Калейдоскоп.
В 1814 году шотландскому физику Дэвида Брюстера пришла в голову гениальная идея: свет + корпус + зеркала + отражающиеся предметы = супер-развлечение. Брюстер, который уже был хорошо известен работами в области оптики, назвал свое изобретение «калейдоскопом» от греческих слов kalos (прекрасный), eidos (форма) и skopeō (видеть).
Два года он разрабатывал прототип и в августе 1817 г., наконец, решил его запатентовать. «Любой объект, каким бы он ни был уродливым или неправильным, — писал Брюстер в своей заявке на патент, — будучи помещен в мое приспособление... образует математически симметричную форму и чрезвычайно приятен глазу». (Через 150 лет Кози Бейкер, исследователь и коллекционер калейдоскопов, демонстрировала, что это так, рассматривая через линзу калейдоскопа тарелку с яичными желтками и сигаретным пеплом — по ее словам, «это выглядело прекрасно»).
Насчет популярности калейдоскопа Брюстер не ошибся, но, увы, не смог воспользоваться плодами своего изобретения. Он был талантливым ученым, но ничего не смыслил в производстве, поэтому обращался за советами к разным людям, и кто-то из них (так и не удалось доказать, кто именно) украл у него идею и запатентовал калейдоскоп первым.
Для Брюстера это был тяжелый удар. Он писал жене, что если бы сумел получить патент, то заработал бы сотни тысяч фунтов — огромные по тем временам деньги.
«Ты не представляешь, какой ажиотаж вокруг этого изобретения поднялся в Лондоне; все, что ты слышишь, можно умножать на десять! Ни одна книга, ни один прибор не имели такого успеха».
Может показаться, что Брюстер несколько преувеличивает значимость своего изобретения, но у его слов немало документальных подтверждений. Конечно, калейдоскоп не умеет фотографировать, посылать сообщения в мессенджерах и ловить покемонов, но увлечение калейдоскопами в свое время было настоящей манией.
Люди с трубками в руках были повсюду — на улицах, в парках, на рынках... Продавцы калейдоскопов дрались между собой. Калейдоскопам посвящали стихи. В Лондоне проходили публичные дебаты о том, кому на самом деле принадлежит авторство, в журналах печатались математические статьи о вероятности повторения того или иного узора. Одна газеты с негодованием писала о мальчишках, которые, глядя в калейдоскоп на ходу, врезаются в стены и фонарные столбы, другая рассказывала о несчастных случаях на дорогах, произошедших по вине глядящих в калейдоскопы пешеходов. На улицах были установлены огромные трубы на подставках, в которые можно было заглянуть за пенни. Каждый модный салон и гостиная обзавелись собственным роскошным калейдоскопом в деревянном или кованом корпусе.
К несчастью для Брюстера, оказалось, что калейдоскоп довольно просто изготовить. Интересно, что внутрь калейдоскопа можно поместить практически что угодно: бусины, ракушки. Один богач даже заказал калейдоскоп из драгоценных камней, за баснословные деньги.
К середине XIX века калейдоскопы покорили и Америку, где их производили тысячами. А потом, как это часто бывает, популярность схлынула, и к началу XX века калейдоскоп из модного увлечения превратился детскую игрушку, копеечную картонную трубочку со стекляшками внутри. Небольшой ренессанс калейдоскопа случился в 1970-е, когда среди «детей цветов» стали модны всякие ремесленные поделки. В наши дни сохранилась небольшая «секта» любителей, производителей и коллекционеров калейдоскопов, у которых есть свое общество и ежегодные конференции.
Дэвид Брюстер не получил от своего изобретения никаких барышей, зато ему досталась слава — несколько европейских королевских академий сделали его почетным членом, а король Вильгельм IV произвел в рыцари. Брюстер продолжил свои оптические эксперименты и открыл закон поляризации и преломления света, названный его именем, и оптические свойства кристаллов, а также изобрел еще несколько важных штуковин: стереокамеру, полизональную линзу, два типа поляриметров, и вдобавок написал целых две биографии Исаака Ньютона. Но своим современникам он все равно запомнился как изобретатель волшебной трубочки и эксцентричный чудак.
«У Брюстера есть маленькие странности, — писал в 1832 году шотландский поэт и эссеист Джеймс Хогг. — Например, он считает, что содовая вода полезнее пива, отказывается наливать в свой чай спиртное и утверждает, что бриться и мыть ноги следует каждый день. Но разве мы можем быть слишком строги к гению?»