"Месть" советских солдат.
Мы сидели за большим столом в окружении наших боевых машин – легендарных «тридцать четверок», расставленных среди руин небольшой промзоны, на окраине немецкого городишки.
Это был наш первый «мирный» обед, отгремели последние боевые действия, и война осталась позади уже по-настоящему. Повар, лично разливал по нашим тарелкам праздничный борщ. В ожидании своей порции я спокойно сидел и грелся в лучах летнего солнца.
И вот, ложки застучали по тарелкам, танкисты ели так, что за ушами пищало, все уже отвыкли от приема пищи в спокойной обстановке. Я потянулся за своим куском хлеба и тут увидел движение на руинах одного из зданий, я напрягся, но спустя всего секунду разглядел истощенного немецкого мальчишку, который голодными глазами смотрел на то, как русские солдаты обедают. Затем я заметил еще один силуэт, затем еще и еще, несколько десятков детских глаз наблюдали за нами. Некоторые из этих пацанов от истощения не могли стоять и наблюдали за нами сидя, привалившись спиной на остатки стен.
В какой-то момент меня будто жаром обдало, а простреленная рука заныла. Я вспомнил, как нас, еще пацанов, многим из которых и четырнадцати не было, отступающие немцы перед отходом собирали по домам и дворам, а затем под конвоем вели в лесной овраг, чтобы там расстрелять, лишив тем самым Красную Армию будущего пополнения в нашем лице. Мне тогда повезло пролетающий советский самолет, заметив скопление людей, дал очередью и немцы, спасая свои шкуры, бросились в укрытие. А мы, понимая, что это единственный шанс, бросились в рассыпную, многим удалось скрыться, но некоторых немцы убили в спину, именно тогда мне и прострелили руку.
И вот сейчас, возможно, дети этих нелюдей смотрят на нас. Моя рука, сжимающая кусок хлеба, невольно потянулась к карману. Я убрал в него хлеб и огляделся по сторонам, мои боевые товарищи проделывали тоже самое.
Закончив прием пищи, я молча подошел к одному из мальчишек и протянул ему кусок хлеба, остальные танкисты также раздавали свой хлеб.
Так продолжалось несколько дней, солдаты пытались как можно больше, утаить из своего обеда, чтобы накормить немецких детей, детей и внуков нелюдей, которые убивали и насиловали советское население, не смотря на возраст, пол и статус.
Командир бригады, еврей по национальности, у которого немцы живьем закопали родителей, вместе со всеми евреями их маленького города, приказал увеличить расход продуктов питания и поставил на довольствие вместе с солдатами немецких детей.
На основе воспоминаний советского танкиста Брагар.
Вспомните этот рассказ, когда в очередной раз услышите о миллионах изнасилованных и убитых советскими солдатами мирных немцах.