мае 2016 года покончил с собой, нанеся себе ряд ножевых ранений (были ли среди них ранения в спину, мне неизвестно).

Литвиненко после отравления Фото: Natasja Weitsz

Выводы

Вне зависимости от древности заявленных демократических традиций, политически мотивированные дела расследуются так, что никакой возможности проверить ключевые улики у третьих лиц нет, а непосредственно причастные к расследованию могут умереть очень странной смертью.

Тут можно вспомнить и дело Дрейфуса — обвинение строилось полностью на секретных документах, публикация которых была невозможна по причинам национальной безопасности. Чем кончилось дело, напоминать не надо.

Александр Поволоцкий, WARCATS.RU
Кому не хватило букв, продолжение можно дочитать в первоисточнике, или ждите скоро вторую часть.