Крылатая Гвардия. 1 Гвардейский минно-торпедный авиаполк
9 февраля. Сегодня у нас исключительное событие. Полку присвоено звание "Первый гвардейский"! Ветераны ликуют. Им есть чем гордиться. Они первыми бомбили военные объекты на территории фашистской Германии. От гула их самолетов и мощных разрывов бомб не раз содрогались фашисты в Штеттине, Данциге, Мемеле, Кенигсберге и других городах проклятого рейха. Тысячи солдат и офицеров, сотни танков, машин и орудий, десятки железнодорожных мостов, эшелонов и станций, самолетов, боевых кораблей и транспортных судов разбито и уничтожено их ударами. В кровавых воздушных боях они сбили семьдесят два немецких истребителя..."
События в жизни полка - словно вехи его боевого пути, его славной истории. Но совершенно особое место занимают налеты на Берлин. А было это так.
В ответ на воздушные налеты на Москву Ставка ВГК решила нанести удары по вражеской столице. Для этого был выделен полк полковника Преображенского, перебазированный из-под Ленинграда в Эстонию.
...Сумерки сгущаются медленно. Командующий морской авиацией генерал-лейтенант Семен Федорович Жаворонков, взглянув на часы, кивает Преображенскому:
- Пора в путь-дорогу, полковник. Желаю успеха.
В небо взлетает ракета. И сразу дремотную тишину разрывает могучий рокот. Вибрируя, он дребезжащим звоном стекол будоражит дома эстонской деревушки Кагул. Звучное эхо несется все дальше и дальше по полям и перелескам балтийского острова Эзель.
Мягко покачиваясь, один за другим на поле выруливают самолеты. С виду они массивны и неуклюжи. Но это здесь, на земле. А там, в голубых небесных просторах, могучие машины послушны воле пилота.
Взвихрив над полем сухую траву, бомбардировщик Преображенского первым начинает разбег. С каждой секундой самолет ускоряет движение и в конце полосы стремительной птицей взмывает в воздух. За ним с небольшим интервалом взлетают: Плоткин, Дашковский, Трычков, Гречишников, Фокин, Беляев, Ефремов, Кравченко, Александров. Генерал-лейтенант напряженно следит за каждым самолетом. Машины нагружены до предела. Полоса ограничена по длине. Грунт очень мягкий, песчаный. Сейчас все зависит от искусства пилотов... Вот, наконец, оторвался последний. Генерал облегченно вздыхает.
- Запишите в журнал все подробности подготовки к удару. И как можно точнее, - говорит он начальнику штаба. - Этот полет исторический.
...Перегруженные самолеты медленно "скребут" высоту. Над головами пилотов светятся крупные яркие звезды. Внизу, в кромешной ночной темноте, волны Балтийского моря. Скоро на курсе появится остров Борнхольм, за ним побережье Германии. Временами машины врезаются в рваную облачность. В голосе у Хохлова тревожные потки:
- Погодка-то ухудшается. Как бы не подвели "прогнозеры" - синоптики!
- Не волнуйся, сынок, - смеется полковник. - Будем надеяться, что хоть для этого случая они не соврали.
Внезапно машина влетает в сплошную морось. Исчезают звезды над головой. Самолет начинает трясти.
- Как, капитан, не заблудимся? - теперь уже серьезно спрашивает Преображенский. Он знает Хохлова не первый день, уверен в его расчетах. Но сегодня такой полет, такое задание!..
На высоте шести километров болтанка усиливается. Теперь самолет бросает как щепку. Ливневые потоки с шумом бьются по крыльям, по фюзеляжу, по стеклам кабины.
- По расчетам прошли Борнхольм. Как самочувствие? - участливо спрашивает Хохлов.
- Пока терпимо, - откликается полковник, энергично выравнивая самолет после очередного рывка.
- В корме порядок, - доносят наушники басовитый голос стрелка-радиста Кротенко.
Понемногу болтанка стихает. Дождь прекращается. Временами машина выскакивает из облачной рвани. Внизу впереди появляются частые огоньки.
- Усилить наблюдение за воздухом! - командует Преображенский. - Мы над Германией. При встрече с истребителями огонь не открывать. Уходить от них маневром.
Теперь погода совсем улучшилась. Облака остались лишь сверху. Перемигиваясь огоньками, деревушки и хутора медленно движутся под самолетом.
- Выходит, они не маскируются? - говорит Хохлов удивленно. - Только мы по их милости слепнем без спета.
- Пока живут припеваючи. Как в мирное время, - отвечает сурово полковник. - Но мы - первые ласточки. Скоро за нами придут и другие. Вот тогда и они забудут про электричество.
Впереди засветился огнями Штеттин. На одной из его окраин вспыхивают прожекторы, освещая аэродром и садящиеся самолеты.
- Вот бы где отбомбиться! Цель-то какая! Так и просится в перекрестие.
- Терпение, капитан! Наша цель поважнее. Только бы долететь.
Один из прожекторов, направив свой луч в зенит, медленно склоняет его к горизонту и направляет вдоль границы аэродрома. Через несколько минут он повторяет этот прием.
- Шум моторов услышали. За своих принимают. Приглашают садиться, нервно смеется Хохлов. - Хотел бы я видеть их удивление, когда вместо свастики они разглядели бы на самолетах красные звезды.
За Штеттином погода снова испортилась. Путь преградила стена облаков. Болтанка стала невыносимой. Полковник еле удерживает штурвал. Град беспрерывно колотит по дюралевой обшивке. Яркие вспышки молний причудливыми зигзагами расцвечивают пространство.
- В грозу попали! - с досадой кричит Хохлов. - Если машина развалится, не долетим до Берлина. Может, вернемся?
- Другие не пролетят - им простительно, с них не взыщу, - обрывает его полковник. - А нам возвращаться негоже.
Неожиданно самолет вылезает из облачности. Тут же стихает болтанка. Над головами опять сияют крупные яркие звезды. На горизонте прямо по курсу виднеется багряное зарево. Приближаясь, оно растет, расчленяется на круги, квадраты, многоугольники.
Перед ними Берлин!.. Он сияет бесчисленным множеством фонарей, освещающих кружевное сплетение переулков, дорог и улиц. Его центр озаряется морем огней. Они, словно в зеркале, отражаются в водоемах, каналах, в сверкающей глади Шпрее. Хорошо просматриваются четкие линии парков.
Ближе и ближе столица третьего рейха. Она не спит.
Не спят и ее окраины. В огромных цехах заводских корпусов день и ночь готовят новое оружие. Моторы и самолеты, различные приборы, патроны и ядовитые газы прямо с конвейеров поступают в вагоны, грузятся на платформы, в емкости, баки, цистерны. С двадцати четырех вокзалов, по десяткам железных дорог непрерывным потоком они направляются к фронту, в залитую кровью Россию.
Под самолетом заводы Симменса. Бомболюки открыты. Хохлов уверенно нажимает на кнопку электросбрасывателя и тут же дублирует сброс аварийно. Срываясь с держателей, бомбы стремительно падают в ночь. А столица пока не встревожена. Она вся сверкает огнями, нарядная, яркая...
На далекой земле появляются вспышки бомбовых взрывов. Они разрушают заводские цеха, разбивают машины, поджигают строения.
- Мое место - Берлин! Мое место - Берлин! Задание выполнил! Возвращаюсь! - кричит в микрофон Кротенко.
Полковник не отрываясь смотрит на город. Минуты тянутся долго, томительно. Где же другие?.. Дошли ли? Пробились ли? Может, вернулись? А может... Яркие вспышки разрывов появились в одном из кварталов. За ними еще и еще...
- Петя! Смотри! - восторженно восклицает Преображенский. - Наши бомбят лиходеев! Значит, пробились!..
Свет в Берлине погас не сразу. Он выключался кварталами. Кто-то внизу торопливо дергал рубильники, чтобы быстрее упрятать город, укрыть его в ночной темноте. А бомбы все рвутся и рвутся в районах заводов, вокзалов, электростанции, складов.
...Теперь уже Штеттин сверкает другими огнями. Яркие вспышки зениток, огневые сполохи разрывов, длинные лезвия прожекторов рвут и кромсают темень огромного звездного неба.
- Что-то у них стряслось. Может, нам салютуют? - шутит довольный Хохлов.
- Пожары в городе, видишь? Наши и здесь отбомбились. Значит, не все до Берлина дошли, не все сквозь грозу пролетели.
Один за другим на посадку идут самолеты. Медленно покидают кабины изможденные летчики. Негнущимися, словно чужими ногами осторожно ступают на пыльную траву. С трудом разгибаются онемевшие пальцы. Но радостным светом горят их глаза.
Техники ведрами осторожно сливают бензин для замера. Его осталось немного, не на часы, а на считанные минуты полета.
На полном ходу по стоянкам проносится "зис". Неловко поднявшись с земли, Преображенский идет навстречу Жаворонкову.
- Товарищ генерал! Боевое задание выполнено.
- Спасибо, родные, спасибо, - растроганно целует его генерал. - За мужество ваше безмерное, за храбрость необоримую, за верность народу советскому низкий поклон вам и слава!
Укрыты и замаскированы самолеты. Спят усталые летчики. А техникам не до сна. Они готовят машины...
Светит над Эзелём яркое солнце. Возвращаясь из очередного налета, плавно снижаются самолеты. Планируя на посадку, они пролетают над аэродромом Асте. Вчера он был совершенно пустым, а сегодня забит самолетами. Видно, что дальние бомбардировщики прилетели недавно. Они закатываются на стоянки, маскируются сетями и ветками, заправляются топливом.
- Здорово! - радуется Хохлов. - Авиация дальнего действия на помощь к нам прилетела.
- Она будет наращивать наши удары, - уточняет полковник. - Балтийские летчики дорогу для всех на Берлин проложили.
Да, нелегок был путь к вражьему логову. Первыми пролетели по нему ветераны полка. Они принесли в Берлин наше возмездие. Это был подвиг, и Родина достойно его оценила. 13 августа 1941 года полковнику Е. Н. Преображенскому, капитанам В. А. Гречитникову, А. Я. Ефремову, М. Н. Плоткину, П. И. Хохлову Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Советского Союза. Остальной личный состав награжден орденами и медалями.
Герой Советского Союза Александр Пресняков, Феодосия
