Лила Мун "Волчья луна". 4. Ночлег
Первым делом девушка увидела грязные ботинки, потом не менее грязные брюки, которые явно пытались отряхнуть. Костюм и обувь были дорогими, да не просто дорогими, а скорее даже эксклюзивные и точно от кутюр. Уже тут Уля поняла, что перед ней незнакомец — никто из ее друзей и родных так изысканно не одевался.
Девушка медленно подняла голову, осматривая мужчину полностью. «Какой идиот поедет в Аскулы разодетый как лондонский денди?», думала девушка с усмешкой. Она уже представила картину, как этот мужчина добирался сюда по грязи. Также Уле показалось очень необычным и странным, что их кавказская овчарка, которая лает практически на всех, сейчас тихо сидела в будке и не выходила. Ульяна встала в дверях, загораживая проход, и аккуратно, так чтоб незнакомец не видел, потянулась за лопатой.
— Кто вы? И чего нужно? — насторожено спросила девушка своим нежным голоском.
Сквозь всполохи света Эдвард смотрел на нее и молчал, будто специально в этот момент лишившись дара речи.
— Ба! У нас тут неизвестный мужчина на пороге, — прокричала Ульяна.
— Что? Кто? — ответила Марья Ильинична, отрываясь от приготовления ужина. Она вытерла руки полотенцем, поправила волосы и поспешила на помощь к внучке. — Ты чьих будешь и что тебе надо? — строго спросила пожилая женщина и встала рядом с Ульяной.
Что-то внутри подсказывало, что козырять своей известностью и деньгами тут будет лишним. Да и ароматы дома, которые Хиддлстон улавливал все чётче, сбивали привычный апломб и раздраженный настрой Эдварда. Он окинул взглядом стоящую перед ним девушку. Цветастое, судя по всему сатиновое платьице с запахом, удивительно подчеркивало тонкую фигурку. Прикинув на взгляд, О’Коннел оценил невысокий рост своей возможной спасительницы. Чуть выше его плеча. Хрупкость, тонкость линий лица, невысокий рост вызывали одно желание — прижать покрепче. И Эдвард мог поклясться, что так и сделал бы. Не будь рядом суровой старушки, которая и со сломанной рукой и таким же небольшим ростом, выглядела внушительно и грозно, то джентльмен внутри него уступил бы место совершенно другому человеку. Оторвав, наконец, взгляд от девушки и повернувшись к её, судя по всему, старшей родственнице, Эдвард постарался включить все свое обаяние и натянул самую, по его мнению, неотразимую улыбку.
Каким-то неведомым чутьем британец считал и в лице, и в осанке своих вероятных спасительниц «породу», как говорил его дед. Ни цветастые платья, ни вся окружающая обстановка двора и деревенского дома не могли обмануть его. Перед ним стояли две благородных женщины старинного рода. И обратился он к ним соответственно.
— Дамы, — хорошо поставленным, глубоким баритоном с лёгким британским акцентом начал мужчина, — прошу простить меня за столь поздний визит.
К словам он присоединил обворожительную белоснежную улыбку.
— Дело в том, сударыни, — не дождавшись ожидаемой им реакции или хотя бы интереса со стороны «дам», продолжил О’Коннел на почти идеальном русском, но века этак восемнадцатого, — что со мной приключилась оказия. Местный житель не довёз меня до деревни, так как экипаж наш застрял на дороге. Багаж мой постигла печальная участь, я добирался сюда пешим ходом. Устал, простите великодушно, как волк. Не будете ли вы столь любезны, чтоб пустить меня к себе на ночлег?
По акценту было понятно, что «господин», стоящий на их пороге, иностранец. Ульяна уже не смотрела на его внешний вид, а попыталась заглянуть в его глаза. Льдистые глаза и какой-то жутко знакомый штормовой взгляд. По спине девушки прошел озноб, и она с жаром возблагодарила небеса за то, что в полумраке сеней и из-за ярких вспышек молний так и не разобрала всех черт лица мужчины. Понятно было, что мужчина довольно высокого роста, худой и явно хорошо воспитан. Ульяна рассматривала его фигуру, словно хотела прочувствовать его намерения. Все ее тело напряглось, будто в ожидании чего-то необъяснимого. Она уже было хотела прикоснуться к незнакомцу, ее тянуло просто дотронуться до его руки, ощутить его кожу под пальцами, сосчитать его пульс… Но бабушка буквально загородила девушку, выйдя чуть вперед.
— На ночлег? А откуда нам знать, что вы с добрыми мыслями? А вдруг вы вор, маньяк или убийца? А строите тут из себя принца. Вы явно чужестранец. Что же вас сюда привело? — Марья Ильинична настороженно и пронзительно смотрела на гостя снизу вверх в ожидании ответа, скрестив руки на груди.
Пожилая женщина изучала мужчину, пыталась так же, как и внучка рассмотреть его черты и мимику, но в темноте, в грозу лишь смогла подметить для себя его улыбку. «Чур меня, словно зверь скалится, — подумала Марья Ильинична, рассматривая теперь и то, во что одет их непрошеный гость. «Весь в грязи, мокрый… Может и правду говорит, но что такому мужчине тут делать?». Уля тихо прошептала ей на ухо: «Ба, странный он какой-то».
А тем временем тучи затянули все небо, стало темно и холодно. Гроза была такая, словно светомузыка. Вспышки освещали все вокруг на мгновение, и снова становилось темно. И так чередовалось слишком часто. Сильный ветер выл в вершинах деревьев, клонил их кроны к земле, стволы трещали. Буря набирала силу. С очередным раскатом грома небо словно прорвало, и полило как из ведра.