Немного лирики и зомби.
Лев Аркадьевич был дворником со стажем почти длиною в жизнь; теперь он бродил между сугробами, задумчиво ловя падающие снежинки. Кому теперь прок от уборки снега во дворе? Координация была уже ни к черту, ну да мышцы потеряли свою упругость еще тысячелетие назад. Когда-то она была: молодость. В другой жизни, наверное?
Мимо проехала «Нива», груженная соседями и разнообразным скарбом. Дворника тоже звали на пивзавод – это укрытие было недалеко, и Лев Аркадьевич сначала думал даже согласиться и присоединиться, но не смог. Этажом ниже его квартиры на двадцать квадратов проживала любовь всей его жизни – Аделаида Марковна. Она была интеллигентной женщиной, преподавателем музыки с руками и манерами аристократки. Учительница неизменно здоровалась с дворником, игнорируя пропасть их происхождения, нежно улыбалась и иногда рассказывала истории композиторов или теорию музыки.
Они оба прожили жизнь, много повидали и не обзавелись семьей. Он – дворник без роду, племени и образования, и она – женщина-мечта, женщина-муза. Женщина-сказка. Аделаида Марковна совсем недавно еще принимала учеников, сохраняя ловкость пальцев и ясность ума, но давно не ходила. Парализовало после аварии лет двадцать назад.
Она отказалась от эвакуации, безапелляционно заявив, что свой срок она отжила и обузой быть не желает. Лев Аркадьевич не мог ее бросить.
В пятиэтажке, отчаянно нуждающейся в ремонте, остались только старики: так трудно было бросить целую жизнь и воспоминания. От пенсий толку теперь никакого, а за жизнь никто из них особо не цеплялся. Но с другими соседями дворник не поддерживал бесед.
- Лев Аркадьевич, голубчик, я страшно рада Вас видеть, - искренне приветствовала дворника Аделаида Марковна, лучисто улыбаясь. Лев Аркадьевич смущенно состроил гримасу, призванную обозначить улыбку, - Проходите, проходите. Вы еще хотите чаю? Я заварила к Вашему приходу. Денискин папа месяц назад вернулся из Кении, привез. Очень ароматный!
Лев Аркадьевич потоптался неуверенно, но все же вошел, протягивая женщине своей мечты пакет пряников. Раньше он их никогда не покупал, а сейчас за них не было необходимости платить.
- Присаживайтесь, Лев Аркадьевич, - учительница музыки всплеснула руками, принимая пряники, - Как раз к чаю. Я Вам так признательна! Со всеми этими проблемами с концом света я уже и забыла, когда пила чай с пряниками! А ведь я сладкоежка, каких поискать! Что нам зомби? Так они называются? А вот без конфет и печенья просто мучительно!
Аделаида Марковна каталась на коляске, споро накрывая нехитрый стол для чаепития. И поставила чашку перед дворником. Он смотрел на нее, сдвинув брови, осторожно протянул руку. Чашка выпала из рук, взорвавшись осколками.
- Не переживайте, дорогой Лев Аркадьевич, не переживайте. Что нам чашки? Хотите я Вам нового чаю налью?
- Агрых-хырра, - печально ответил Лев Аркадьевич.
Аделаида Марковна снова тепло улыбнулась, наливая чай в чашку из сервиза с цветочками, с легкой грустью рассматривая собеседника. Льва Аркадьевича она любила также нежно, как и он ее, но за всю жизнь они оба так и не решились на мезальянс. Дворник очень жалел, что не сказал ей когда-то тех самых слов, а теперь не мог сказать вообще никаких. Он и помнил-то немного, но эта женщина – суть его жизни, осталась для него маяком сознания и после смерти.
Учительница осторожно поднесла чашку к губам дворника. Он сделал глоток. Чувствовал ли он вкус или тепло чая? Не ясно, он не мог уже понять этих ощущений. Но он чувствовал – здесь он любим.
- Вы пьете чай! - восторженно объявила Аделаида Марковна. Она отыскала жестяную кружку, наполнила и вручила ее Льву Аркадьевичу, - А теперь попробуйте сами!
И он попробовал. Толку-то, конечно, от самого чая не было для уже не совсем живого организма, который перестал работать еще несколько дней назад, но он видел глаза своей соседки. Восторг и радость переполняли обоих.
- Лев Аркадьевич, мы столько с Вами потеряли, - она вновь протянула ему руку. Он взял ее пальчики в свою ладонь. Они смотрели друг другу в глаза около вечности. Женщина перешла на шепот, - Как Вы думаете, я еще захочу конфет?
- Гыррыа-рыыыххрл, - уверенно кивнул Лев Аркадьевич. Он принесет ей хоть грузовик конфет, украдет склад печенья и построит завод по производству тортов! Все! Все он сложит к ногам этой женщины. Она сохранит свою улыбку – он знает. Дворник и учительница. Почему когда-то это имело значение?
Лев Аркадьевич и Аделаида Марковна вышли из дома через два дня. Вышли, да. Тело уже не жило, и проблемы с ногами более не имели значения. Они шли и держались за руки, не обращая внимания на огромные лужи после оттепели. Они смотрели на луну и друг на друга, гротескно улыбаясь. Пошатываясь, они пришли к магазину в соседнем дворе, где Лев Аркадьевич совсем недавно брал пряники для чаепития с этой удивительной женщиной. Вместе.
- Грыхрла? – вопросительно прорычала учительница, неуверенно поднимая карамельки.
- Ррыххрр! – возмущенно ответил дворник и достал коробку с «рафаэлками» и авторитетно добавил, - Аррырхр!
Они снова скорчили гримасы, улыбаясь друг другу, не замечая притаившихся молодых ребят, в ужасе наблюдающих эту сцену; снова взялись за руки и ушли, шатаясь, в ночь.