Легенда в колючей проволоке
Немного меланхоличное настроение у меня было в тот вечер: отъезд был хоть и краткий, но прощаться с моим любимым Гродно было грустно. До поезда оставалось всего полтора часа и я решила скоротать это время в привокзальной кафешке. Одинадцать вечера: за стойкой скучала буфетчица, в зале сидели двое мужчин с графином водки и нехитрой закуской. Я взяла свой кофе со сливками и села за соседний столик. Зловредные и новомодные блютуз-наушники разрядились, поэтому я стала невольным слушателем диалога ночных посетителей.
Исходя из коротких тостов: "За волю!" и "За свободу!", стало понятно, что один из них только-только освободился из мест не столь отдаленных. А в контексте Гродно - он прожил последние годы в самом центре - в Гродненской тюрьме. Я в очередной раз ухмыльнулась: мало кто верит, что у нас тюрьма прямо на Советской площади.
- Братан, ты как так раньше срока вышел? У тебя же без вариантов было, адвокат хреновый и ваще…
- Да меня кореш подогрел. Нашел крутого адвоката, да и выбил мне УДО, - радостно сообщил бывший зек.
- Тебя? Подогрел? За какие такие заслуги? Ты ж гол как сокол, даже передачки никто не засылал!..
- Эта история теперь - легенда. Ты ж знаешь, с гродненской тюрьмы так легко не дернешь. А кореш мой утёк, я ему и помог.
- Да ну! Свистишь!
- Ну слушай, это ж не секрет. Помнишь в 99 -ом банда инкассаторов обчистила? Тогда они инкассаторов положили и миллион баксов унесли, да только при задержании двух подельников ляпнули. Сколько менты не бились, бабки так и не нашли. Корешок мой тогда в той банде третьим и был. Бабки в схрон, мокрухи на нём не было. Дали ему десятку, сидел он в крытке правильным арестантом. Борзый было погоняло его. Сам из спортсменов, поставил себя хорошо на тюрьме с первого дня. Всё было ровно, оставалось два года и тут пришла ему с воли малява: что его маруха хочет хату продать. А у него на той хате схрон с инкассатарскими бабками. Сначала он не дёргался, прикинул, что хату сможет выставить после продажи. Но покумекав чуть, понял, что во время ремонта новые хозяева схрон могут найти. Потом думал сказать марухе, где бабло, но ведь бабы-то ненадежный народ. Гляди и любовь пройдёт, как бабки увидит, ищи ее потом. Пару дней катал эти мысли и решился на дерзкий побег. Вызвал следака к себе, говорит, мол, хочу признаться, я инкасатора завалил. Следак из крытки перевел Борзого в СИЗО, а там гулять разрешают. Борзый в углу дворика заприметил, что сетка прогнила. Он быстро прикинул, что если подтянуться и дёрнуть сетку на себя, можно попытаться спетлять на волю. В один из дней во время прогулки он увидел, что цирик над дальним двориком. Борзый меня кликнул, я сразу в тот угол, он запрыгнул на меня, подтянулся и дёрнул сетку вниз. Она оторвалась и Борзый выскочил наверх. Цирик Борзого увидел, да сделать ничего не смог: далеко было, только сирену врубил. А Борзый уже до основного ограждения добежал. Мы смотрели и надеялись, что сможет братан наш на волю вырваться. И он смог. Нас всех загнали в хаты, выла сирена, а через час уже все знали, что Борзый ушёл.
Борзый бабло перепрятал и сразу с повинной к ментам, мол, маруха моя загуляла, ревновал страшно, волю увидел и как помутилось в голове. А тут в себя пришел, двушка-то всего оставалась, вот и пришел сдаваться. Менты попрессовали-попрессовали, суд трешку сверху намерял и - здарово, родная хата.
Такая вот жизнь, братка. Вроде стены белые и колючка, а историй в ней… Легенды можно рассказывать. Ну, будем! - мужчины чокнулись рюмками.
А я задумалась. Нет, не о морали и системе наказаний. А о том, что это место - Тюрьма в центре города - сама живая легенда.