Мелкие боги. Терри Пратчетт
– О богах? – переспросил Зенон. – Боги нас не интересуют. Ха! Пережитки устаревшей системы вероисповедания.
По ясному вечернему небу прокатились раскаты грома.
– Кроме, конечно, Слепого Ио, что повелевает громами, – не меняя тона, произнес Зенон.
Небо распорола вспышка молнии.
– И Кубала, Бога Огня.
Задрожали стекла от порыва ветра.
– Бог Ветра Плоскостопий тоже неплохой парень, – отозвался Зенон.
В воздухе материализовалась стрела и воткнулась в стол рядом с рукой Зенона.
– А Посланец Богов Федекс велик во все времена, – поспешил заметить Зенон.
В дверях появилась птица. По крайней мере, это существо чем-то напоминало птицу. Фут ростом, черно-белое, с изогнутым клювом и выражением на морде, подразумевающим, что самое плохое в жизни с существом уже случилось.
– Что это? – спросил Брута.
– Пингвин, – раздался в его голове голос Ома.
– Богиня Мудрости Патина? О, одна из лучших, – сказал Зенон
Пингвин каркнул на него и уковылял во тьму.
Философы выглядели несколько смущенными.
– А Фургул, Бог Снежных Лавин? – спросил Ибид. – Где находится линия снегов?
– В двухстах милях от нас, – ответил кто-то.
Философы немного подождали. Ничего не произошло.
– Пережиток устаревшей системы вероисповедания.
Стена ледяной белой смерти не спешила обрушиться на Эфеб.
– Глупая персонификация силы природы, – сказал один из философов уже несколько громче.
Все явно расслабились.
– Примитивное поклонение.
– Не дал бы за него и ломаного гроша.
– Простая рационализация неизвестного.
– Ха! Грубый вымысел, пустая болтовня устрашения слабых и глупых!
Слова уже готовы были сорваться с языка Бруты, и он не сдержался:
– А здесь всегда так холодно? Я почему-то, начинаю замерзать.
Философы разом отодвинулись подальше от Зенона.
– Хотя, если подумать, – сказал Зенон, – одного у Фургула не отнять, очень отзывчивый бог. Любит пошутить, как и всякий хороший… человек.
По ясному вечернему небу прокатились раскаты грома.
– Кроме, конечно, Слепого Ио, что повелевает громами, – не меняя тона, произнес Зенон.
Небо распорола вспышка молнии.
– И Кубала, Бога Огня.
Задрожали стекла от порыва ветра.
– Бог Ветра Плоскостопий тоже неплохой парень, – отозвался Зенон.
В воздухе материализовалась стрела и воткнулась в стол рядом с рукой Зенона.
– А Посланец Богов Федекс велик во все времена, – поспешил заметить Зенон.
В дверях появилась птица. По крайней мере, это существо чем-то напоминало птицу. Фут ростом, черно-белое, с изогнутым клювом и выражением на морде, подразумевающим, что самое плохое в жизни с существом уже случилось.
– Что это? – спросил Брута.
– Пингвин, – раздался в его голове голос Ома.
– Богиня Мудрости Патина? О, одна из лучших, – сказал Зенон
Пингвин каркнул на него и уковылял во тьму.
Философы выглядели несколько смущенными.
– А Фургул, Бог Снежных Лавин? – спросил Ибид. – Где находится линия снегов?
– В двухстах милях от нас, – ответил кто-то.
Философы немного подождали. Ничего не произошло.
– Пережиток устаревшей системы вероисповедания.
Стена ледяной белой смерти не спешила обрушиться на Эфеб.
– Глупая персонификация силы природы, – сказал один из философов уже несколько громче.
Все явно расслабились.
– Примитивное поклонение.
– Не дал бы за него и ломаного гроша.
– Простая рационализация неизвестного.
– Ха! Грубый вымысел, пустая болтовня устрашения слабых и глупых!
Слова уже готовы были сорваться с языка Бруты, и он не сдержался:
– А здесь всегда так холодно? Я почему-то, начинаю замерзать.
Философы разом отодвинулись подальше от Зенона.
– Хотя, если подумать, – сказал Зенон, – одного у Фургула не отнять, очень отзывчивый бог. Любит пошутить, как и всякий хороший… человек.