Легендарный бой Зиновия Колобанова (длиннотекст)
18 августа 1941 г. мне, старшему лейтенанту Колобанову в 3 ч. был дан боевой приказ: "С пятью танками КВ встать в засаду, оседлать 3 шоссейных дороги, любой ценой не допустить движение танков [противника], стоять насмерть!"
Танки встали по фронту 5-7 км, закрыли три важные шоссейные дороги, идущие к Гатчине. Всю ночь экипажи готовили огневые позиции: отрыли капониры, основной и запасной, подготовили боеприпасы, оружие, наметили ориентиры, измерили дистанции, замаскировали танки; связь с остальными танками была только по радио, наш танк (мой) стоял один на перекрестке двух шоссейных дорог у совхоза Войсковицы. 2 танка стояли на шоссе Луга - Гатчина со старшим лейтенантом т. Дегтярь. 2 других прикрыли две проселочные (лесные дороги) со старшим [группы] мл. лейтенантом Евдокименко.
Утром до восхода солнца я осмотрел лежащую впереди местность. Шоссейная дорога была насыпная, слева и справа от нее - непроходимые для танков болота. Шоссе шло далеко с запада с высоты вниз к перекрестку, до перекрестка было 300 метров, совхоз оставался от стоящего в засаде танка немного сзади, слева. Утром я получил радиограмму от 4-х танков, что они к бою готовы; я в ответ повторил одной фразой слова "стоять насмерть!". На что они ответили: "Есть стоять насмерть!"
Утром в 9 и 10 часов в воздухе появились немецкие самолеты-разведчики Ю-88, которые усиленно кружили над танками, охраняющими и стоящими насмерть у шоссейных дорог, они снижались очень низко; велико было желание экипажей дать очередь с крупнокалиберного пулемета по этому хищнику, но этого делать было невозможно, мы могли сорвать этим наши планы и могли не выполнить боевое задание.
В 12 ч. 30 мин. командир орудия сержант т. Усов доложил, что по дороге с запада в секторе наблюдения замечена пыль и движение 3-х мотоциклистов с колясками. Вот они показались на горизонте высоты (шоссе), ехали медленно, скачками 50-100 м, обильно ведя пулеметный огонь по кюветам и кустарникам, прилегающему шоссе слева и справа и по дороге вперед по шоссе (видимо, боялись минированной дороги и засады в кустах). Вот они подошли к перекрестку, долго вели огонь из пулеметов и на скоростях прошли мимо стоящего танка в засаде - какое было желание уничтожить этих незваных гостей (но опять было невозможно и преждевременно). Командир орудия т. Усов явно стал нервничать и терять выдержку, я вынужден был показать ему пистолет, он меня прекрасно понял и успокоился.
Экипаж танка ждал более крупного хищника, который был где-то недалеко, об этом напоминали самолеты, которые кружили над дорогой и атаки танков на участках ст. лейтенанта т. Дегтярь и мл. лейтенанта т. Евдокименко, которые доложили по радио, что отразили по 4 атаки и уничтожили один 8 танков, а другой 6 [танков] и много другой техники и живой силы. Я в ответной радиограмме поздравлял их и напомнил выдержку из приказа - "стоять насмерть"; они ответили: "Есть стоять насмерть".
Но вот и нам долго ждать не пришлось - с высоты по шоссе вниз к перекрестку сползали танки; они медленно шли один за другим, лязгая гусеницами, их мы насчитали 22 (малые Т-3 и средние - М-4) (так в тексте - М.С.), сзади за танками шли бронетранспортеры (и это может быть правдой, т.к. именно в 1-й танковой дивизии вермахта на БТР было посажено два батальона мотопехоты; в 10-й тд один батальон, в других дивизиях - по одной роте или вовсе ни одного БТР - М.С.). Я ждал, когда вся колонна втянется, мой план был очень прост по замыслу - используя непроходимые для танков болота слева и справа плюс высокая насыпная дорога, бить по головным танкам, чтобы они загородили дорогу [для] движения вперед, потом перенести огонь на хвост колонны, зажечь танки и загородить, отрезать путь отхода колонны назад.
Вот колонна вся вошла на дорогу, а передние танки близко от перекрестка, я приказал: "Зарядить орудие бронебойным-зажигательным, целиться ниже белого креста на борту танка, огонь только по моей команде". Напряжение дошло до предела (нервы), механик-водитель не выдержал, застонал от нервных переживаний. Вот и танк взошел на перекресток - люки открыты, гитлеровцы сидят спокойно и смотрят нахально, уверенно; у них расстегнуты воротники, оголены руки до локтей, один что-то жует, другой смотрит в бинокль. Я снял предохранитель со спуска и громко дал команду "Огонь по гадам!"
Раздался выстрел, снаряд угодил в броню ниже креста, танк закачался, дрожал всем корпусом, окутанный дымом и огнем от взрыва, отполз еще несколько метров и встал поперек шоссе, загородив движение. Немедленно прогремел другой выстрел, и второй танк горой вплотную подошел к первому. Я приказал перенести огонь на танки, находящиеся в хвосте колонны, прогремело еще 6 выстрелов, и костер огня забушевал в хвосте колонны (так было подбито и горело 3 танка).
Немцы как в исступлении какое-то время молчали, танки сзади видимо спешили вперед, тем более колонна была лишена какого бы то ни было маневра. Передние пытались обойти горевшие танки, лезли на них, но мы их били прямо в упор - вот в голове [колонны] уже горят 5 танков. Немцы открыли бешенный огонь по высоте, зажгли стога сена, а наше орудие с каждым новым выстрелом увеличивало число горевших танков. Вот экипажи бросились бежать по кювету, но их косила очередь наших пулеметов - к 15 часам все 22 танка горели и рвались от собственных боеприпасов.
Экипаж утомленный, но упоенный победой, ликовал. Я доложил по радио, что нами уничтожена колонна танков 22 [единицы], к нам примерно через 30-40 минут пришел танк, на котором был оперуполномоченный и начальник оперативного отдела, с ними был кино-корреспондент. Они искренне поблагодарили экипаж и засняли на кинопленку горевшие танки; попрощавшись с экипажем, уехали, обещав нам доставить боеприпасы, так как у нас осталось всего боеприпасов (снарядов) только 28, а 97 [штук] мы выпустили по танкам.
Теперь колонна [немецких танков] представляла общий большой и длинный костер; горевшие танки периодически рвались, и тогда вверх летели большие куски брони и убитые члены экипажей. Экипаж сидел каждый на своем месте и внимательно следил за местностью. И снова закружил самолет (корректировщик), а вот раздался артиллерийским залп орудий где-то слева, и снаряды со страшным воем и скрежетом приближались к танку, и вот вздрогнула земля, танк наш зашатался, все кругом заволокло дымом и пылью. Так 30 минут мы находились под губительным огнем тяжелых орудий. Экипаж весь смотрел на меня, ждали, видимо, моих решений, и я дал [команду] усилить наблюдение, зная, что после этого огня они снова пойдут в атаку.
И как только кончился обстрел, из леса слева, с противоположной стороны совхоза Войсковицы появились танки; они быстро шли к совхозу, их мы насчитали 38 [штук]. Укрывшись за посадкой деревьев, немцы выслали разведку, которая обнаружила наш танк, и, видимо, решили уничтожить танк орудиями ПТА (противотанковой артиллерии). На перекресток быстро выкатили орудие, но выстрелить не успели, мы их подняли вверх; так немцы три раза выкатывали орудие, а мы их уничтожали. Видимо, это их не устраивало, и они решили окружить наш танк и расстрелять или захватить нас и танк. Танки немцев вышли из укрытий (обсадка совхоза) и полукольцом стали окружать наш танк, но не приближаясь близко - видимо, знали хорошо силу нашей пушки Л-17 (так в тексте, должно быть Л-11, что говорит о том, что танк был самых первых заводских серий - М.С.) и брони, которую не брали их пушки.
Я доложил обстановку, и мне приказали выйти из окружения не новый рубеж. В это время к танку подполз пехотинец и сказал, что в кустах 8 человек раненых во главе с мл. лейтенантом. Я дал команду поднести раненых к танку. Эту операцию под обстрелом танков [противника] блестяще сделал механик-водитель старшина сверхсрочник Никифоров и рядовой Роденков (они ползком, с большим риском для жизни перетащили всех 8 человек, погрузили на танк, и танк загруженный ранеными, на скорости, с огнем из орудия и пулеметов, пошел на таран немецкого танка, который стоял на дороге к выходу из окружения немецких танков. Немец не выдержал нашего варианта и свернул в кусты, а мы вышли из окружения, сдали раненых, пополнились боеприпасами и снова пошли в бой.
В этом бою 5-ю танками КВ было уничтожено: танков - 43, бронетранспортеров - 11, колесных [машин] - 9, орудий разных - 19 и много убито живой силы. Наш танк в этом бою уничтожил: танков - 22, бронетранспортеров - 4, колесных - 3, ПТ0 - 3, мотоциклов - 2. Танк получил 147 вмятин и прямых попаданий.
Вот что я мог сообщить. С приветом к Вам.
подпись [ З.Г. Колобанов ]
Танки встали по фронту 5-7 км, закрыли три важные шоссейные дороги, идущие к Гатчине. Всю ночь экипажи готовили огневые позиции: отрыли капониры, основной и запасной, подготовили боеприпасы, оружие, наметили ориентиры, измерили дистанции, замаскировали танки; связь с остальными танками была только по радио, наш танк (мой) стоял один на перекрестке двух шоссейных дорог у совхоза Войсковицы. 2 танка стояли на шоссе Луга - Гатчина со старшим лейтенантом т. Дегтярь. 2 других прикрыли две проселочные (лесные дороги) со старшим [группы] мл. лейтенантом Евдокименко.
Утром до восхода солнца я осмотрел лежащую впереди местность. Шоссейная дорога была насыпная, слева и справа от нее - непроходимые для танков болота. Шоссе шло далеко с запада с высоты вниз к перекрестку, до перекрестка было 300 метров, совхоз оставался от стоящего в засаде танка немного сзади, слева. Утром я получил радиограмму от 4-х танков, что они к бою готовы; я в ответ повторил одной фразой слова "стоять насмерть!". На что они ответили: "Есть стоять насмерть!"
Утром в 9 и 10 часов в воздухе появились немецкие самолеты-разведчики Ю-88, которые усиленно кружили над танками, охраняющими и стоящими насмерть у шоссейных дорог, они снижались очень низко; велико было желание экипажей дать очередь с крупнокалиберного пулемета по этому хищнику, но этого делать было невозможно, мы могли сорвать этим наши планы и могли не выполнить боевое задание.
В 12 ч. 30 мин. командир орудия сержант т. Усов доложил, что по дороге с запада в секторе наблюдения замечена пыль и движение 3-х мотоциклистов с колясками. Вот они показались на горизонте высоты (шоссе), ехали медленно, скачками 50-100 м, обильно ведя пулеметный огонь по кюветам и кустарникам, прилегающему шоссе слева и справа и по дороге вперед по шоссе (видимо, боялись минированной дороги и засады в кустах). Вот они подошли к перекрестку, долго вели огонь из пулеметов и на скоростях прошли мимо стоящего танка в засаде - какое было желание уничтожить этих незваных гостей (но опять было невозможно и преждевременно). Командир орудия т. Усов явно стал нервничать и терять выдержку, я вынужден был показать ему пистолет, он меня прекрасно понял и успокоился.
Экипаж танка ждал более крупного хищника, который был где-то недалеко, об этом напоминали самолеты, которые кружили над дорогой и атаки танков на участках ст. лейтенанта т. Дегтярь и мл. лейтенанта т. Евдокименко, которые доложили по радио, что отразили по 4 атаки и уничтожили один 8 танков, а другой 6 [танков] и много другой техники и живой силы. Я в ответной радиограмме поздравлял их и напомнил выдержку из приказа - "стоять насмерть"; они ответили: "Есть стоять насмерть".
Но вот и нам долго ждать не пришлось - с высоты по шоссе вниз к перекрестку сползали танки; они медленно шли один за другим, лязгая гусеницами, их мы насчитали 22 (малые Т-3 и средние - М-4) (так в тексте - М.С.), сзади за танками шли бронетранспортеры (и это может быть правдой, т.к. именно в 1-й танковой дивизии вермахта на БТР было посажено два батальона мотопехоты; в 10-й тд один батальон, в других дивизиях - по одной роте или вовсе ни одного БТР - М.С.). Я ждал, когда вся колонна втянется, мой план был очень прост по замыслу - используя непроходимые для танков болота слева и справа плюс высокая насыпная дорога, бить по головным танкам, чтобы они загородили дорогу [для] движения вперед, потом перенести огонь на хвост колонны, зажечь танки и загородить, отрезать путь отхода колонны назад.
Вот колонна вся вошла на дорогу, а передние танки близко от перекрестка, я приказал: "Зарядить орудие бронебойным-зажигательным, целиться ниже белого креста на борту танка, огонь только по моей команде". Напряжение дошло до предела (нервы), механик-водитель не выдержал, застонал от нервных переживаний. Вот и танк взошел на перекресток - люки открыты, гитлеровцы сидят спокойно и смотрят нахально, уверенно; у них расстегнуты воротники, оголены руки до локтей, один что-то жует, другой смотрит в бинокль. Я снял предохранитель со спуска и громко дал команду "Огонь по гадам!"
Раздался выстрел, снаряд угодил в броню ниже креста, танк закачался, дрожал всем корпусом, окутанный дымом и огнем от взрыва, отполз еще несколько метров и встал поперек шоссе, загородив движение. Немедленно прогремел другой выстрел, и второй танк горой вплотную подошел к первому. Я приказал перенести огонь на танки, находящиеся в хвосте колонны, прогремело еще 6 выстрелов, и костер огня забушевал в хвосте колонны (так было подбито и горело 3 танка).
Немцы как в исступлении какое-то время молчали, танки сзади видимо спешили вперед, тем более колонна была лишена какого бы то ни было маневра. Передние пытались обойти горевшие танки, лезли на них, но мы их били прямо в упор - вот в голове [колонны] уже горят 5 танков. Немцы открыли бешенный огонь по высоте, зажгли стога сена, а наше орудие с каждым новым выстрелом увеличивало число горевших танков. Вот экипажи бросились бежать по кювету, но их косила очередь наших пулеметов - к 15 часам все 22 танка горели и рвались от собственных боеприпасов.
Экипаж утомленный, но упоенный победой, ликовал. Я доложил по радио, что нами уничтожена колонна танков 22 [единицы], к нам примерно через 30-40 минут пришел танк, на котором был оперуполномоченный и начальник оперативного отдела, с ними был кино-корреспондент. Они искренне поблагодарили экипаж и засняли на кинопленку горевшие танки; попрощавшись с экипажем, уехали, обещав нам доставить боеприпасы, так как у нас осталось всего боеприпасов (снарядов) только 28, а 97 [штук] мы выпустили по танкам.
Теперь колонна [немецких танков] представляла общий большой и длинный костер; горевшие танки периодически рвались, и тогда вверх летели большие куски брони и убитые члены экипажей. Экипаж сидел каждый на своем месте и внимательно следил за местностью. И снова закружил самолет (корректировщик), а вот раздался артиллерийским залп орудий где-то слева, и снаряды со страшным воем и скрежетом приближались к танку, и вот вздрогнула земля, танк наш зашатался, все кругом заволокло дымом и пылью. Так 30 минут мы находились под губительным огнем тяжелых орудий. Экипаж весь смотрел на меня, ждали, видимо, моих решений, и я дал [команду] усилить наблюдение, зная, что после этого огня они снова пойдут в атаку.
И как только кончился обстрел, из леса слева, с противоположной стороны совхоза Войсковицы появились танки; они быстро шли к совхозу, их мы насчитали 38 [штук]. Укрывшись за посадкой деревьев, немцы выслали разведку, которая обнаружила наш танк, и, видимо, решили уничтожить танк орудиями ПТА (противотанковой артиллерии). На перекресток быстро выкатили орудие, но выстрелить не успели, мы их подняли вверх; так немцы три раза выкатывали орудие, а мы их уничтожали. Видимо, это их не устраивало, и они решили окружить наш танк и расстрелять или захватить нас и танк. Танки немцев вышли из укрытий (обсадка совхоза) и полукольцом стали окружать наш танк, но не приближаясь близко - видимо, знали хорошо силу нашей пушки Л-17 (так в тексте, должно быть Л-11, что говорит о том, что танк был самых первых заводских серий - М.С.) и брони, которую не брали их пушки.
Я доложил обстановку, и мне приказали выйти из окружения не новый рубеж. В это время к танку подполз пехотинец и сказал, что в кустах 8 человек раненых во главе с мл. лейтенантом. Я дал команду поднести раненых к танку. Эту операцию под обстрелом танков [противника] блестяще сделал механик-водитель старшина сверхсрочник Никифоров и рядовой Роденков (они ползком, с большим риском для жизни перетащили всех 8 человек, погрузили на танк, и танк загруженный ранеными, на скорости, с огнем из орудия и пулеметов, пошел на таран немецкого танка, который стоял на дороге к выходу из окружения немецких танков. Немец не выдержал нашего варианта и свернул в кусты, а мы вышли из окружения, сдали раненых, пополнились боеприпасами и снова пошли в бой.
В этом бою 5-ю танками КВ было уничтожено: танков - 43, бронетранспортеров - 11, колесных [машин] - 9, орудий разных - 19 и много убито живой силы. Наш танк в этом бою уничтожил: танков - 22, бронетранспортеров - 4, колесных - 3, ПТ0 - 3, мотоциклов - 2. Танк получил 147 вмятин и прямых попаданий.
Вот что я мог сообщить. С приветом к Вам.
подпись [ З.Г. Колобанов ]