Лыжный поход⁠⁠

Виды были как в мире зоны, что вы можете посетить в игре "Сталкер" и книгах Стругацких и многих других авторов. Любят творцы этот мир, может быть потому, что и в нашем можно найти его отражения.

В моем мире - зима. Мягкие тона оттенков коричневого и белого, красивые, но слегка колючие и холодные. Эффектные виды, тревожные, не несущие жизни, до краев залитые звенящей тишиной.

Так и кажется, что сейчас лыжи в руках станут СВД, (а ведь похожи по массе и столь же неудобны если их тащить в руках) а кто-то рядом неприветливо скажет:

-Или своей дорогой, сталкер.

И непонятно, то ли нахамил, то ли похвалил, считая, что ты сталкер и у тебя есть своя дорога..

Идем. Навстречу плывут деревни, они мертвые, в них нет ни дыма, ни света, ни гавка, дороги к ним не расчишены. Дома из потемневшего дерева, иногда с резными наличниками. На их крышах сугробы и сами они выглядят как многоугольники темноты на белом.

Идем. Засыпанные дороги, мертвые дома, застывший лес. Чувствую себя как странник, бредущий по руинам мира, безграничного, пустого и неприветливого.

Сидим, отдыхаем. Из нарукавного кармана достаю блокнот, записать время привала. Подумав, указываю и дату. Пишу "январь" и мороз вдруг пробирает по коже и заставляет содрогнуться. Мир становится темнее и страшнее. Без названия было не так холодно. Нужны ли они, эти названия? Часто они несут свой смысл, иногда слишком сильный.

Вру, конечно. Это просто мы засиделись и я начала остывать, нужно идти дальше.

Взмахом руки вбиваю в заледеневшие пальцы теплую кровь из плеч, чувствую, как по ним начинает струиться тепло. Взгромождаю рюкзак на плечи и качусь за остальными по белоснежному снегу.

Идем. Сперва лыжи использую как снегоступы - вперёд они что-то не едут. Потом мне показывают как их раскатать - придавив, прокатиться на них, чтобы снег отлип от лыжи и она начала катиться.

Лыжи кажутся чем-то технически и теоретически удобным, а на практике.. удобным, но капец как непривычным.

Идешь, с непривычки отчаянно стараясь держать равновесие - грохнуться можно и вперед, и назад, и влево, и вправо и с разными вариациями. Пару раз я падала просто оттого, что одной лыжей подсекала вторую. Иногда от того, что лыжа укатывалась вперед или назад. Подниматься там увы, неудобно - приходится снимать или лыжу, или рюкзак, иначе не получается встать через палки. Перчатки при этом мокнут, потом сушатся на руках и потом снова мокнут при очередном падении. Как и колени. И жопь. И все, понемногу. Что не напрягает, так как греешься от движения как печка.

Само же передвижение далось уже ближе к вечеру, и пришло понимание - а удобно! Разве что наст, по которому скользили и в котором застревали палки добавлял перцу. Несколько потерь равновесия - и дыхание сбито, тушка мокрая, шею свело.

Надо было, конечно, потренироваться перед походом - сделать серию вылазок и походить километров по 5-10. Надо было, но вот не получилось, зима пронеслась белой молнией, хорошо хоть поход есть, в котором можно на нее посмотреть и попробовать на вкус.

Жутковато и эффектно - мир полон до краев звенящей тишины, которую разрушал лишь хруст снега и льда под ногами. В сумерках видела огромную сову - она величаво проплыла рядом бесшумным светлым силуэтом.

Вышли следующим утром, я думаю, что сейчас въеду (хех, каламбурчик) в курс дела и буду неплохо катиться. Но вот беда - усилия всего тела и.. нихрена. Не едут лыжи. Попытавшись их раскатать со всей силы и устав, поняла, что что-то не фонтан, лыжи совсем не едут. На них налипла уйма снега, на каждом. Трением я их стесывала, как вчера показывали, но они налипали обратно за пару минут и снова затрудняли движение до полной остановки.

Остальные участники группы же в это время скрылись в точки и исчезли в перегибах местности.

Приуныв, разулась, пошла пешком, что оказалось намного быстрее и эффективнее.

Иду. Грустненько. Честь самурая говорит, что если я настолько торможу группу, то может мне стоит сойти с маршрута?

Не хочу я в город, сама жизнь в цивилизации похожа на нескончаемый разноцветный фантик, летящий перед глазами так быстро, что не успеваешь разглядеть детали.

А здесь - лишь серый и черный цвета, серое небо сыпет на плечи снежную крошку и хруст снега под ногами. И звенят крепления лыж, что я тащу в руках.

Ну ее к черту, эту цивилизацию, не нагулялась я еще.

Добираюсь наконец до ребят, что сели на привал. Сгружаю лыжи с палками как вязанку дров, и цитирую анекдот, что так часто звучит в этом походе:

-То ли лыжи не едут, то ли я ***

- А они ни у кого не едут, температура то около ноля! - Олег поднимает свою ногу, показывая лыжу с налипшим на ней слоем снега.

- Фух... -выдыхаю, хотя и удивляюсь про себя - сильны ребята, на залипших лыжах ехать!

Идём. Видим следы лосей, глубого продавивших снег и оставив на дне след раздвоенного копытца. Иногда стараюсь встать на лыжи, но снова налипает снег и со ставших высокими и неустойчивыми лыж легко свалиться целиком или подвернуть ногу. Повытягивав жилы и чувствуя возмущение щиколоток, снимаю и топаю пешком.

Приятно так чувствовать зиму на вкус, смотреть на ее сдержанные краски. И ощущать как в зависимости от разогрева тела ветер превращается из пронизывающего в приятный охлаждающий и наоборот.

Пытаюсь отчистить лыжи от снега. Они за прошедшие влажные дни расцарапались, размохрились щепками в разные стороны и теперь даже не верится, что они могут не только натопить печку, но и неплохо ехать. В ремнабор наждачную бумагу я, конечно, не положила, даже мыслей не возникло. А множество взятого лежит, совершенно ненужное. Парафин снялся небось еще в первые часы, и смола кажется тоже уже того, вместе со слоем дерева.

Пытаюсь встать на лыжи, но сдаюсь через полчаса - лыжи все еще не едут, для них слишком тепло, а вот шиколотки уже на грани травмы и ноги скоро будут натерты - крепление надо было взять меньшего размера. Впрочем, мы ведь и идем за опытом использования лыж. Жизненный опыт. Жопыт..

А остальные, лоси, катятся, не очень впрочем быстро.

На полянах видно как плывет прозрачный туман - это тают сугробы от теплой погоды.

Иду пешком по их лыжне - ее можно портить, места глухие. Проваливаюсь в снег сантиметров на 20, но сил и дыхания хватает чтобы пробить себе тропинку.

Иду. Радуюсь прошедшим месяцам тренировок - пешком почти не отстаю. Хорошо, что эти поля проходимы - по более глубокому снегу я бы не прошла пешком, а на лыжах совсем невесело.

Внезапно мои мысли нарушил ХРУСТЬ.

Снег подо мной просел сантиметров на 10 и начал напитываться темно-коричневой водой с запахом гниения.

"Нихрена это не поля, это болота" - поняла я, уронила лыжи и начала в них обуваться с рекордной скоростью.

Идем. На сей раз передо мной задача не отстать от группы, а не уделать ноги до конца, ступаю аккуратно.

Немного смущает наст - перед походом прошли ледяные дожди, что застыли ледяной коркой на сугробах. И теперь ноги с хрустом ломают наст и еще в него фиг воткнешь палку, а воткную палку потом фиг выташишь.

Идём. Через час ещё раз пытаюсь снять лыжи на пригорке, который точно не болото, но проваливаюсь в снег по бедра.

Намек понят - обуваюсь обратно и бреду с похоронной скоростью по оставленной лыжне.

Выходим на дорогу, ловим камаз-посыпалочку дорог песком и на нем отправляем одну участницу в цивилизацию - она устала с нами и не захотела продложать.

А я осталась, ибо упрямая скотина и не нагулялась еще. Не хотела в город, где не успеваешь понять прекрасные слова и ощутить вкус хорошей еды. Где выходишь из дома и шнурки обуви завязывешь уже в лифте..

А тут можно вечность идти по чёрно-белому миру и вечером топить снег для чая. Чай получается со вкусом барбекю и в него можно не добавлять заварки, он и так темен от вареного лесного мусора, так как сделан из снега.

Пустота. Тишина. Ничерта. Ничего. Надо сделать украшения с ничего.

- Чего тебе подарить?

- Ничего.

- Хорошо, вот тебе ничего.

И серьги эти сделать из кругляшей серебра. И в них будет ничего, прямо как в небе, в которое я всматривалась целый километр, прежде чем поняла, что я разглядываю в нем свои же брови.

Просто кругляшки металла. Потом они покроются своей историей, цапаринами, заусенцами, полированными местами, но потом, и это будет уже не моя история.

Идем. Ближе к темноте видимость становится лучше, это значит что температура упала. Встаем на лыжи, и они катятся! Кайф! Кайф!! КАААЙФ! Какой же кайф когда в лыжном походе едут лыжи! Теперь к каждому шагу прибавляется ещё немного передвижения за счет качения.

Иду медленно, правая щиколотка напоминает о себе в крайних положениях. Иду за всеми, впереди ребята по очереди пробивают лыжню, первый, уставая, отходит в сторону и второй становится на его место, а остальные следуют за ним, след в след, как волки.

Почти в темноте встаем, ставим лагерь,валим сухостой на костер. Нельзя сидеть, остывать зимой без костра, еды, расстеленного спальника - значит превратиться в остывший труп. Как же сильно это отличается от привычной жизни!

Идем по диким местам. Вокруг, на воде - следы бобров, надгрызенные деревья и их тропы-ручьи. В другом месте - следы лосей, некоторые свежие. Слева слышится грохот - замираю, вслушиваясь - кажется от нас убегает кто-то большой. Очень хорошо, что убегает, а не прибегает! Впереди проносится темное пятно - огромная темная лосиха (или лось, сбросивший рога) перебегает дорогу в ста метрах впереди, широко перебирая ногами в просторной рыси. И исчезает в леске.

На едва примятом снегу следы то ли белки, то ли мышки, едва примявшие снег. На сосне рядом потерта кора и на ней выступили бисеринки смолы, ее лось глодал.

Выхожу из палатки - в свете фонаря ее тент серебрится кристалликами льда, знак, что снаружи холодно.

Едем на лыжах - прохладная погода позволяет.

Мир стелется нескончаемой серой лентой, открывая за поворотами новые виды, иные, но порой жутко похожие на уже пройденные. Непритязательные - глазу приятно, но фотоаппарат расчехлять незачем.

Ребята тропят, лыжня петляет по колдобинам, полям и оврагам.

На одном бугорке одна нога уезжает назад, в который раз за день ловлю равновесие усилием ног, после которого левое бедро начинает отзываться болью при движении назад.

Ноги стерты, правая щиколотка бита ещё во время нулевых температур. Ботинки промокли, спина тоже мокрая после экспресс-спуска в овраг.

Руковод похода торопится - мы не укладываемся в график.

Выходим на укатанную дорогу, там можно разогнаться, но лыжи норовят спозтись в колее и подсечь одна другую. Мало практики, мало опыта, еле держу равновесие на норовистых и непослушных лыжах.

Лечу, все уже давно впереди, время стекается в вечность, проходит в попытках ровно держать и не упасть.

Кажется, что впереди спины товарищей, севших на привал, уже давно пора, но нет, не они, это остатки листвы на кусте такого желтого цвета.

Поле зрения сужается, образуя коридор - знак, что в крови кончилось сладкое и есть неплохой шанс вырубиться как заводной игрушке с севшим зарядом.

Останавливаюсь, дышу десять вдохов. Медленно двигаюсь дальше, чувствуя как ноют растянутые связки в разных местах, раздражают натертые места и сводит стопы от креплений лыж.

Понимаю, что в душе рождается ощущение, которого не было ни вчера, в болотах, ни позавчера, с бесконечными попытками встать на мокрые лыжи. Понимание что..нагулялась я!

Хорошо, теперь получится успокоиться на какое-то время, перестать слышать зов дороги, что зовет жить иные жизни...

Осталась мелочь - выброситься живьем и целиком.

Добредаю наконец до ребят - они шли вдвое больше оговоренного времени, не 40 минут, а 80. Для них прошедшая гонка была приятной разминкой.

Падаю на спину, не снимая лыж и рюкзака. В шутку, в которой доля шутки, обещаюсь доползти и откусить руководу ноги. И подпилить лыжи, чтобы ехали медленнее.

После чего набрасываюсь на сахар и чай из термосов.

Идем. Стопы окончательно свело, снимаю лыжи и топаю по колее пешком, немного чувствуя себя как Наполеон, отступающий от Москвы. Только более как-то спокойно и деловито - как дойдем, так дойдем.

Снег вокруг рассказывает истории, вот лось, он не спешил. А вот лось спешил, между отпечатками копыт расстояние по метру. Здесь лось то ли упал, то ли лежал, на снегу остались жёлтые отпечатки его тушки.

Вот кабанчики были, пробили себе настоящую колею. Разрыли зачем-то стенку оврага.

Вот зайцы, много зайцев. Вот...волк? Нет, тоже заяц, растопырил лапы и оставил огромные следы, здоровенный небось как микроволновка.

Вот лиса прошла, оставив тонкую цепочку аккуратных следов, а тут вообще непонятно чего было, отпечаток крыла и куча отпечатков маленьких лап.

Подхожу к месту лагеря, чувствуя, что потрачено слишком много тепла и сил сегодня. День не кончается когда перестаешь идти, он кончается лишь когда чистишь снег под кострищем и палаткой, разводишь костер, готовишь еду, ставишь палатку, раскладываешь спальник. Тогда день закончен и можно считать, что начнется следующий..

Утром встаем позже - сегодня последний день, осталось немного идти.

Чувствую себя помятой, пожеванной и замерзшей.

Неторопливо собираем лагерь, позволяя себе вольности в виде кофе и утреннего тупежа в костер.

И наконец снимаю теплую куртку - ее нужно будет перешить, добавив затяжки снизу и пуговку на воротнике.

И надеваю свою темно-зелёную флисовую ветровку. Она остывшая, в льдинках, противненькая. Надо было красненькую взять, красненький едет быстрее.. И в лесу заметнее, хотя это сейчас не особенно важно - на моем рюкзаке ярко-красная накидка.

Встаю на лыжи, застегиваю щеколды, взваливаю на плечи рюкзак.

И спустя десять минут понимаю - а хорошо идется!

Дорога холмистая, наверх карабкаюсь, упираясь палками, вниз - качусь по лыжне с воплями страха и азарта (ибо непонятно как тут тормозить, тут ни фиксации пятки нет, плугом не встанешь). И остается катиться вниз, надеяться на лучшее, пытаться держать равновесие и изредка пригибаться, чтобы не получить заснеженной веткой по щщам.

Лес красив, лыжи слушаются - приятно!

Вокруг белый, серый и коричневый.

Неправильное слово - коричневый, нет в нем ощущения красоты. А ведь вот стволы цвета гречишного меда, тут мох из коричневого слегка ушел в зеленый и получился свежий и сдержанный цвет, здесь - коричневый решен через красный и вышел цвет как в тюбике с масляной краской оттенка "марс коричневый".

Ещё какой-то километр и мы на дороге ловим нужный автобус. Закидываем рюкзаки и лыжи в багажный отсек и садимся в салон. Там тепло, цивилизованные люди, мягкие сидения. Капец как странно..

Чувствую себя диверсантом - так странно сидеть в тепленьком автобусе, вонять копченой лесной тварью, доедая остатки кожи с губ.

Закончен лыжный поход.