Ночной полет. Часть первая.
Обычный день, обычная смена, все как всегда. Тихо работают почки, переговариваются пациенты и медсестры, из окон светит яркое зимнее солнце. Но этот ни чем особо не примечательный день запомнится одному пациенту навсегда.Моложавый мужчина средних лет, которого только что отключили от аппарата искусственной почки, поблагодарил медсестру, которая с ним работала, и стал собирать свои нехитрые пожитки. Небольшой цветастый плед, принесенный из дома женой, затертая больничная простынь и книга, взятая из тумбочки в палате, вот и всё богатство, нажитое за месяц жизни в больнице посреди большого города. Отличительная черта того отделения гемодиализа, где он лечился, это тишина. Телевизор работает тихо, народ, что в пижамах, что в халатах, разговаривает тихо, окна в сад, тишина вокруг и благодать, что тут скажешь. Но, вернемся к нашему пациенту.Перипетии жизни придали лицу нашего пациента несколько угрюмое выражение, которое наталкивало на мысли о тяжелом характере владельца этого лица. Но первое впечатление часто обманывает, человек как зеркало — смотришь в него, видишь себя, как смотришь, так и видишь. Итак, вещи сложены, пора идти взвешиваться и покидать отделение гемодиализа.Дальнейшие события развернулись как у того японского поэта, где свиток ужасов упал, развернувшись в полете, прямо к твоим ногам.Комната неожиданно очень медленно начала наклонятся на бок, но ничего на друг друга не падало. Очень медленно приближался пол, пациент даже успел подумать, что вот же мокрый след на свежевымытом полу от его тапочка. Потом вокруг полетели какие то трубки и столик, который медсестры подкатывают к аппарату искусственной почки при подключении к пациенту, совершенно беззвучно обрушился на пол. Лежа на полу, взгляд пациента был прикован к яркому пятну окна. Мыслей не было, в голове пусто, свет из окна занял всю голову. Только свет. Потом свет медленно, как будто его выключили реостатом, померк.
Ощущение наблюдателя, сидящего внутри, где то в районе груди, который ничего не видит, но все слышит. Когда было зрение, не было слуха. Выключили зрение, появился слух. И точная память о том, что было исключительно хорошо на том, что называется душа.