Если кому-то понравится, буду писать продолжение. Критикуйте не стесняясь.
Человек в длинном сером плаще сидел на огромной мраморной плите, на которой было высечено множество различных по начертанию и стилю странных знаков. Его ноги были вытянуты и прикованы к плите... руками скелета, которые словно вырвались из под мрамора, чтобы намертво ухватить несчастного. Человек сидел, опершись на руки, прикованные так же, как и ноги. Вопреки ситуации, случайный наблюдатель не смог бы заметить в нем страха или отвращения. Лицо пленника выражало скорее глубокую задумчивость. У него были каштановые волосы до плеч, в которых виднелась седина. Несмотря на то, что его никак нельзя было назвать стариком, в его глубоких карих глазах чувствовалась мудрость человека, повидавшего многое. Левую щеку обезображивал длинный шрам, идущий от скулы до подбородка. Он был виден даже сквозь бороду, которая была длиной до груди и имела такой же, как и у волос, каштановый оттенок.
Человек был не один. В этом помещении, похожем на склеп, в единственном проходе стояли двое в латах. Их рост был порядка двух метров, велика была и ширина плеч. От этих двоих, казалось, веяло холодом больше, чем от мраморной плиты. Они стояли, повернувшись ко входу, поэтому человек не мог видеть их лиц. Каждый из латников держал в руках алебарду, длиной выше их роста, с потускневшими темными лезвиями.
Вдруг эта пара расступилась, и в проходе показалась третья фигура. По сравнению со стражниками, вновь прибывший выглядел тщедушным: бледное лицо, впалые щеки, редкая седая борода, худой и сутулый, в длинной мантии до пола он казался бы больным, если бы не взгляд. Он был виден даже во мраке склепа и был пугающе живым: в нем царила холодная, затаенная злоба. Такая злоба, которая возникает однажды и остается надолго.
- Как поживает наш пленник? - вкрадчиво спросил новоприбывший. Прикованный ничего не ответил. Но пленителя это ничуть не смутило. Он прошелся вокруг плиты, внимательно её осматривая, и молвил, видимо, удовлетворенный осмотром:
- Как тебе моя защита, а? Это всё, что нужно, чтобы уберечь такого ценного пленника, как ты, здесь, на этой плиточке, - он почти любовно похлопал по мрамору рукой. Вновь не услышав ответа, он также невозмутимо продолжил:
- Ты знаешь, сначала я хотел просто поймать тебя и пытать... сдирать кожу, подсадить тебе личинок каких-нибудь мух... смотреть, как ты мучаешься, умираешь в неописуемой боли... но я понял, что так ты не поймешь. И поэтому!- он махнул рукой, злорадно ухмыляясь и отходя вбок, - я позвал сюда нашу милую гостью. Вернее сказать, она сама пришла. Он отошел, и в склеп вошли еще два стражника с пленницей. Это была молодая девушка, с растрепанными волосами и совершенно выбившаяся из сил. Руки её были скованы цепями с символами, многие из которых присутствовали и на мраморной плите. Только тогда лицо невозмутимого узника изменилось.
- Оставь её! Убей меня, она здесь ни при чём!
- Как раз-таки очень даже при чём, - возразил жестокий человек,- ведь иначе ты не поймешь, Танту́м. Хмм... - на секунду лицо пленителя приняло задумчивое выражение, - я придумал!
Задумчивое выражение сменилось маниакальным. Он махнул рукой, и стража потащила пленницу ближе к плите. Из-за забрал шлемов не было видно лиц, но глаза их были видны даже так. Они светились оранжевым светом. Пленницу поставили на колени.
- Из нее получится отличная служанка, как считаешь?
- Винди́кт, не делай этого, прошу. Я отдам тебе её.
На слове "её" Тантум сделал особое ударение. На пару мгновений показалось, что Винди́кт, как назвал его Тантум, всерьез обдумывает предложение. Но лишь на пару мгновений.
- А я и не думал, что ты так к ней привязан... Отлично, просто замечательно... Перережьте ей глотку! - вдруг резко рявкнул он, словно вконец обезумел.
Тантум тщетно дернулся изо всех сил.
- Нет! Возьми ее, возьми, ублюдок!
Один из охранников вытащил нож, подошёл к девушке и приподнял ее опущенную голову за волосы. Девушка в последний раз подняла глаза и посмотрела в глаза Тантуму.
- Прости... - тихо сказала она. Это было ее последнее слово. Резким механическим движением руки слуга исполнил волю своего господина. Девушка упала лицом вниз.
- Мне не нужна твоя поганая душонка, Тантум. Куда приятнее месть...
Он продолжал что-то говорить, но Тантум его словно не слышал. Он широко открытыми глазами продолжал смотреть на лежащую девушку, от которой уже начинали растекаться ручейки темной крови. Виндикт смотрел на нее, бормоча что-то себе под нос. Вдруг девушка начала подавать признаки жизни. Она зашевелилась, пытаясь встать. Глаза у пленника раскрылись ещё шире, он подался вперёд. Виндикт стоял рядом и как-то странно ухмылялся. Девушка поднималась, но её движения... напоминали движения стражников. Наконец она встала и подняла голову. Её глаза светились оранжевым светом.
Человек был не один. В этом помещении, похожем на склеп, в единственном проходе стояли двое в латах. Их рост был порядка двух метров, велика была и ширина плеч. От этих двоих, казалось, веяло холодом больше, чем от мраморной плиты. Они стояли, повернувшись ко входу, поэтому человек не мог видеть их лиц. Каждый из латников держал в руках алебарду, длиной выше их роста, с потускневшими темными лезвиями.
Вдруг эта пара расступилась, и в проходе показалась третья фигура. По сравнению со стражниками, вновь прибывший выглядел тщедушным: бледное лицо, впалые щеки, редкая седая борода, худой и сутулый, в длинной мантии до пола он казался бы больным, если бы не взгляд. Он был виден даже во мраке склепа и был пугающе живым: в нем царила холодная, затаенная злоба. Такая злоба, которая возникает однажды и остается надолго.
- Как поживает наш пленник? - вкрадчиво спросил новоприбывший. Прикованный ничего не ответил. Но пленителя это ничуть не смутило. Он прошелся вокруг плиты, внимательно её осматривая, и молвил, видимо, удовлетворенный осмотром:
- Как тебе моя защита, а? Это всё, что нужно, чтобы уберечь такого ценного пленника, как ты, здесь, на этой плиточке, - он почти любовно похлопал по мрамору рукой. Вновь не услышав ответа, он также невозмутимо продолжил:
- Ты знаешь, сначала я хотел просто поймать тебя и пытать... сдирать кожу, подсадить тебе личинок каких-нибудь мух... смотреть, как ты мучаешься, умираешь в неописуемой боли... но я понял, что так ты не поймешь. И поэтому!- он махнул рукой, злорадно ухмыляясь и отходя вбок, - я позвал сюда нашу милую гостью. Вернее сказать, она сама пришла. Он отошел, и в склеп вошли еще два стражника с пленницей. Это была молодая девушка, с растрепанными волосами и совершенно выбившаяся из сил. Руки её были скованы цепями с символами, многие из которых присутствовали и на мраморной плите. Только тогда лицо невозмутимого узника изменилось.
- Оставь её! Убей меня, она здесь ни при чём!
- Как раз-таки очень даже при чём, - возразил жестокий человек,- ведь иначе ты не поймешь, Танту́м. Хмм... - на секунду лицо пленителя приняло задумчивое выражение, - я придумал!
Задумчивое выражение сменилось маниакальным. Он махнул рукой, и стража потащила пленницу ближе к плите. Из-за забрал шлемов не было видно лиц, но глаза их были видны даже так. Они светились оранжевым светом. Пленницу поставили на колени.
- Из нее получится отличная служанка, как считаешь?
- Винди́кт, не делай этого, прошу. Я отдам тебе её.
На слове "её" Тантум сделал особое ударение. На пару мгновений показалось, что Винди́кт, как назвал его Тантум, всерьез обдумывает предложение. Но лишь на пару мгновений.
- А я и не думал, что ты так к ней привязан... Отлично, просто замечательно... Перережьте ей глотку! - вдруг резко рявкнул он, словно вконец обезумел.
Тантум тщетно дернулся изо всех сил.
- Нет! Возьми ее, возьми, ублюдок!
Один из охранников вытащил нож, подошёл к девушке и приподнял ее опущенную голову за волосы. Девушка в последний раз подняла глаза и посмотрела в глаза Тантуму.
- Прости... - тихо сказала она. Это было ее последнее слово. Резким механическим движением руки слуга исполнил волю своего господина. Девушка упала лицом вниз.
- Мне не нужна твоя поганая душонка, Тантум. Куда приятнее месть...
Он продолжал что-то говорить, но Тантум его словно не слышал. Он широко открытыми глазами продолжал смотреть на лежащую девушку, от которой уже начинали растекаться ручейки темной крови. Виндикт смотрел на нее, бормоча что-то себе под нос. Вдруг девушка начала подавать признаки жизни. Она зашевелилась, пытаясь встать. Глаза у пленника раскрылись ещё шире, он подался вперёд. Виндикт стоял рядом и как-то странно ухмылялся. Девушка поднималась, но её движения... напоминали движения стражников. Наконец она встала и подняла голову. Её глаза светились оранжевым светом.
