Китай-город. История Китайгородской крепости.
Каменную стену замыслил выстроить великий князь Московский Василий III, после чувствительного набега татарского хана Махмет-Гирея в 1521 году (некоторые историки считают, что крепость задумал еще княживший в XV веке Василий II). Но работы смогла начать лишь в 1534-м Елена Глинская, царица-регентша при малолетнем Иване Грозном.
Укрепление, заложенное 20 мая 1534 года, закончили в 1535-м. Глубокий (4 — 8 метров) и широкий (12—16 метров) ров был вырыт за полтора месяца землекопами, собранными со всей страны. За рвом высился вал, а на нем — частокол, переплетенный прутьями и обложенный землей. Это и был предшественник Китайгородской крепости. Уже тогда, видимо, такой заслон не казался надежным и, как сообщает Пискаревский летописец, в 1535 году «майя в 16 день князь Великий Иван Васильевич всея Руси и его Мати Елена повелели град камеи ставити Китай...»
Началось строительство, по летописным данным, у будущих Воскресенских ворот. Был собран специальный налог, и окончить крепость удалось сравнительно быстро — к 1538 году.
О происхождении названия «Китай» спорят уже более двух веков. Вспоминают и родину Елены Глинской — Китай-городок в Подолии, и употребление имени «китай-город» для обозначения частей древних Владимира и Пронска (ранее, нежели в Москве). «Китами» назывались, по некоторым сведениям, еще дерево-земляные укрепления 1534 года, этим словом в Древней Руси обозначали плетеный частокол из двух стенок с забутовкой. По-монгольски «Китай» — «средний город», по- тюркски — «стена». НИ. Карамзин в «Истории государства Российского» называет Китай-город «средним, по смыслу его имени на языке татарском».
Китай-город образовал вместе с Кремлем величественный ансамбль укрепленного центра Москвы. Не случайно все посетившие Москву иностранные путешественники Средневековья описывают Кремль и Китай-город как единую крепость: стена посада заняла второе место в зримой иерархии московских укреплений и частей города. Она играла в ансамбле города явно несамостоятельную, соподчиненную Кремлю роль. При взгляде на центр города с севера и с востока Китайгородская стена служила эффектным постаментом верхам кремлевских соборов и храма Василия Блаженного. Имела крепость значение и для градостроительного развития Москвы: она предопределила линию полукруглой улицы за стеной и цепочки площадей перед нею.
Китайгородская стена, окружившая территорию Великого посада, имела в длину около двух с половиной верст (2567 метров) и охватывала площадь в 63 гектара. От Угловой Арсенальной башни Кремля она тянулась к востоку по линии современных площадей Революции и Театральной, служа одновременно оградой Заиконоспасскому и Никольскому греческому монастырям, на Лубянской площади поворачивала на юго-восток, а у Варварских ворот — на юг. Достигнув Москвы-реки, она сворачивала на запад и по набережной доходила до Москворецкой башни Кремля. Первоначально ворот в крепости было четыре, доходило и до восьми; старинные планы показывают 14 разнообразных — прямоугольных, круглых, многогранных — башен. Со временем некоторые башни исчезали, ворота закладывались или вновь пробивались (такие называли Проломными, последним в 1871 году был пробит Третьяковский проезд на Рождественку). К XX веку продолжал действовать лишь один древний проезд в Ильинских воротах — все остальные были заложены, и москвичи пользовались Проломными воротами по соседству.
Значение основных ворот крепости всегда сохраняли четыре: Воскресенские — на Тверскую улицу, Владимирские — на Лубянскую площадь, Ильинские — на Маросейку, Варварские — на Солянку. Там, где стены, стоявшие на валу (остатки насыпи видны и сегодня), не были защищены Москвой-рекой и Неглинной, перед ними вырыли глубокий сухой ров с кольями на дне, позднее облицованный камнем. Засыпан он был только в начале XIX века. От Владимирских, Ильинских, Воскресенских и Варварских ворот через ров были переброшены каменные мосты; башни были снабжены опускавшимися решетками и подъемными устройствами.
Прямые аналогии архитектуре Китай-города находят в итальянских крепостях второй половины XV—XVI веков (Сан-Лео, Остия и др.). Исследователь И. Стеллецкий считал Петрока Малого генуэзцем и находил в крепостных сооружениях генуэзских мастеров черты сходства с Китай-городом. Это была по сравнению с Кремлем крепость нового поколения, рассчитанная на отражение мощного артиллерийского огня и применение его при обороне. Поэтому китайгородские стены при толщине около 6,5 метра значительно ниже кремлевских (6—8 метров вместо 10—19). К началу XX века нижняя часть стен и башен Китай-города была скрыта трехвековым культурным слоем, и крепость казалась более приземистой, нежели была изначально. Широкая (более 4 метров) боевая площадка для мощных пушек поверху стены была защищена более удобными, чем кремлевский «ласточкин хвост», прямоугольными зубцами-«мерлонами». Толщина стен была такова, что по их боевой верхней площадке можно было проехать на паре лошадей.
Башни далеко выдавались из линии стен, что позволяло простреливать их в продольном направлении. Поэтому китайгородские башни отстояли друг от друга дальше, нежели кремлевские. Башни Китай-города имели разнообразную форму: круглые (угловые), четырехугольные, шестиугольные и полукруглые (по- лубашни — такая форма в древнерусском зодчестве встречалась, помимо Китай-города, только в крепости Порхова). Стены имели три ряда бойниц — верхнего, среднего (для пушек) и нижнего боя. Специалисты отмечают устройство специальных бойниц «косого боя» — их делали в стенах, примыкавших к башням под острым углом.
Военную роль Китайгородской стене довелось сыграть, впрочем, лишь дважды: в 1571 году, когда ее успешно штурмовали татары, и в Смутное время, в октябре 1612-го, когда ополченцы брали защищаемый поляками Китай-город. В последний раз о крепости вспомнили во время Северной войны: ожидая к Москве Карла XII, Петр I повелел 5 января 1708 года починить стену и укрепить ее 10 земляными бастионами, что и было сделано в 1708—1709 годах.
Облик Китай-города не раз менялся. Два раза стену белили — при царевне Софье и в начале XX века, не раз брались ее ремонтировать в XVI—XX столетиях. Это неудивительно — Китай-город многократно страдал от пожаров и вражеских нашествий: в 1547, 1571 (тогда взлетели на воздух несколько башен с пороховыми погребами), 1612, 1737, 1812 годах... Восстанавливать крепость москвичи принимались и в 1613-м, и в 1618-м, и в 1645-м, и в 1658-м... В 1666 году по всем городам России разлетелись царские грамоты, предписывавшие всем до единого каменщикам, кирпичникам, горшечникам и городовых дел мастерам ехать в Москву для ремонта столичных укреплений.
Облик крепости, впрочем, всегда сохранял в качестве основных черт лапидарность убранства и (особенно в XIX веке) романтичность Средневековья. Стена постепенно ветшала, обваливалась, обрастала пристройками и (в буквальном смысле) деревьями. Еще в конце XVII века погреба под стеной отдавались в хозяйственное ведение частным лицам — таким погребом владел, например, известный придворный поэт Симеон Полоцкий. В XVIII столетии в башнях устраивали лавки, к стене пристраивали конюшни, сараи, погреба, даже харчевни и цирюльни. Несколько раз стену начинали реставрировать и в XVIII веке.
Позднее, в начале XIX века, зодчий И. Еготов предложил проект постройки вдоль всей стены торговых рядов с колоннадами, но он не был осуществлен. Впрочем, от Варварских ворот до Москвы- реки стена была застроена практически полностью, пространство возле нее было завалено мусором и залито смрадными нечистотами.
В начале XX века башни Китай-города использовались как архивохранилища; в Круглой, что на Театральной площади, помещался даже музей птицеводства. Сама стена так обросла пристройками, что местами буквально скрылась из виду. И.Э. Грабарь писал в 1925 году: «Во многих местах стена кажется бесследно исчезнувшей и для открытия ее нужно производить настоящие раскопки, а кое-где она и действительно срыта до основания и на ее месте воздвигнуты новые сооружения... Жители соседних домов развели здесь яблони и рябины и завели настоящее огородничество, от которого стены приходят в полное разрушение».
Из книги Михайлова К. П. "Москва, которую мы потеряли"