Голова.
- Это же как тебя угораздило? - Антон обескураженно протер очки.
- А я помню?! Я же говорю тебе - пьяный был!
- Нда... Ну дела, - он задумчиво поскреб затылок. Мне оставалось лишь с завистью коситься на него: мой затылок, как и все, что к нему прилагается валялся в пяти метрах от нас, в сугробе. Мы стояли на обочине загородного тракта и растерянно смотрели на мою замороженную отрезанную голову стеклянным взглядом уставившуюся в серое февральское небо. В моем сознании плохим каламбуром вертелись избитые фразы: "Хлеб всему голова", "Держи ноги в тепле, а голову в холоде", "Любить - люби, но головы не теряй", "Снявши голову, по волосам не плачут"... Я хотел было раздраженно плюнуть на серое асфальтовое полотно у нас под ногами, но вовремя сообразил, что нечем...
- И главное, знаешь, что самое интересное, - мне не удалось сдержать нервный смешок, - теоретически, я сейчас должен видеть тебя и свое тело рядом с тобой, с вон той самой точки, - я попытался не вынимая рук из карманов, мотнуть несуществующим подбородком, в сторону своей головы, но спохватился и ткнул указательным пальцем, - а получается совершенно наоборот!
Внезапная жалость к этому одинокому округлому предмету, который еще совсем недавно был частью меня, а теперь футбольным мячом выпнутым за пределы поля, несчастно валялся в снегу, охватила меня и я сбежал вниз с насыпи автодороги и подхватил голову на руки, бережно словно щенка. Захотелось плакать, но это оказалось невозможным. Странно было ощущать непривычную пустоту над моими плечами... Я осторожно перевернул голову и посмотрел на срез:
- А если пластырем прилепить, или в гипс? Может само заживет?
Антон лишь с сомнением хмыкнул...
- Ну так, что, в милицию тебя? - он зашагал к машине...
- И что я им скажу? Поехали лучше в больницу скорее, пока не оттаяла...
- Что в мешке? - жирной лапой, в которой жезл казался карандашиком первоклассника, ГИБДДшник ткнул в направлении пакета с моей головой, покоящегося на моих коленях. Антон побледнел, нервно икнул и попытался завести уже заведенную машину... Я развернул полиэтилен:
- Моя голова...
-Твоя?! Где на ней написано?
Это меня уже порядком начинало злить:
- Вам паспорт показать? Или может быть в трубочку дыхнуть? - не удержался я.
Мусор сосредоточил мутный взгляд своих свиных глазок, на пустоте над моими плечами:
- Ну-ка выйди из машины, остряк...
- Ну хотя бы холодильник у вас есть? - я нервно прижимал к себе капающий пакет. Из прокуренного коридора отделения милиции донесся лающий хрип динамика: "Группа оперуполномоченного Смирнова на выезд!"...Какая-то девушка заглянула в кабинет, смерила меня недоумевающим взглядом, затем произнесла обращаясь к дознавателю, чрезвычайно увлеченному какой-то своей писаниной:
- Меньше суток! - и снова растворилась в тишине полупустого здания.
Мент за столом, наконец-то поднял на меня взгляд глаз, иссеченных кровавыми прожилками. Протянул сигареты:
- Курите?
Моя рука замерла на полпути:
- Чем интересно?!
- Уже четвертый случай за неделю. Гастролеры какие-то орудуют, - милицейский УАЗик подпрыгивал на ухабах. Я сидел на переднем сиденье, сгорбившись, вцепившись в мешок с моей головой, и совершенно не слушал словоохотливого шофера везущего меня в травматологию:
- Да не боись, паря. Успеем. У нас вот в деревне был случай: в подсобке точильный диск лопнул, и рабочему палец оторвало. Он из холодильника льда наковырял, в пакет вместе с пальцем свалил и в райцентр. А добираться почти день... И ничего. Пришили. Сейчас даже и не заметно...
Я продолжал перечислять: "Рыба гниет с головы", "Дурная голова ногам покоя не дает", "Что Иванушка не весел, что головушку повесил?"...
- Пациент доставлен в очень тяжелом состоянии. Еще бы чуть-чуть и мы бы ничего не смогли сделать...
В приемном покое воняло как и во всех таких учреждениях здравоохранения лекарствами, прокисшим постельным бельем, мочой из недалекого туалета и хлоркой. Седенький врач заботливо присел рядом со мной в заскрипевшее театральное кресло:
- Поезжайте домой. Сейчас Вы ничем не можете помочь...
Я не ответил. Меня самого удивляло, что я так глубоко погрузился в себя, продолжая повторять фразы, потерявшие для меня смысл, перейдя уже на составные части: "Смотри в оба!", "Держи рот на замке!", "Ушки на макушке", "Око за око, зуб за зуб", «Чего зенки вылупил?», «Налил шаряки свои бесстыжие!»...
А голова умерла в пять утра. Теперь мне уже никогда не поцеловать девушку, не ощутить вкуса, не почувствовать аромата чего бы то ни было...
Я даже повеситься теперь не могу...