Кирилл⁠⁠

Кирилл был худ, скромен и коренаст.  Кирилл был беженец из Донецка. Простой и скромный русский брат, бежавший с женой от украинских нацистов. Рвавшийся с оружием в руках отстаивать свободу и независимость родного Донбасса в частности и всего Русского мира в целом. Русский парень, соль земли по фамилии Кириченко. Скрипя зубами и упираясь ногами в родной донецкий асфальт, отрывая от себя рыдающую супругу и больную бабушку, под ураганным огнём Кирилл садился в последний автобус до Ростова и только отражение горящего города в его честных русских глазах выдавало терзающую его честное русское сердце боль.

Так Кирилл рассказывал нам причину своей иммиграции. А вообще, глядя на Кирилла, первая мысль была :"Хохол". Вот поймите правильно, не украинец, не малоросс, нет, именно хохол. На Родине предков Кирилл устроился водителем хлебовозки. На работу он приходил с тощим рюкзаком, а уходил с трудом подняв его на спину. Сердобольные поварихи детских садов и школ, в которые Кирилл возил хлеб, обливались слезами, слушая его историю, и подсобляли беженцу мясом, овощами, молоком и яйцами. Хлеб Кирилл тырил самостоятельно. Через полгода Кирилл окреп, отяжелел и явил миру тщательно скрываемое до того пузо.  Через семь месяцев он пригнал бу шную праворукую иномарку, которую через месяц перепродал и купил иномарку поновее, которую, в свою очередь, поменял на головалую "Приору". К этому времени он как раз переехал из комнаты в общаге в частный дом. Сейчас у Кирилла с женой свой маленький, но хлебный бизнес и большие планы на будущее. Но соль не в этом. Во времена, когда Кирилл был ещё худ и скромен, однажды, употребляя купленный мной алкоголь, и заедая его купленным мной шашлыком, Кирилл рассказал мне подлинную историю своих приключений.

Короче. Кирилл был в Донецке начальником СБ, а потом и коммерческим директором какой-то хлебопекарни. Потом с женой открыли кафе. Строили дом и планы на будущее. События в Киеве Кирилла трогали мало - в планах было открытие пекарни и второго кафе. Война для него совпала с появлением нового конкурента.

- Ну открыл столовку, прикинь, люди к нему пошли. Я месяц подождал, потом поехал сам. Купил у него котлету, жую её, ещё думаю,  дрянь котлета, мои лучше. Надо, думаю, цены скинуть, глядишь и сам загнется. Ещё кусаю, тут как хуйнет! Бляя, думаю, день плохой. Жру херню какую-то, да ещё и эти хуярят, ну хохлы - то! Туда-сюда, короче, народу все меньше, в ноль не выхожу даже. А тут ещё маманьке в хату снаряд прилетел. А какая добрая хата была, эх.. Ну я тут подумал, жену с маманькой в охапку, да со знакомым водилой в Россию. Приехал, мол так и так, принимайте, дорогие братья, беженца из горячей точки. А они меня аж на Ямал определили. А там холодно пздц, че я дурак что ли, в тундре жить. Хотел в Краснодар было, да че то у вас осел. Хотя, может уеду ещё. Страна дрянь у вас. И народ тоже. Я бляха беженец, а меня бляха в тундру. Жене уборшицей работать предложили. За копейки бляха. Нее, знал бы, не уехал. Мне знакомый звонит, говорит и в Донецке жить можно, если голова на плечах и автомат на плече. А я дурак уехал.

Кирилл горестно махал рукой и продолжал пить мою водку. А я вспоминал как жалел его, когда в городе были учения ГО и ЧС, и врубили сирену. Бледный Кирилл с женой под мышкой и сидором с вещами, трясущимися губами спрашивал где бомбоубежище.

Мораль? А нет морали. Так просто, вспомнилось