~Inktober~ День 22 - Открытый
- Мы столько времени сюда добирались, а в итоге, я не чувствую ничего, кроме желания провалиться в долгий сон. Это из-за холода?
Глория, вяло ворочая языком, повернула голову к сидящему рядом мужчине.
- Пожалуй. Зато какой вид! Мы в первом ряду.
Она хрюкнула, пытаясь засмеяться, но в горле что-то забулькало, тут же выливаясь через губы желтовато-багровой слюной.
- Мы на сцене, Питер, а весь мир зрители. Или скорее, говоря модным языком, участники интерактивного представления.
- Никогда не хотел быть актером.
- Да уж, тебе ближе режиссерское кресло. Извините, мистер Джексон, но скажите, почему вы решили снимать фильм-катастрофу?
Глория тяжело подняла вывернутую руку. Сжимая в ней обломок древесной ветки, словно микрофон, и поднесла его к лицу собеседника. Питер пытался сделать серьезное лицо, но не выдержал и хохотнул.
- Это вышло случайно, мы с моей женой решили отправиться в горы…
Мимо них, неся за собой шквал ураганного ветра пронеслась огромная птица. Размах кожистых крыльев достигал нескольких метров, а тело по размеру не уступало люксовому автомобилю. В клюве, больше похожем на камнедробилку, болталась коровья голова.
- Это был романтический отпуск, - тихо подсказала Глория.
- Да, да, именно он. Мы любим путешествовать, и когда выдается возможность, всегда используем ее на максимум. Чертовы горы.
Питер закашлялся, пошевелился и тут же застонал от боли. Его шея была перевязана обрывком рубашки, когда-то белой, а сейчас цвета темного заката.
- Ты не захотел ехать к моей маме в Бордо, так что сам виноват.
- Я и не спорю.
Птица сделала несколько кругов над уступом, который они занимали, не проявила к людям никакого интереса, и спикировала вниз, скрывшись в густом тумане над долиной. Сквозь плотную серую завесу можно было разглядеть разноцветные вспышки, искры и языки пламени. Никакие звуки до сюда не долетали, но они наверняка были и звучали просто душераздирающе.
Глория посмотрела вверх, туда, где обычно светило солнце и плыли далекие облака.
Небо будто исчезло. Кто-то щелкнул хитрым выключателем, и атмосфера стала прозрачной, обнажив глубину космического пространства, со всех сторон укрывающего планету. Звезды, мерцающими россыпями блесток, становились все ярче, словно приближались или увеличивались в размерах. А вот солнца не было. Только черный свет на месте некогда величественного гиганта.
- Связи так и нет?
Питер взглянул на трубку спутникового телефона, который не подавал признаков жизни.
- Нет.
- Мы ведь вместе открыли коробку, дорогой? Это же не я выпустила в мир все это…
- Если тебе важно, то да, я тоже держался за крышку.
Она положила голову ему на плечо, стараясь не двигать поврежденной рукой и не опускать взгляд вниз, где упавший с высоты камень размозжил ее ногу, зажав под собой и часть бедра.
- Вроде как, на самом дне должна остаться надежда.
Слова давались ей все тяжелее, да и дыхание мужа становилось все более отрывистым. Глория чувствовала это по вздыманию его груди, менее амплитудному и дерганому.
Питер пошарил левой рукой рядом с собой, пока его пальцы не уперлись в матовый гранитный бок небольшого ящика с диковинными, слабо светящимися молочным светом, узорами по всей поверхности. Края коробки были надломаны, откусаны, сбиты и обожженным, когда крышку сняли человеческие пальцы и все содержимое этого странного ящика вырвалось на свободу.
- Вряд ли надежда похожа на бутылку, но...
Он достал стеклянный сосуд с колыхающейся в нем янтарной жидкостью. Зубами выдернул пробку, выдохнул и сделал глоток. Поморщился и что-то гортанно выкрикнул, замотав головой, позабыв про свою рану.
- Какая дрянь. Хозяйка ящика явно не была сильна делать хорошее пойло.
Глория снова засмеялась, взяла протянутую ей бутыль и тоже глотнула. Сладкий обжигающий вкус, наполненный нотками черноплодной рябины и редьки, заставил слезиться ее глаза.
- Не самое плохое последнее угощенье, - прокомментировала она.
- Да уж, это точно.
Чуть приподнявшись, Питер дотянулся губами до ее губ и поцеловал.
- Спасибо за нас, дорогая, я люблю тебя.
- И я люблю тебя!
Они снова поцеловались, а потом одновременно увидели, как из тумана вырвался гигантский разинутый рот чешуйчатого чудовища, вздымающийся над землей и явно намеревающийся поглотить как минимум большую часть горного пика, все еще возвышающегося над серой пеленой.
